Андрей Саликов - Жандарм

– О, гляжу, вы готовы. – Влетевший в дежурку Добродеев просто кипел. – Собирайтесь, постоите рядом на всякий случай.

– Что случилось?

– Случилось? Эх, Сергей Петрович, есть адрес, где эти революционеры соберутся. Все, давайте за мной.

– Да подожди…

– Некогда ждать, выходите.

Маски на лица, шлемы на голову – и вперед. У входа уже стояло с пятнадцать нижних чинов. Шикарно живут, у нас в Киеве вместе с моим отрядом всего три десятка.

– Так. – Вышедший Добродеев окинул нас взглядом. – Осназ останется у подъезда, остальные перекрывают улицу.

Твою мать, капитан, ты что творишь? Но влезать в дискуссию я не стал. На Садовой рядовые встали в оцепление, а я попытался уговорить Добродеева пустить вперед нас. Но, увы, безуспешно. Проводив его с пятью жандармами взглядом, остаюсь, согласно приказу, внизу.

Ждать так ждать, но расслабляться рано. Выстрел. Накаркал.

– Б…, Иванов, трое с тобой, остальные за мной. Влетаю в подъезд. Еще один выстрел. Топот ног. Сверху на меня летит рядовой.

– Вашбродь, капитана убило.

– М-мать!

На площадке хаос. Двое тащат Добродеева, еще один поддерживает раненого унтера. Повоевали.

– Всем вниз. Синицын, дверь!

Словно на учениях, тот мгновенно устанавливает заряд. Отсчет. Три. Два. Один. Взрыв.

– Гранату!

Стоящий рядом сапер аккуратно закидывает в приоткрытую дверь «колотушку». Взрыв.

– «Зарю»!

Следом летит заряд. Взрыв. Пошли, пошли. Впереди тройка. У первого в руках «метелка», второй с револьвером, замыкающий сапер с «колотушкой». Перепрыгиваю через труп женщины, выстрел из-за перевернутого дивана. Мимо, сзади дважды хакает «метелка». От дивана летят ошметки.

– Всем лежать, б…, лежать, е…, не двигаться!

Девка пытается подняться, ударом ноги сбиваю ее снова на пол.

– Лежать!

Все! Все. Все… Картина удручающая, словно мы опять под Плевной.

– Все целы?

В ответ слышу, что убитых и раненых нет.

– Вашбродь, бумаги. – Синицын протягивает мне обгоревшую по краю пачку.

– Всех в управление, покойников тоже, раненых перевязать.

Результат довольно неплохой: трое убитых и двое раненых, контужены, правда, все, но это не страшно. По-хорошему их сейчас колоть надо, классический момент истины. Но, увы, я не знаю, о чем спрашивать. Поэтому скрипя зубами быстро отправляю всех в управление, там должны сами разобраться с ними.

Глава 12

– Господин поручик, вы понимаете, что вы, да-да, именно вы, совершили? – Ходивший передо мной ротмистр был здорово взвинчен. – Додуматься до такого…

– Господин ротмистр, я арестовал опасных заговорщиков. И мне непонятно, почему их еще не допрашивают.

– Вы не у себя в Киеве.

– Я это заметил, у нас, – я это особо выделил, – давно бы уже допросили и начали полученные сведения реализовывать.

– Господа, я понимаю, что вы не найдете общий язык? – Панютин наверняка устал слушать нашу перепалку. – Скажите, Аркадий Данилович, нам нужен отряд осназа?

– Я считаю, что нет. Позвать можно и солдат, они также топорно сработают.

– За-ради бога, плакать не буду. Пишите рапорт, командировочные оформляйте. И ближайшим поездом я уеду.

– Сергей Петрович, зачем вы так? – Укоризненно посмотрев на меня, Панютин повернулся к ротмистру: – Отпускаем?

Вот тут он завилял. Одно дело – стрелки перевезти, это понятно. Но вот так отправить десяток опытных жандармов. Причем он отлично знал об аудиенции у Тотлебена, тут в полный рост замаячила политика. А вдруг граф решит поговорить со мной?

– Я высказал свое мнение. Возможно, оно не совпадет с мнением других офицеров.

На этом разбор полетов закончился. К удивлению, никаких оргвыводов не последовало. Наоборот, меня похвалили от имени генерал-губернатора: тому понравилось, как я «огнем и мечом» прошелся по бунтарям. Пересуды, естественно, были, куда без них, но меня записали в графские фавориты.

Пора, пока есть свободное время, определиться, как воевать дальше. Как говорил старшина Васьков, «война – это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает». Первое: нам противостоят любители. Это плюс, хоть и торчат за ними уши англов, но, слава богу, их не натаскивают инструктора. Второе: эти социалисты, в основном выходцы из образованных людей, что сужает круг поисков. Третье: они друг друга знают в лицо. Поэтому внедрение практически невозможно. С одной стороны, это минус, но с другой – это жирнющий плюс, при грамотном допросе можно размотать всю цепочку. Четвертое: деньги и оружие. А вот здесь полный мрак, непонятно откуда все берется. Допустим, оружие покупают через подставных лиц, часть получают контрабандой. Но отсюда выплывает вопрос: кто им гроши подкидывает? Часть дают англы. Это железно. Ну, немного европейцы. А остальное? Татищев при нашем разговоре упомянул железнодорожных баронов. Так кто-то, обладая немалой властью, создает олигархов. Накачивает их деньгами. А большие деньги пострашнее револьвера. Но новоявленные бароны, почувствовав власть, вполне могут выйти из-под контроля, пример – Февральская революция. Твою мать! Они уже начали действовать. Вокруг Москвы куча мануфактур, основанных вот такими ухарями еще при покойном императоре. Ага, похоже, как говаривал Меченый, «процесс пошел». И бесполезно этой мрази объяснять, что нельзя раскачивать государство, и революцией их не запугать, не поймут или, просто подхватив чад и домочадцев, рванут на Запад. И кстати, не припоминаю я, чтобы завалили кого-нибудь из промышленников. М-да, теперь пройдемся по нам, грешным. Первое: террористы действуют в городах, а мы «заточены» для уничтожения партизан, разведгрупп, банд, но только в поле, в городе действовать мы не умеем. Нет, если нам укажут, где супостат, то мы с ревом и матом его уничтожим. Даже номер квартиры не спросим. На этом все. Черт, прав тот ротмистр, прав, с такой постановкой вопроса мы не нужны, два десятка солдат и толковый офицер нас вполне заменят. По идее, мы должны добывать, обрабатывать и реализовывать полученные сведения. Мля, как все запущено. Отсюда вытекает второе: отряд должен иметь спецсредства для выполнения данных задач. У-у, нет у нас ничего. Совсем. Подготовка каждого бойца должна быть… Б… Все, разобрался. Мы «скорохваты», по терминологии Богомолова. Так, успокоился, взял себя в руки. А теперь пиши докладную записку, в которой все и отразишь.

Закончив с «хотелками» и планом взаимодействия, я направился к давешнему ротмистру.

– Разрешите, Аркадий Данилович?

– Проходите, Сергей Петрович, с чем пожаловали? – М-да, мне, похоже, не рады.

– Аркадий Данилович, я приношу вам извинения за свое поведение. – Рад не рад, а мужик он умный. И попытаться примириться надо обязательно.

– С чего это вдруг?

– Просто успокоился и набросал свои наблюдения.

– Что же, похвально, а от меня что вам надо? – Похоже, крепко его обидел, до сих пор злится.

– Наш разговор подтолкнул меня к пересмотру тактики осназа, я подумал, что вам небезынтересно будет посмотреть, что получилось.

– Давайте ваши бумаги. – И он углубился в чтение. – Интересно, интересно. Да, похоже, наш разговор пошел вам на пользу, это уже не бегание со стрельбой. Но я понимаю, что это дело будущее?

– Да. К сожалению, на данный момент мы не располагаем ни людьми, ни снаряжением. – Заметив его отсутствующий взгляд, мне стало ясно, что дальнейший разговор бесполезен. По крайней мере, я сделал все, что мог. – До свидания, Аркадий Данилович.

– До свидания.

Если гора не идет к Магомеду… Поищем Панютина. И заодно передадим ему документы, так, на всякий случай. Во избежание, так сказать.

Вот тут я набегался. Статс-секретарь был неуловим. Но в конце концов был мной пойман. Разговаривал с ним буквально на ходу. Забрав у меня записку, он пообещал ее внимательно изучить, на этом мы и расстались.

Пару дней нас вообще не трогали. Чтобы личный состав не расслаблялся, я устроил инвентаризацию всего имущества, а по ее окончании ПХД. А то проверка, и буду выглядеть в глазах начальства очень неприглядно. К счастью, никого не принесло, и началась рутина. Ничего интересного. И слава богу, значит, присмирели студентки. Так прошла неделя.

Кто сказал, что понедельник день тяжелый? Тогда он не видел пятницы. А все начиналось вполне прозаическим вызовом на совещание. Я раз в неделю ходил, слушал и уходил. Меня не дергали, не учили жить, и это меня устраивало. И в этот раз все катилось по проверенному сценарию, пока очередь не дошла до ротмистра Музыченко.

– Господа, у меня неприятная новость, и касается она Александры Семеновны.

В кабинете воцарилась гробовая тишина. Такое заявление, сделанное здесь…

– Что случилось? – очень мягко спросил Панютин.

Вот только у меня и у остальных мороз по коже прошел. Статс-секретарь был доверенным лицом Тотлебена, который в племяннице души не чаял, и репутация у обоих была соответствующая. Крови не боялись ни своей, ни чужой и на расправу очень скоры.