Колхозное строительство 4 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Не хватает внимания? — не понял Тишков.

— Кхм. Наоборот, не обижены. Работать некогда, чуть не каждый день экскурсии. Вы бы, Пётр Миронович, возвращались в город, а то вон метель начинается и холодает на глазах.

— Мы ещё в соседний колхоз собирались. «Заветы Ильича».

— Там то же самое. Если чего плохого хотите увидеть, то это в степь дальше надо — но туда сейчас только вертолётом.

Послушались умного человека и решили вернуться, но отъехали километров пять — и завязли в снегу. Выдернули один УАЗик другим и снова тронулись, почти сразу снова завязли, опять удалось вытащить второй машиной. А вот третий раз обе сели в снег по грудь. Небольшая балочка, её и не видно — а снега по пояс. Поработали единственной лопатой. Ну, хоть согрелись. Еле-еле одну машину вытащили, стали дёргать вторую — и чего-там хрустнуло. Тут заглохла первая — народ начал паниковать. Откопали, где лопатой, где руками-ногами, второй УАЗик, подогнали его к первому и стали решать хитрую задачу: «Кому умирать». Все восемь человек в один УАЗ не влезут? Влезли. Тронулись. Ровно сто метров отъехали — заглох двигатель. А метель уже не на шутку разгулялась! Да и температура прямо на глазах падала. Посовещались, куда идти. Примерно километров по семь и до города, и до колхоза. Решили в город. Ну, решили и пошли.

Наверное, сбились бы и заплутали — да, на счастье, у шофёра местного был с собой компас. С дороги точно сошли, но хоть кругами не ходили. Зато по пояс в снегу. Два человека были постарше, обоим лет по шестьдесят с гаком, и одеты явно не по погоде. Член ЦК и корреспондент «Правды». Пришлось обоих в прямом смысле слова тащить на себе, по очереди. Потом таких стало трое. Потом четверо. Пётр тоже ноги явно обморозил, не чувствовал их. Люди стонать начали. Нужно отдохнуть.

— Вы что, не понимаете? — гаркнул на них один из шофёров, — если остановимся — погибнем.

И что? Поползли. Потом совсем плохо стало. Два молодых водителя пробивают дорогу, а потом возвращаются и втроем, с Петром, перетаскивают стонущих людей — и снова дорогу торить. Сколько раз они это проделали, Пётр не помнил. Раз десять? Вдруг парень, что лучше всех держался, заорал и стал в степь показывать. Огоньки блеснули. Фары?!

Очнулся Тишков в больнице. Ноги обморожены, но гангрена не началась. Отрезать пока не будут. Пока!

— Вы любите музыку?

— Да, но ничего страшного, продолжайте играть.

Выжил. И на ногах только одного пальца лишился — на каждой. Чуть прихрамывать стал. Пока болел, в Москве Армагеддон успел начаться и закончиться. Как всегда, получилось всё хреново. Информация о чистках явно утекла из штабов — и главнюки успели смыться. Всего по Москве и Московской области было задержано около тысячи лиц без определённых занятий. Тунеядцев? Нет. Тунеядцы тоже были, и их сразу посадили за это самое тунеядство. Дважды человек должен получить предупреждения об уголовной ответственности по статье 209 УК РСФСР — кому в этот раз не повезло, все два предупреждения получали за пять минут. И вперёд, в ЛТП. Ещё огребли цыгане. С ними, как и с тунеядцами, начал бороться ещё отец «оттепели» Хрущёв. Коренным образом повлиял на жизнь цыган в СССР указ об осёдлости от 26 октября 1956 года. Полное название документа было таким: Постановление Совета Министров РСФСР № 658 «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством». Важно в этом постановлении как то, что впервые на государственном уровне цыган назвали цыганами, так и то, что именно по национальному признаку теперь могли проводиться репрессии — а раз могли, то и проводились. И никакого результата! Как не работали, так и не работают, как воровали и обманывали доверчивых людей, так и продолжают. К тому же насчёт воровства у них легенда имеется: когда Понтий Пилат распинал Иисуса Христа, цыгане умудрились украсть гвоздь, тот самый, который должен был пройти через сердце Спасителя. За это, мол, Господь простил цыганам воровство, и теперь это для них даже не грех.

Вот что теперь делать — Бог разрешил? Впрочем, Семичастному и Щёлокову в этот раз оно ничуть не помешало. Выловили более трёх тысяч человек, запихали в товарняки и выгрузили в Румынии. Благоденствуйте! И такую вот команду дали по всем областным центрам. Нет трудовой книжки — Румыния. Есть трудовая книжка, но нет профсоюзного билета — Румыния. Есть трудовая книжка, есть профсоюзный билет, но в восемь утра не на работе — Румыния. Сличенко поднял вой и бросился искать защиту у Брежнева. Добрый дедушка его принял, выслушал, простил. И отправил в… Румынию. Тот письмо слёзное написал, уже только за себя одного просил. И опять добрый дедушка принял участие в его судьбе.

— Передайте всем своим: если хоть одного цыгана ещё увидим в стране кочующим и неработающим, то выселим всех, даже работающих.

— Многие работают на конезаводах, есть ещё, которые в колхозах, — не оценил милость Сличенко.

— Я же тебе сказал! Хоть один — и всех выселим. Чего не понятно? Иди песни новые учи.

Третья группа товарищей, ради которой всё и затевалось, попалась в сети частично. Жителей Кавказа, в основном армян, с рынков и из магазинов сельхозкооперации вычистили. Всех без московской прописки продержали в ИВС 15 суток, выпустили, разрешили пройти три метра — и потребовали паспорт с пропиской. И ещё 15 суток. Прочувствовали и покинули столицу. Погостили — и хватит.

Не очень получилось со всякими малинами и притонами. Попалась в сети килька, налимы улизнули. Несколько килек отпустили с наказом — лучше, дескать, вам, товарищи смотрящие и воры, в течение ближайших десяти лет в Москве и Московской области не появляться. И ещё показательно пятерых попавшихся отправили на год в ЛТП. Лечить.

Были кровавые инциденты, в том числе и при ловле цыган. Всего были убиты семь работников Охраны Общественного Порядка, трое военнослужащих и два сотрудника КГБ, и в сумме тридцать пять раненых. Цыган и бандитов при задержании погибло семнадцать, и около полусотни раненых. Почти бескровная операция, если считать масштабы Москвы и Московской области.

Всё это Пётр узнавал из газет (чуть-чуть) и из разговора с Семичастным (чуть-чуть побольше). Перевезли его в Москву на военно-транспортном самолёте и положили в Кремлёвскую больницу. Там-то пальцы и оттяпали — спасибо ещё, не большие, а мизинцы. Месяц провалялся. Не бездельничал — писал второй том «Рогоносца». Почти половину осилил. Но не дали закончить — прилетел из Англии Андрюха. Добрую весть привёз. Вот интересно, для кого добрую?

Действовал Олдем по плану, что они с Петром ещё во время олимпиады в Гренобле разработали. Если одним словом, то «Музыкальный Ринг» называется. Два слова, говорите? Тогда баттл. «Крылья Родины» и «Битлз».

План был непрост. The Beatles на вершине, уже четыре года группа номер один. «Крылья Родины» в мире тоже прилично засветились — но ни гонораров «битлов», ни их популярности не то что достичь… Даже приблизиться к ним — только во сне. Для этого нужно регулярно выступать, и регулярно же выдавать новые хиты. Что The Beatles и делают. Уже больше ста песен выпустили на пластинках. И спрашивается: а зачем им этот баттл? Откажутся.

Предложил Эндрю. Отказались. Смеялись и почти свистели вслед. Они уже выпустили даже полудокументальный фильм о себе, «A Hard Day’s Night», где в комической форме показаны их попытки скрыться от фанатов — а вообще фильм о дедушке Пола и поездке группы на поезде из Ливерпуля в Лондон. Две номинации на «Оскар» — куда вам, русские! Уже прогремел на весь мир эпизод с эксцентричным миллионером из Канзас-Сити Чарли Финлеем. Тот возжелал, чтобы «битлы» посетили его родной город в ходе гастролей по США.

Менеджер группы Брайан Эпстайн встретился с богачом. Финлей предложил 50 тысяч долларов за один концерт — Эпстайн отказался. Миллионер предложил сто — снова отказался. И тогда Финлей рвёт два предыдущих чека и выписывает третий — на сумму в 150 тысяч долларов. Эпстайн не выдержал искуса. Вот такие у «Битлз» поклонники — а вы, извините, чьих будете? Ах, в Америке три негра подрались? Так пусть. Они там всегда дерутся.