Там, где дует сирокко - Евгений Саржин
– Я уж такие планы строила, – продолжала Джиана, словно не замечая попыток собеседницы пособолезновать, – пристроена, значит, хоть эта будет в пекарне бухгалтерию вести да муку закупать, дело-то непыльное. Не мыть же ей полы у Таонги полжизни, как я.
Замиль, делавшая вид, что увлечена печеньем, так и замерла, не дожевав откушенный кусок. Таонга? Та толстая стерва, что приняла их, а потом пыталась одурманить и разговорить Джайду? Она-то здесь при чём?
– Я думала, она добрее, ну ты поняла, к… – тут официантка запнулась, Замиль, даже не оглядываясь, ощутила, как африканка, криво улыбнулась.
– Истинная дочь Африки, как и Махди, возлюбленный Изначальным, – в её голосе зазвучала насмешка, – да только когда она тобой помыкает, ей не до этого, знаешь ли. А уж чего я там навидалась за эти годы, Господи прости…
Замиль, до этого слушавшая из чистого любопытства, теперь боялась пошевелиться. Она сама не знала, почему, но ей хотелось знать, что эта женщина сейчас скажет про их хозяйку, к которой с первых минут знакомства она ощутила смутную неприязнь и недоверие.
– Ты и сама знаешь, что о ней по Марсале болтают, – при этих словах официантка, должно быть, кивнула, – родители-то её приехали голодранцами ещё при старых порядках. А теперь смотри-ка, у доченьки свой пансион, и пьёт она кофе с алькальдами мажлис аль-мадина[5] да с шефом полиции, да с…
– Не только кофе, – Джиана хмыкнула. – Что они выходили из её комнатки довольные, как коты после случки, то все знают. Ты ведь знаешь, что она давно полиции всё доносит? Говорят, у неё все разговоры по комнатам записываются.
При этих словах Замиль похолодела. К кому ты привёз меня, Салах, чуть не крикнула она, но продолжала слушать.
– Помню, как арестовали беднягу Манкусо. А он останавливался в «Аль Мусафир», когда…
В это время мужчина средних лет в широких штанах и болтавшемся на плечах пиджаке вдруг повернул к кафешке и присел за столик напротив Замиль.
Устроившись, он поднял руку и громко окликнул:
– Всё лясы точишь, Канделора? Принеси-ка мне лимонной воды со льдом, упахался на жаре, сил нет!
И официантка торопливо поднялась из-за стола, продолжая что-то говорить Джиане уже понизив голос, потом повернулась, на ходу бросила:
– Уже иду, Джакомо! – и засеменила в каморку.
А Замиль всё так же сидела молча, бездумно ломая и кроша кусочек печенья. Значит, Таонга – осведомительница местной полиции. И, вполне возможно, слушает их разговоры. И ей даже этого показалось мало – Джайду она пыталась, одурманив, расспросить.
Так чего же им теперь ждать?
Глава третья
– То есть, ты никого там не видел, кроме людей вокруг дервиша? – переспросил Салах, и Стефано устало помотал головой.
– Нет, только они, потом полиция и… люди на улице. Люди, потом крики, потом… я увидел Джайду, она упала.
Грузовик, из-под которого Стефано успел вытолкнуть Джайду, помял его самого хорошо, у него оказалась сломана рука, растянуты или даже надорваны коленные связки, да вдобавок трещины в рёбрах. Он придёт в себя, поправится, конечно, но на это нужно время, а Марсала…
– Марсала гудит ульем, – мрачно произнёс Салах, обращаясь больше к себе, чем к Стефано, – опять перекрыли порт, полиция рыщет по городу, уж не знаю, кого ищут.
– Конечно, – Стефано, полулежавший на высоких подушках, только кивнул.
В тот день им занялась Джайда, которая отделалась несколькими синяками и растянутым запястьем. Она же настояла, чтобы из больницы его привезли в «Аль Мусафир», узнав, что тот живёт один и ухаживать за ним некому. И даже сейчас часто его навещала.
– И Зеркало просто разрывается, – Салах по-прежнему говорил вполголоса, как будто обращаясь сам к себе, – это не только здесь. В Мадине как из-под земли появились такие же дервиши, а вчера одного из них убили. Просто застрелили на улице, и неизвестно, кто. Орден Верных молчит, но на всех форумах неожиданно появились люди, кричащие о Газавате…
Стефано мрачно усмехнулся.
– Им прошлого не хватило.
– Им ничего не хватит, – словно решившись, Салах вдруг спросил: – Ты ведь не сможешь рулить сейчас «Грифоном», верно?
– Нет ещё, – мужчина покачал головой, – одной рукой трудно управляться, но вдвоём бы мы смогли. Но у меня болит всё: колено, рёбра, локоть. Даже на одной ноге стоять тяжело. Я сейчас не моряк.
– Хорошо, тогда поправляйся, – коротко бросил Салах, похлопал его ладонью по плечу и, повернувшись, вышел из комнатки.
Комнатка Стефано находилась на втором этаже – не очень удобно, учитывая его увечья, но Таонга категорически заявила, что других свободных у неё нет. Впрочем, Стефано всё равно сейчас её не покидает, так какая разница. Движимый внезапным желанием подбодрить его, Салах порылся в своих запасах и сбросил Стефано на наладонник то, что у него оставалось из прежних рейдов на ту сторону. Книги и видеозаписи из проклятых земель. Земель Беззакония, куда так страстно хотела попасть Замиль, и где…
Словно отвечая на его мысли, снизу, с той стороны лестничного пролёта послышались голоса. Говорили женщины, явно возбуждённо и на нервах, и он различил голос Замиль, а потом и Таонги. Проклятье!
Салах в несколько шагов сбежал вниз по витой лестничке и оказался в крошечной приёмной. По одну сторону находилась стойка, за которой Таонга регистрировала гостей, по другую – два диванчика и круглый одноногий столик. Сама приёмная всегда производила на него странное впечатление – как будто на оберж старого назрани сверху наслоили моду махдистов с их мечтами о возрождении Халифата.
Когда он вошёл, крики внезапно смолкли, и он сразу понял, почему. Видимо, шум привлёк не его одного – откуда-то появился высокий чернокожий парень с бритой головой и проколотой бровью, в просторной бело-жёлтой хламиде – так, насколько помнил Салах, любили одеваться жители Чада или некоторые малийцы.
– Проблемы, сестра? – спросил он с безупречным островным выговором, ухмыльнувшись Таонге, и та напряженно улыбнулась в ответ.
– У нас небольшое недоразумение с гостьей пансиона, сайиди. Надеюсь, мы не помешали твоему отдыху.
– Но если будут проблемы, скажи мне. Я помогу решить. Мы все должны помогать друг другу, верно,
