Егерь: назад в СССР - Алекс Рудин
— Нет, — улыбнулся я.
Не включая свет, Лида рукой расправила перед зеркалом волосы. Набросила на плечи платок.
— Всё, побежала. Андрюша, там, на столе кофе индийский в банке — вчера в магазин завезли.
И лёгкой тенью выскочила из комнаты.
Входная дверь тихо закрылась. Я не услышал это, скорее, почувствовал по лёгкому дуновению воздуха.
Ещё немного полежал, чувствуя приятную опустошённость внутри, затем поднялся. Шлёпая босыми ногами по холодному полу, прошёл в кухню.
Привычными движениями растопил печку, посмотрел, как разгорается огонь, жадно пожирая сосновые лучины.
Так и мы с Лидой горели сегодня ночью, чтобы дать друг другу немного тепла и заслонить от одиночества. Немного тепла — по большому счёту, это и всё, что нужно любому человеку.
Я налил в чайник воды и поставил его на конфорку. Поёживаясь, умылся холодной водой из рукомойника. Остатки сна сразу слетели.
В углу, неудержимо трясясь, затарахтел холодильник.
Я открыл его, секунду подумал. Поставил на вторую конфорку ковшик, плеснул в него воды и опустил вариться сразу шесть яиц.
Черенком чайной ложки подковырнул тугую крышку кофейной банки. Она открылась со звонким щелчком. Я отодрал серебристую фольгу, поднёс банку к лицу и втянул восхитительный запах кофе. Как же, оказывается, я от него отвык за это время!
Насыпал в чашку две ложки кофе и столько же сахара, залил кипятком и размешал. На поверхности запузырилась светло-коричневая пенка.
За окном только начинало светлеть. У меня была редкая возможность неторопливо подумать о будущем.
В первую и самую главную очередь надо было решить, что делать с будущей болезнью отца.
В груди шевельнулась робкая надежда. А вдруг в этой жизни всё будет по-другому, и он не заболеет? Несколько секунд я позволил себе тешиться этой мыслью, а потом решительно задвинул её подальше.
Итак, какие выходы у меня есть на медицину, кроме официальных?
В первую очередь — Катя.
Неважно, что она всего лишь фельдшер. Наверняка, Катя сможет подсказать профильные институты, может быть, назовёт фамилии медиков, которые занимаются проблемой рака.
Во-вторых — Георгий Петрович. Я не знал, есть ли у генерал-майора какие-то связи в области медицины. Станет ли он помогать простому егерю, которого видел всего раз в жизни. Но это была возможность, и я не собирался её упускать.
Допив кофе, я оделся и отправился в сельсовет. Нужно было позвонить Тимофееву.
Несмотря на ранний час, Фёдор Игнатьевич был на месте. Я услыхал это ещё на подходе к сельсовету — председатель громко распекал кого-то. Заглянув к нему в кабинет, я увидел, что Фёдор Игнатьевич говорит по телефону.
— У меня половина фонарей в деревне не горит! Да, половина! Снова совхозного монтёра привлекать? А кто ему будет оплачивать эти работы, и по какой ведомости? А материалы? Да, я понимаю, что вам ехать далеко. Но и мы вас не каждый день дёргаем. Когда можем — справляемся своими силами. А сейчас — извините, но будьте любезны выполнить свою работу, товарищ Рыбальченко! Да! До свидания!
Фёдор Игнатьевич бросил трубку на рычаги.
За стеной негромко мурлыкал знакомый радиоприёмник. До этого его заглушал громкий баритон председателя.
— Здравствуй, Андрей Иванович! Ты по делу?
— Доброе утро, Фёдор Игнатьевич! Мне бы в Ленинград позвонить.
— Звони, не стесняйся! Я покурю пока.
Он поднялся из-за стола и вышел на улицу.
Я сел на его стул, придвинул к себе телефон и набрал номер Тимофеева. Со второй попытки я услышал в трубке:
— Слушаю, Тимофеев!
— Александр Сергеевич, здравствуйте! Это Андрей Синицын, егерь восьмого обхода!
— А, здравствуй, товарищ Синицын! Случилось что?
— Нет, Александр Сергеевич, всё в порядке. Я вот по какому делу — появилась мысль поставить на моей стороне Елового озера охотничий домик. Чтобы не только на базу Жмыхина могли охотники приезжать, но и ко мне. Хочется успеть к началу сезона.
— Охотничий домик? — переспросил Тимофеев. — Хм... Идея неплохая. Но фонды, согласования... Материалы надо закупать.
— Домик можно из подручных материалов поставить, силами самих охотников, — сказал я. — Только с лесхозом согласовать вырубку деревьев.
— Из подручных материалов? — оживился Тимофеев. — Это можно попробовать. Вот что, Андрей Иванович! Я этот вопрос провентилирую и завтра-послезавтра тебе позвоню. Скажи там, чтобы тебе передали информацию.
— Хорошо, Александр Сергеевич!
— А что у тебя с работами по участку?
— Работы идут. Сена накосили, осталось только сметать в стога. Солонцы тоже готовы. Произвёл учёт утиных выводков.
— Ну, молодец, молодец! Жди — может, на следующей неделе мы с Георгием Петровичем нагрянем в гости.
Я повесил трубку, и тут же вернулся Фёдор Игнатьевич. Движением бровей согнал меня со своего места.
— Ну, Андрей Иванович, рассказывай — что там у вас вчера приключилось?
Я замялся. Всё-таки, дело в большей степени касалось не меня, а Павла. Но тут в дверь кабинета постучали, и Павел появился на пороге.
— Доброе утро! Андрюха, ты готов?
— Привет, Паша! Готов. Только за ружьём надо зайти.
— Ну-ка, присядьте, добры молодцы!
Фёдор Игнатьевич хлопнул ладонью по столу.
— Рассказывайте!
Мы коротко рассказали ему о вчерашнем происшествии в школе.
— Вот оно что! Я смотрю — бежит Алексей Дмитриевич! Лица на нём нет, а в чём дело — не говорит! Ладно, думаю — сам всё узнаю. Вы заканчивайте с этим — от председателя такие вещи таить! Мы все здесь на одно дело поставлены.
Мы с Павлом закивали, как провинившиеся школьники.
— Ну, и что вы собираетесь делать?
— Хотим осмотреть место, которое описали ребята. Очень уж оно приметное. Может быть, что-то то найдём. А если нет — так на душе спокойнее будет.
— Понятно, — кивнул Фёдор Игнатьевич. — Ну, вот что. Пешком в Вязник идти — это вы целый день потеряете. Семь километров туда, и семь — обратно. Поедем на моём «Газике». Готовы, говорите? Так пошли грузиться! Сейчас я только счетовода предупрежу.
Председатель постучал в соседний кабинет. Радиоприёмник ненадолго затих.
— Виктор Ильич! Я отъеду с участковым по важному делу. Вернусь к обеду. Ты пока здесь за старшего побудь, ладно? Будут спрашивать — скажи, что на территории деревни.
«Газик» стоял возле сельсовета.
— Ну, залезайте, чего стоите? Андрей Иванович, сначала к тебе заедем, за ружьём?
Я кивнул.
Фёдор Игнатьевич сел за руль. Мы с Павлом тоже забрались в машину.
Мы доехали до леса. Наезженная грунтовка закончилась,
