Завод: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Петя решительно двинулся к пустырю. По пути начал разминаться, делая махи руками, как будто собрался выходить на ринг. Я сразу прикинул риски, если наша драка начнётся на пустыре. Вокруг было полно осколков битого стекла, арматурин, торчащих из бетона, и прочего мусора. Одно неверное движение — и добро пожаловать в травмпункт.
Петя, дойдя до центра пустыря, остановился, развернулся, сунул руку в карман. Достал оттуда тот самый металлический предмет, действительно оказавшийся кастетом, и сразу же надел на кулак. Вторым предметом оказалась боксёрская капа. И то, и другое полностью подтверждали намерение серьёзного мордобоя.
— Че, готов за свои гнилые дела отвечать? — зло прошипел он, ударяя кулаком с кастетом в ладонь.
Выглядел он, конечно, устрашающе.
— Я-то всегда готов, — ответил я. — Только, может, для начала объяснишь, чего на гавно исходишь?
— Че тебе объяснять?
— Ну хотя бы в чем заключаются претензии ко мне? — спокойно спросил я. — До остального сам догадаюсь.
пока заговаривал ему зубы, оценил обстановку. Против кастета вполне подойдет вон тот кусок арматуры. Нечестный бой, так нечестный, сам захотел…
По роже боксёра было видно, что он несколько удивлён моим безразличием к его боевым атрибутам в виде капы и кастета. Думал, наверное, что я при виде резинки и железяки перепугаюсь и начну прощения просить. Ну, бывают в жизни огорчения, не на того напал.
По правде, я прекрасно понимал, почему злится боксер, но хотел, чтобы он чётко сформулировал свои претензии. Во-первых, пусть остынет. Во вторых, я от слова «совсем» не понимал, в чем не прав и за что Петя собирается с меня спрашивать.
— Ты хрена ли на мою Вальку косишься, упырь⁈ — зарычал Пётр сквозь стиснутые зубы. — Я за ней со школы присматриваю, на завод ради неё работать пошёл, хотя папка мог в другое место, получше устроить… знаешь, сколько я переломал носов таким, как ты?
Не знаю и знать не хочу, но неожиданно откровение Петра я выслушал внимательно.
Выходит, Валька была первой любовью этого бугая. Вот только сама близняшка его интерес не разделяла.
— Петь, а Петь, я одного смекнуть не могу. На Валюхе бирка какая висит или написано где, что она твоя? Она вообще хотя бы в курсе, что занята и с тобой встречается? — спросил я.
— Тебя вообще это как колышит? — просипел боксёр. — Я сказал, чтобы ты к ней не приближался? Хрена в этом непонятного? А ты танцевать ее позвал, меня перед Валюхой идиотом выставил. Да если бы не Митяй с Яриком, я бы тебя ещё тогда размазал.
Я вздохнул, понимая, что с дебилом бестолку разговоры вести. Что сделать, если у человека свое мышление, и другие мозги ему не вставишь. Да и вряд ли ему это нужно.
— В общем, слушай внимательно, ничего с Валей у меня нет и не было. А если будет, то я точно не буду никому отчитываться, тем более — тебе. Я тебе ничего не запрещаю, так и ты будь добр, держи свои желания при себе, — чеканя слова, проговорил я и добавил после паузы: — А то, что ты вчера на дне рождения Митяя при всех навернулся, так пить надо меньше.
Петя заморгал, доказывая, что ни черта не понял из сказанного. Бокс — крайне травмоопасный спорт, и по голове может прилететь так, что потом родную маму не узнаешь. Видно, Петя в спаррингах переусердствовал. Но слова про «меньше пить» ему явно пришлись не по душе.
— П*здец тебе! — и с этими словами Петя ринулся на меня.
Нахрена ему кастет, если он боксер? Для надежности? Не знаю, но раз так, то я не с голыми руками буду.
Я резко сместился в сторону, поднимая с земли кусок арматуры. Да, габаритами я уступал боксёру, но чем больше масса — тем хуже скоростные качества. Петя не поспел за моим смещением и пронёсся в метре от меня, как разъярённый бык. Не привык к улице, на ринге мало пространство, и там сильно не разбежишься, а тут, считай поле.
Я ударил первым. Не слишком усердствуя, по бедру. Не сломать, а отсушить. Петя взвыл,но не отступил. Лишь прихрамывал, надо было сильнее приложить. Он выкинул в меня отточенную двоечку. Раз! Два! Если бы достал, то сотряс минимум обеспечен. Но я шагнул, почти отпрыгнул назад и снова махнул железякой. В это раз метил по руке с кастетом. Ясень пень, что в голову нельзя, труп или калека сразу, но остудить придурка надо. Да и с кастетом шутки плохи.
На удивление Петя ловко ушел от удара и тут же махнул боксерским крюком с дальней дистанции. Такой финт я никак не ожидал. Не думал, что достанет, но он достал. Пусть не в морду, а по руке, но чертовым кастетом.
Адская боль пронзила кисть и палка выпала. Вот, сука! Зря тебя пожалел… Я ушел в сторону, а перед мордой просвистели кулаки. Споткнулась и завалился на землю. Еще секунда и замесит меня. Но я перекатом ушел в бок и попутно зацепил горсть песка с цементной крошкой. Черпанул полную ладонь.
Н-на!
Швырнул песок по глазам и тут же вскочил пружиной пружина и сыпанул по глазам.
— А-а! — завопил Петя, он пятился и тер морду.
— Кастет брось, — прошипел я, сжав кулаки.
Но тот не реагировал. Изрыгал проклятия и щурился, готовился нападать, хоть и не видит толком. Что ж… придется применить запрещенный прием. Удар ногой в чувствительное место. Хорошо что я не боксер и могу пинать. Я уже приготовился сделать обманный выпад и зарядить врагу по яйцам, как вдруг воздух пронзила трель милицейского свистка.
— А ну стоять, милиция!
Мы на миг замерли. А потом Петя скинул кастет и наступил на него подошвой кеда.
— Ментов позвал, — прошипел Петя, глядя на меня.
— Что здесь происходит? — процедил
