Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский
Бахыров проснулся, испуганно лупал глазами на двух капитанов. Потом его растормошили, узнали, как было дело. Замерз, решил погреться. Буквально на минутку. Само собой сразу сомлел. Когда звали и кричали – ничего не слышал. Вьюга-то воет, вихри снежные кружа… Все по Пушкину.
Само собой пришлось солдатику потом долго и упорно отрабатывать залет. Почти всегда встречал я его на расчистке снега, на колке дров для бани… А вот в караул уже больше не ставили.
* * *
Крайний выезд в 1967 году случился вечером 23 декабря. Прибежал на стрельбище посыльный, принес телефонограмму дежурного «семерки». В совхозе имени Чапаева бунт. Водители заперлись в общежитии, с оружием. Заложников нет, но обстановка напряженная.
Как водится, «отряд в ружье!», поехали сквозь снежную бурю, которая и не думала утихомириваться. Сначала тащились к Ногинску, потом забуксовали уже на подъезде к совхозу. Недошишига прошла, а вот «пазик» застрял. Ну ничего, трос у нас был, дернули.
У крайнего двухэтажного дома типа барак стояло полдюжины «зилков»-самосвалов, небольшое оцепление из запорошенных снегом милиционеров. Мы тормознули, выгрузились. Узнали, где начальство. Оно заседало в центре деревни, в правлении.
Нас само собой ждали – директор совхоза и начальник местного райотдела милиции. Весь «оперативный штаб» в полном составе.
Мужики были похожи как братья-близнецы. Усатые, пузатые, мордатые, с сединой в волосах. Начал директор, представившийся Иваном Артемьевичем.
– Молоко киснет! Зерно надо везти. Силос. А они не хотят! Бунтуют!
– Заложников нет, убитых и раненых нет. – Мне эта ситуация совсем не нравилась. – Из оружия что?
– Охотничьи ружья, – включился в разговор начальник райотдела майор Кузнецов. – Две курковки. Я с ними разговаривал. Там у них самый старый зэк по фамилии Калошин всё мутит. В наколках весь – не ошибетесь. Тихий, говорит – не услышишь, а все его слушаются. Совхозные тоже боятся, толкуют, мол, бывший зэк. Он и правда по пятьдесят восьмой статье сидел. Но давно уже, еще при Сталине.
Мы с Иво переглянулись.
– И ради старых зэков вы дернули спецгруппу КГБ?
– Так было же указание министерства, – растерялся Кузнецов.
Вот заставь дурака богу молиться – весь лоб расшибет.
– Товарищи! Из обкома выехали, – директор скривился. – Помогите! Мы в накладе не останемся.
– Ладно, пойдем, посмотрим, раз уж приехали.
Штурмовики без приказа построились в колонну за щитом, но выглядело это глупо.
– Нам работы нет. – Подошел мрачный Пушкин. – Снег валит, ничего не видно. Да и разместиться негде.
– Тут, похоже, никому работы не будет, – ответил Иво, проваливаясь одной ногой в снежную яму.
* * *
Само собой сразу в общагу не полезли. Посмотрели в окошки через зеркальца, послушали. Незлобин даже установил в «предбаннике» жучок – небольшую коробочку, замаскированную под пожарный датчик. Бесполезно, один неразборчивый мат.
Опять пришло понимание – ложный вызов. Так сказать, «спор хозяйствующих субъектов». Надо идти, разбираться и валить домой. Постучал, зашел.
Комната квадратов на сорок с нарами, стульями. Внутри человек десять – молодые, старые. Накурено так, что можно вешать топор. И в этом табачном мареве сушатся вещи на веревках. Очень грязно. Заплеванный пол, везде бычки.
Лица мрачные. Два ружья в руках, правда стволы смотрят в потолок.
– Доброго здравия! – я смело прошел в центр комнаты.
Четверо валялись на нарах, головами к столу. Даже не пошевелились. Человек шесть-семь сидели на стульях. Почти все смолили.
– Ты кто такой?
Худой, жилистый парень, выпустил в мою сторону струю дыма. За старшего себя, значит, ставит. Я огляделся. Ага, а вот и по-настоящему главный. Пожилой мужик в наколках смотрит на меня глубоко запавшими глазами.
– Лейтенант Папанов, старший инспектор Шестого отдела КГБ Московской области.
Достал удостоверение, показал всем присутствующим. Потом положил в открытом виде на стол. Ксива у меня была красивая, прям красный фолиант, обтянутый кожей, с гербом СССР и надписью «Комитет государственной безопасности Московской области». Все честь по чести – я представительный в форме на фотографии, много печатей. Иво расстарался, наделал нам у спецов «семерки» разных важных бумажек и удостоверение.
Бывший зэк слез с нар, прочитал вслух. «Лейтенант Папанов, Шестой отдел», закрыл, подвинул по столу в мою сторону.
– А чего в камуфляже, без погон?
– Разрешили на выездах, – неопределенно ответил я.
– Ну, и х… ты тут делаешь? – жилистый явно шел на обострение. – Вот товарища майора, Кузнецова, мы знаем. А Шестой отдел? Кто такие?
– Ну раньше мы по-другому назывались. Зеленый отдел.
Тут главное ошеломить. И не отдавать инициативу.
– Как так зеленый?
– До пятьдесят третьего лоб зеленкой мазали! Знаешь, скольких лично я исполнил?
Шутка зашла. Худой взбледнул, народ начал тушить бычки в банках и тарелках. Какая уже у них тут грязь! Тараканы по столу бегают…
Краем глаза заметил, что Незлобин наблюдает за мной с помощью зеркальца. Молодцы, страхуют.
– Сидел? – спросил я у жилистого.
Тот промолчал.
– Ну ничего, какие твои годы, еще успеешь.
– На даче тоже люди, – подал голос старый зэк.
– С тобой говорить буду, – я повернулся к пожилому. – Откуда будете?
– Местные.
– Знаю, что местные. Район какой?
– Ногинский.
– Главный кто?
Молчит зэк, не высовывается вперед. Не выдерживает жилистый, которого я игнорю.
– Ну я начальник колонны! Сажать будете?
– Сначала объясни, чего сидим и не работаем? И ружьишки отставьте!
Послушали. Курковки поставили у нар.
– Да мы хуже свиней живем! – завелся старый зэк. – Везде грязь, тараканы. На вот, посмотри на простыню.
Я мельком глянул на черное полотнище на нарах. В общаге половая тряпка чище.
– Нам что обещали? Баню раз в неделю, – начал загибать пальцы зэк, – трехразовое питание.
– Не кормят?
– Макароны, гречка, картошка. Картошка, гречка, макароны. Мяса нет, чая нет. На свои покупаем.
– Зарплату не платят уже два месяца…
Тут уже загудел народ.
– Что женам на Новый год привезем?
– Прачку обещали! Где она?
– Натрындели!
– По двенадцать часов впахиваем, – продолжал зэк. – Дороги х… наши видел? Сплошное месиво, что ни день, надо трактором дергать. Самим убираться некогда, в общаге холодно. Постельное белье не меняют…
– Ждите тут. – Я прошел к нарам, забрал ружья. – Решу ваши дела. Без кипеша!
Выйдя из комнаты, я отдал курковки Незлобину.
– Что там?
– Небось все сами слышали.
– Слышали. Хреновые дела. Еще хуже психованного из посольства. Нормальные же мужики…
– Разговорчики!
Я вышел из общаги, увидел черную «Волгу», возле которой тусовались Кузнецов с директором. Увидев меня, из машины полез амбал в белом полушубке. Представился третьим секретарем обкома. Но без имен и фамилий.
Махнув настоящей ксивой, я набросился на троицу:
– Почему в совхозе не соблюдается Кодекс законов о труде РСФСР?! Вы почему людей до крайности доводите?
Начальники выпали в осадок, только обкомовец
