Авиатор: назад в СССР 11 - Михаил Дорин
Поэтому, год совместной жизни у жены офицера за три идёт. Да и у матерей тоже.
Расположившись дома на диване, я моментально забыл о предстоящем выходе в свет. Закрыл глаза и прокручивал в голове полёт. Он закончился быстро, и я стал вспоминать Анголу. Словно я опять маневрирую и ухожу от атак «Миражей». Эх, может, стоит попросить Лоскутова запланировать мне полёт на ближний воздушный бой с кем-нибудь?
Когда я проснулся, обнаружил уже глубокую ночь. Верочка сидела на кухне, листая журналы и книги. Я подошёл к ней и увидел, что она что-то для себя помечает в тетрадке.
Моя жена активно изучала различную литературу по этикету и пыталась найти в «Журналах мод» пример хорошего платья. Правда, как ей удастся сшить платье за столь короткое время? В Союзе так просто хороший наряд в магазине не купить.
— Ой, Серёжа, что делать, не знаю. Зачем меня вообще туда позвали? — спросила Вера. — Ты когда спал, звонил Пчёлкин и сказал мне выглядеть на высшем уровне на мероприятии. Даже посоветовал пару фраз на португальском выучить.
Я подошёл к плите и поставил чайник. Взгляд мой упал на открытую упаковку кофе. Она почти пустая, хотя ещё утром содержимого в ней было гораздо больше.
— Ты сколько кофе выпила? — спросил я, взглянув на часы, которые показывали 3:30.
— Много, но это мне не помогает. Ты так и не ответил, зачем меня туда тянут?
Я сел рядом с женой, отодвинул в сторону журналы с книгами и взял её за руку. Пожалуй, надо с Верой поговорить откровенно о сложившейся ситуации.
— Дорогая, давай признаемся, что есть кое-кто, положивший на тебя глаз. Затем общими усилиями мы дали ему понять, что ему нужно идти лесом.
— Ну, ты объяснил Егору Алексеевичу это конкретно в самолёте, верно? — посмеялась Вера.
— Как мог. Моё мнение, что этот товарищ нам теперь мстит. Если не прав, поправь меня, — произнёс я и Вера кивнула.
— И ты считаешь, приглашение в посольство Анголы — месть? Попытка выставить нас дураками?
— Возможно. Однако уж на посольство Анголы влияние этот фрукт оказать не может. Приглашение и правда было выписано на нас двоих. Только об этом доводится заранее. Недели за две-три. Так положено по дипломатическим протоколам.
— Даже не хочу знать, откуда ты это знаешь, — посмеялась Вера.
Плохо, что это единственное, что я знаю о подобных мероприятиях.
— Соответственно, кто-то намеренно не ставил нас в известность. А теперь времени подготовиться у нас мало.
— Но нам это нужно сделать. И… — и тут Вера прервалась задумавшись. — Я знаю, кто нам с тобой поможет. Сегодня же пятница?
— Уже суббота, а что?
При этих словах жена поцеловала меня и побежала к телефону. В такое время только в милицию можно позвонить за помощью. Ну или в скорую. Вряд ли у них есть дежурные по таким вопросам.
Из коридора послышались звуки вращения дискового номеронабирателя и глубокий выдох Веры.
— Алло! Да это я. Хотела бы сказать, что ничего не случилось, но есть большая проблема, решить которую можете помочь только вы. Завтра? Хорошо. Вы самая лучшая тётя. Спокойной вам смены, — радостно сказала Вера и повесила трубку.
Кажется, я понял, кто завтра к нам приедет. Ничего не имею против тёти Беллы и Андрея Константиновича, но у меня ощущение, что завтра у Веры будет очень длинный день.
Утром вместе с Морозовым пришёл в школу, и мы занялись разбором вчерашнего инцидента. Написание рапортов, опрос со стороны начальства и представителей конструкторского бюро. К нам присоединилась пара человек, назначенная для расследования авиационного инцидента.
Удивило, что представители управления лётной службы Министерства Авиапрома свою работу закончили быстро, взяли с нас рапорта и пошли опрашивать группу руководства полётами.
Потом мы с Морозовым сидели за большим столом с Гурцевичем, Мухаметовым, Меницким и ещё одним человеком, которого нам представили как одного из конструкторов фирмы МиГ.
Вернувшиеся от группы руководства полётами представители Министерства повторно начали задавать вопросы. Рано мы выдохнули.
Один — усатый и с зализанными седыми волосами, постоянно повторял одну и ту же фразу «Странно всё это».
— Шасси выпустил аварийно, чтобы не нагружать гидросистему. В случае отказа обоих двигателей она выключится очень быстро, — объяснил я свои действия.
— Именно так и я поступил в похожей ситуации, — сказал Меницкий.
— И тем не менее, странно, — сказал усач и что-то записал себе в тетрадь.
Чего тут странного, мне непонятно. Такое ощущение, что им кровь из носу, нужно разобраться, как в моей голове родилась идея сажать самолёт.
— Родин, по инструкции вы должны были прыгать. Почему этого не сделали? — спросил второй неизвестный мне человек.
Худой и высокий, нос которого напоминал равносторонний треугольник. Он же являлся старшим во всей комиссии от Министерства авиационной промышленности.
— Было принято решение сажать самолёт в целях его сохранности. Плюс, в районе аэродрома имеется множество деревень, посёлков и иных населённых пунктов.
— Это похвально, что вы так переживаете за технику. Но риск был неоправдан, — сказал худой и посмотрел на Гурцевича. — Вы их этому учите? Ценить технику выше собственной жизни?
— Они это и без меня знают, — ответил Вячеслав Сергеевич.
— Странно всё это и неразумно, — сказал зализанный, закрыв тетрадь. — Возможно, зря был придуман подобный эксперимент с ускоренным выпуском.
— Вам ещё учиться и учиться. В том числе и у старших лётчиков, — добавил худой.
Какую-то ерунду несут эти два чиновника.
— По-вашему, мы должны были после обнаружения быстрого расхода топлива, немедленно катапультироваться? — спросил Николай.
— Вам эту команду должен был дать командир воздушного судна. Как бы странно это всё ни звучало, — ответил ему зализанный.
Такое ощущение, что передо мной буквоеды и ни разу нелетавшие люди. Не понимаю всего этого цирка!
— Он дал мне эту команду, — чуть громче сказал Николай. — Я её отказался выполнить, поскольку командиру требовалась моя помощь.
— Вот видите. Вы тоже непонятно зачем рисковали, — сказал усатый.
— Я не понимаю, в чём вы нас пытаетесь обвинить? Вместо того чтобы сказать «спасибо» за сохранность техники в столь сложной ситуации, вы сейчас пытаетесь найти виновных? — возмутился я.
— Виновные будут найдены, товарищ Родин. Мы проверяем правильность ваших действий и так ли вы были готовы
