Столичный доктор. Том II - Алексей Викторович Вязовский
— О вашей дуэли судачит вся Москва. Вы, оказывается, бретер!
— Застрелю Отта на раз-два-три. Будет урок остальным.
Россолимо совсем побледнел.
— Может быть все-таки лучше суд?
«Доктор сказал в морг…». Нет, этот анекдот я профессору рассказывать не буду. Сейчас не поймет. А плагиатора я потом к стенке припру. Привилегия лежит у меня в сейфе, копия — у стряпчего. Не говоря уж о всех официальных местах, в которых она должна быть.
— Пойдемте, все-таки покажу вам свои владения. Поверьте, у меня есть чем вас удивить.
И ведь удивил! Во-первых, собственной электрической подстанцией. Динамо-машиной, щитками, лампочками в коридорах. Моя клиника была первая электрифицированная больница не просто в Москве — во всей стране. Во-вторых, операционные. Наклонный стол, штативы, лампы, автоклавы для стерилизации. Аптечная комната впечатлила профессора удобными ящиками с каталожными номерами — все классифицировано по фармгруппам, сотрудники работали в масках, халатах. Наконец, собственная лаборатория. Удобные столы, защитные стекла для работниц Антонова, пронумерованные стеллажи с чашками Петри.
— Просто поражен! — Россолимо ходил по клинике, открыв рот.
Вишенками на торте стали стационар и диспетчера. В отделениях завкафедрой поразился такой простой идее, как карман для медицинских карт в изголовьях кроватей больных и кнопки для вызова медсестер.
— Электричество — это не только свет, но и сигнализация, — пояснил я ошарашенному Россолимо, показывая, как работает электрический звонок
После чего повел в телефонную комнату, где сидели наши диспетчера. Лучше бы этого я не делал. Так как именно в тот момент, когда мы зашли к телефонисткам, поступил вызов, который пустил весь день кувырком.
Глава 16
В диспетчерской было людно. Утренняя смена сдавала дежурство вечерней, одна из девушек громко кричала в рожок:
— Говорите громче! Я ничего не слышу!
Телефонная связь в Москве оставляла желать лучшего, обрывы соединения, шумы на линии — все это было обычным делом.
— Что случилось? — я подошел к Вике, которая стояла над плечом разговаривающего диспетчера.
— Ничего не понятно. Позвонили из Кремля, но вдруг связь стала совсем плохой.
— Какой у вас тут цветник!
Россолимо удивленно покружил по комнате. Девушки из утренней смены передавали вечерним журналы учета, шла вялая перебранка на тему незаполненных граф.
— Из Кремля?
Для меня это было удивительно. В Кремле находился Окружной суд города. Плюс официальная резиденция губернатора, в которой его обычно не было — вся движуха на Тверской, да храмы со священнослужителями. Разумеется, я сходил в главную московскую достопримечательность, сразу, как только поправился после болезни. Царь-пушку не нашел на привычном месте, а вот знаменитый колокол никуда не пропал. Правда стоял не на постаменте. У Тайницкой башни пристроили отводную стрельницу с зубцами и платформой наверху. На ней были установлены пушки. В праздничные дни отсюда над Москвой-рекой гремели залпы салютов и рассыпались огни фейерверков. Это, да богослужения в церквях — все, чем мне запомнился Кремль. Ни тебе Дворца Съездов, ни власть предержащих в Сенате… Трава нескошенная, вдоль стен пасутся козы, коровки мычат. Не запустение, но до «яркого блеска рубиновых звезд» далековато.
— Как там маман? — Вика кивнула мне в сторону выхода, мы отошли.
Девушка хихикнула, поглядывая на то, как Россолимо пытается вникнуть в суть спора насчет журнала учета и выступить третейским судьей.
— Вроде успокоилась. Согласилась снять для тебя квартиру в правом крыле.
— Это же замечательно! — Талль молитвенно сложила руки на груди. — Чем я могу отблагодарить?
У меня было несколько неприличных идей, которые мигом пришли в голову при взгляде на пухлые губы девушки, но их я озвучивать не стал. Выбрал самую невинную тему:
— Расскажи, что за суаре такое? С чем его едят?
— Это званый вечер, — засмеялась девушка. — Его не едят. Из Франции к нам завезли недавно моду. Молодежь собирается вечером, музицирует, играет в карты, но без еды.
— Господин Баталов! — ко мне обернулась та самая бойкая румяная девица с конференции — Анастасия Злотникова. — Тут что-то срочное!
Я подошел, взял рожок в руки. Глухой мужской голос тараторил нескончаемое:
— Быстрее! Пожалуйста, Богом молю, скорее!
— Что случилось?
— Люди утопли!
— Какие люди? Сколько?
— А Бог весть какие? Плавали-с в Москва-реке по дурости… Школа плавания у них!
На той стороне «трубки» был явно кто-то немолодой. Говорил и говорил. Дескать, он ходил, предупреждал, но какой-то итальяшка не внял, а теперь…
— Говори толком, где случилось! — закричал я не выдержав.
— Так а я что? На Москва-речке, на набережной. Напротив Водовзводной башни Кремля.
Я передал рожок Анастасии, нажал кнопку звонка. Два раза. Для каждой бригады у нас было своя сигнализация. Два звонка — на выезд доктору Горбунову и фельдшеру Севостьянову.
— Господин Баталов! — Настя побледнела, переспросила: — Сколько⁈ Не может быть!
В комнате все замолчали, уставились на Злотникову.
Ты подняла на нас ошалевшие глаза: — Больше десяти тел выловили. Еще дюжину человек ищут.
Вошел Горбунов за квитком вызова. И тут я завел бюрократию. Под копирку записывали куда едет бригада, на что, время…
— Что случилось?
Доктор нас оглядел, тут я очнулся:
— Всех на вызов. Всех, кто есть!
На всякий случай нажал кнопку звонка, выдавая длинный сигнал общего сбора. Высунулся в окно, крикнул конюхам:
— Запрягайте всех!
Потом повернулся к девушкам-диспетчерам:
— Бегите по квартирам, будите Винокурова, Лебедева, Малышева. Всех ночных, кто отсыпается.
Как удобно иметь врачей под боком.
— Пятым пойду я, шестым, — повернулся к Россолимо. — Вы, Григорий Иванович. Сможете нам помочь?
— Я⁈ — опешил завкафедрой.
— Статью про реанимацию читали? — это я уже кричал на бегу, хватая за рукав Жигана. — Со мной в экипаж, санитаром. И ты, — мой палец уставился на Вику. — Халат срочно, врачебный чемоданчик!
Подстанция ожила, послышались новые трели звонка, ржание лошадей.
Выезжали один за другим.
— А фельдшер? — спросила Вика, и тут же предложила: — Разрешите, я?
— Хорошо, — согласился я. — Собирайтесь.
— Так я готова!
* * *
Вот не люблю массовые уличные вызовы. Во-первых, вокруг обычно куча зрителей и советчиков. И врач не становится особо собранным и сосредоточенным, когда несколько десятков человек одновременно кричат, и каждый — свое.
От зевак двадцать первого века нынешние отличаются только одним — у них нет телефонов. Так что не станем мы звездами ютуба, не судьба.
Во-вторых, общий
