Новая прошивка императора - Николай Бутримовский
— А… Да я… Никки, ты что? — испуганно отпрянул от меня Сандро, и пуговица с треском оторвалась, оставшись у меня в руках.
— Плохо пришита, — пожал плечами я, — Запори на конюшне своего портного.
— Никки, что происходит? Я и в мыслях… Всё, что я писал, весь этот план только для того, чтобы не было так с Японией, как ты сейчас описал.
— Точно?
Сандро размашисто перекрестился…
— Ладно, про портного тогда забудь, шутка это. И слушай моё слово, исполнишь, быть тебе в пантеоне героев отечества. Не исполнишь, поживёшь ещё спокойно и небедно в Ницце или ещё где. Твой выбор.
— Слушаю, Никки.
— Предлагаю тебе пост наместника Дальнего Востока — Забайкалье, Хабаровск. Охотское море, Камчатка, Сахалин, Курилы, Владивосток и прочая. Границы наместничества ещё определим точно. Задачи — достроить Великий Сибирский Путь! Заменишь меня в комитете, поставить судостроительный и судоремонтный заводы во Владивостоке, купим их в САСШ или ещё где. Проложить железную дорогу вдоль побережья, всемерно развивать местные промыслы, добычу угля в Сучанской долине! Заменить кардиф с островов[1]! У тебя там рынок сбыта под рукой огромный, с половину мира! Построить железную дорогу от Хабаровска к Татарскому проливу и организовать паромную переправу, построить железную дорогу по Сахалину, развивать там сеть незамерзающих стоянок и портов. Когда железка дотянется до Хабаровска, то правительство начнёт переселенческую программу для крестьян, в твои задачи входит пригляд и за этими заботами. Ну и флот с армией! Укрепляй Владивосток и иные выгодные позиции, судостроительную программу мы исправим, будут у тебя и корабли и прочее. Сформируем там пару сводных гвардейских дивизий с ротацией из центра. Будет, с кем балы проводить, ха-ха-ха!
— Изрядно, — прошептал Сандро, когда я закончил смеяться. — Не боишься, что испорчу тебе начинания?
— Ну на мне поболее висит. Как говорят наши японские друзья: «долг самурая тяжелее горы, а смерть легче пёрышка». Если ты готов взяться, то исполнишь, а я тебе помогу, будут и люди в помощь и прочее.
— Мне нужно подумать, Никки.
— Конечно, но недолго. Времени мало! Дай-ка ещё глотнуть!
Мы попеременно приложились к фляжке, и Сандро спросил:
— А как же наши друзья? Что они ждут?
— Объявления моей монаршей воли. Я не буду запрещать Русско-китайскому банку операции в Китае, но там не будет ни копейки государевых средств! Пусть торгуют чаем в Шанхае, лезут в тамошний сеттльмент, пусть всякие там Морозовы со своими французскими друзьями мошной трясут. Однако я настойчиво попрошу Эспера обратить внимание на наши земли. Пускай там проекты реализует! Железная дорога, заводы, промыслы, фактории, порты! То же порекомендую и остальным.
— Я согласен, Никки, — внезапно сказал Сандро.
— Ну и слава богу! — размашисто перекрестился я, пристально глядя на «адекватного» Романова.
Конечно, адекватность сия была изрядно преувеличена интернет-комментаторами, ибо основывалась на его собственных воспоминаниях, написанных уже в изгнании, после революции:
«А кто же сам себя не похвалит и не оправдает?..»
И кроме этого, мне были известны про него парочка компрометирующих фактов. Во-первых, он залетел с участием в так называемой «безобразовской клике». Это был самый настоящий венчурный стартап с империалистическим уклоном, схема бизнеса предполагалась следующая: имелся пустой и к тому же монопольный, при связях членов клики, рынок сбыта — шпалы на строительство КВЖД и ЮМЖД[2]. Лес рос в Северной Корее, но на Корею претендовали японцы, поэтому от государства требовалось обеспечить силовую поддержку в виде некоторого количества военных, а концессионеры должны были валить лес, делать шпалы и рубить баблишко.
Но что-то, как всегда, пошло не так, дохода не получилось, и поэтому, чтобы не страдало реноме царственных пайщиков, деньги тупо выплатили из казны. Не стерпев такого перформанса, ранее дважды кинутые с Ляодуном и разделом Кореи, джапы прислали свой флот в Порт Артур с предъявой… Последствия всем известны…
Однако было ещё и во-вторых, насколько я слышал, Сандро виноват в принятии решения о походе Второй Тихоокеанской Эскадры. По крайней мере участвовал в этом и поддерживал. И Рожественский, совершив невероятное чудо, проведя не самые лучшие корабли через половину мира без обязательных на море случайностей попал в ловушку…
«Ну теперь-то я знаю, про всё это и попробую не допустить и проследить… Всё равно других людей нет или мне они неизвестны… А ведь пост большой, нужен человек из августейшей фамилии… В прошлый раз назначили бастарда[3], он и нарулил!»
— Подожди, — я остановил его у самой двери и, тяжело положив руку ему на погон, сказал:
— Никогда более я не повторю этих слов, внимай. И отвечать не надо. Упаси тебя бог, Сандро от двух вещей — предать моё доверие внутри семьи и затеять интриги с родственниками, и предать моё доверие в деле и начать набивать карманы в ущерб делу. А про остальное ты и сам знаешь, я в тебе достаточно уверен, чтобы попусту воздух сотрясать.
Великий князь лишь коротко кивнул, и мы одновременно шагнули к двери.
В коридоре уже собралась компания из одного конвойного кавказца и трёх дежурных секретарей, двое из которых были из «ведомства Гессе», все, даже гражданский чиновник из МИДа, которого порекомендовал Лобанов, вытянулись во фрунт. Я благосклонно кивнул и сказал:
— Мы обратно к нашим друзьям! Распорядитесь самовар подать.
— Уже сделано, ваше величество, — ответил мне молодой дежурный секретарь Шиллинг.
— Благодарю, Маврикий Фабианович[4]
Когда мы вернулись в овальный зал, то ожидающая нас команда «дружбанов», синхронно оторвалась от самовара с плюшками, а кое-где сверкнули серебром узнаваемые карманные сосуды.
Пауза, мы с Сандро молча проходим к столу, а глаза «дружбанов» явно следят за оторванной пуговицей.
— Налейте-ка мне чаю, друзья, — я движением руки остановил трущегося у стены слугу и глазами отослал его за дверь.
Быстрее всех опомнился примкнувший к команде «дружбанов» мой спаситель Кирюха. Сидя на стратегически важном направлении — у краника, он подхватил стакан в подстаканнике, кружек из чайных сервизов я приказал мне никогда не подавать, и налил мне ароматного напитка.
— Уфф, хорош чаёк, — сказал я, отпив кипятку. — Спасибо.
Общество молчало и внимало своему монарху.
— Мы обсудили ряд личных моментов с дорогим дядей, — я отсалютовал тоже пьющему
