Валерий Шамбаров - От Киева до Москвы: история княжеской Руси
23. Юрий Долгорукий и шапка Мономаха
Мономах стал для русских людей идеалом властителя — мудрого, справедливого, грозного для врагов. В народном фольклоре вообще объединились фигуры двух любимых князей, двух Владимиров, Крестителя Руси и Мономаха. Так, в Киево-Печерской лавре покоятся мощи св. преподобного Ильи Муромца, и современные исследования доказали, что он был тем самым легендарным богатырем, воспетым в былинах. Выявили патологию позвоночника, из-за которой он «сиднем сидел» тридцать лет и три года. Выявлены и следы многочисленных ранений, полученных на поле брани, а на старости лет он ушел в монастырь. Но жил и служил св. Илья Муромец не в X в., при Владимире Красно-Солнышко, а в XII в., при Мономахе.
А Владимир II и впрямь был отцом для своих подданных. Обуздав лихоимство ростовщиков, он на этом не остановился. Новый «Устав Владимира Всеволодовича» дополнился законами о закупах, рядовичах, холопах. Великий князь облегчил участь зависимых людей, защитил от закабаления свободных крестьян. На посту государя Мономах поступал так же, как действовал раньше в своих уделах. Лично контролировал все дела, не доверяя вельможам и советникам. Лично правил суд, и любой человек, считающий себя обиженным, мог обратиться к нему. В быту Мономах оставался весьма скромным. Предпочитал простую одежду, надевал пышные наряды лишь на торжествах. Был очень умеренным в еде и питье, угощал гостей княжескими обедами, но сам «только смотрел на яства роскошные».
Великий князь мог быть и строгим, разболтавшаяся знать почувствовала на себе его руку. Старшего сына Мстислава он забрал из Новгорода, пусть помогает отцу управлять государством. Вместо него отправил молодого Всеволода. При нем новгородские бояре принялись своевольничать. Не считались с князем, качали перед ним права, сократили выплаты дани в Киев. Завели переговоры с Ярославом Волынским, Святославичами — дескать, могут пригласить их на княжение в обмен на соответствующие льготы, кто больше даст. Мономах вызвал крамольников в Киев, главных посадил в тюрьму, с остальных взял присягу полностью выплатить дань и не искать князей вне Мономахова дома.
Под твердой властью государя крестьяне и горожане впервые за долгое время получили возможность трудиться, торговать, путешествовать, не опасаясь вражеских вторжений. Боняк попробовал было еще раз собрать орды, двинуться к русским границам. Но как только половцы узнали, что навстречу идет Мономах, они попросту разбежались. Для окончательного усмирния степи великий князь высылал сыновей, другим князьям приказывал присоединяться к ним. Они совершили еще два похода на Донец и Дон, взяли городки Былин, Чешлюев, Сугров, добрались до Северного Кавказа. Здесь встретились и заключили союз с ясами-осетинами, дочь их князя стала женой Ярополка Мономашича.
Половцы противостоять уже не осмеливались, откочевывали подальше. Одна орда вообще ушла в Грузию, другая в Венгрию. Остальные стремились наладить отношения с русскими. К великому князю обратились былые враги Тугоркановичи, условились о союзе, на внучке Тугоркана женился младший сын Мономаха Андрей. Такие связи оказывались полезными для самих дружественных племен. Им разрешали кочевать вблизи границ, торговать в русских городах, они могли рассчитывать на помощь в случае опасности. Кроме половцев, к Руси потянулись и другие кочевники — черные клобуки (каракалпаки), берендеи (уральские угры). Их брали на службу: граница большая, места всем хватит. Но если степные соседи вели себя неподобающим образом, начинали грабить и угонять скот, их выгоняли. Не оценили вашей же пользы — не обессудьте, убирайтесь куда глаза глядят.
Святополк II сильно уронил престиж Руси в отношениях с Византией. Алексей Комнин обращался теперь к великому князю как к своему вассалу, не признавал его самодержавным государем, через митрополию силился регулировать политику. Мономах решительно одернул греков. Официальной войны не объявлял, но у него же имелся зять Лев Диоген, претендент на престол империи. Владимир II помог ему набрать русские отряды, дал дружественных половцев. В 1115–1116 г. Лев появился на Дунае, захватил Доростол и еще ряд городов. Но греки умели воевать не только в открытых сражениях. Чтобы не допустить смуты, они объявили Льва самозванцем и подослали двоих шпионов-арабов, которые прикончили царевича.
Такой поворот Мономаху совсем не понравился. Он решил тряхануть империю как следует. Велел собирать войско, назначил опытных воевод. Но в это время скончался Алексей Комнин, корону унаследовал его сын Иоанн. Он начал круто менять политику отца и готов был любой ценой замять ссору с русскими. В Киев прибыло далеко не обычное посольство. Когда узнали, что оно привезло, все просто ахнули. Императорский венец, скипетр, чашу, царские одежды! Иоанн признавал Мономаха равноправным царем, а вдобавок просил руки его дочери Добродеи (Евпраксии) для своего наследника Алексея. Большего желать было трудно, великий князь согласился мириться.
Но Тмутаракань осталась за Византией. При системе «каждый да владеет отчиной своей» претензии на нее должны были предъявить не Мономах, а Святославичи, это была их отчина. Однако чернигово-северские князья не сочли нужным бороться за княжество, которое сами же отдали. А с утратой Тмутаракани терял значение далекий форпост Руси — крепость Белая Вежа на Дону, основанная еще Святославом Игоревичем. Она контролировала важный торговый путь — с Волги на Дону и через Азовское море на Тамань, взимала пошлины. Русские жили здесь полтора века, кое-как поддерживали связи с родиной.
Точнее, для них родиной стала уже Белая Вежа. Здешние русские смешались с хазарами, ясами, касогами, перенимали их обычаи, сохранили только язык и православную веру. Им приходилось нелегко, привыкали рассчитывать только на себя. Сами отбивались от степняков, разводили скот, ловили рыбу, торговали. Когда нападения половцев участились, а ближайшая русская база, Тмутаракань, покатилась из рук в руки, беловежцы начали переселяться на Русь. Им выделили место на р. Остер, и была построена крепость с тем же названием, Белая Вежа. В 1117 г. гарнизон и жители навсегда покинули город на Дону, ушли к сородичам на Остер. Но русских в этих краях проживало уже много, и многие остались. Их стали называть «бродниками» — основным их промыслом было обслуживать тот же торговый путь, волоки, переправы, броды через донские притоки.
Сыновья Мономаха с новгородцами и псковичами несколько раз ходили в Эстонию и Финляндию, «напомнили» местным племенам, что хотят они или не хотят, а дань платить надо. Пятеро детей покойного Всеслава Полоцкого попытались сделать то же самое, привести к повиновению латышские племена, прекратившие платить дань. Но раздел княжества сказался в полной мере. Братья повели на соседей пять отдельных дружин, пять отдельных ополчений и подчиняться друг другу абсолютно не желали. Итог был плачевным. Латыши разметали их войско, погибло 9 тыс. Полочан.
Ну что ж, если не получилось с прибалтами, то Всеславичи передрались между собой. Старший, Давыд Полоцкий, стал сближаться с Русью, признал над собой власть Мономаха. Но второй, Глеб Минский, решил следовать политике отца. Напал на Давыда, полез грабить на Смоленщину, на Турово-Пинское княжество, сжег Слуцк. Мономах решительно пресек эти безобразия. Собрал всех князей — чернигово-северских, Юрия Суздальского, смолян, новгородцев и вступил во владения разбойника. Захватили и разорили Оршу, Друцк. Глеб Всеславич засел в Минске, изготовился обороняться. Но великий князь не стал губить людей и штурмовать город. Грозная рать встала вокруг Минска и дала понять, что уходить не собирается.
Глеб сдался. Вышел со своими боярами, униженно каялся, целовал крест слушаться великого князя. Мономах простил его, возвратил княжение. Да только обещаний хватило ненадолго. Не прошло и нескольких лет как Глеб возобновил набеги на новгородские и смоленские земли. Глупую дерзость государь немедленно наказал, отправил в Белоруссию сына Мстислава. Глеб опять принялся каяться, молить о мире. Но сколько можно клятвами бросаться? Князя низложили и отправили в Киев, отдали его владения более благоразумным родственникам.
А Залесской земле по-прежнему досаждали волжские болгары. Они вошли во вкус охоты за невольниками, русские старались перехватить вторгшиеся отряды, рубились с ними, столкнувшись на лесных полянах. Молодой князь Юрий по примеру отца пришел к выводу, что нельзя ограничиваться обороной, надо вразумить врага контрударами. Но великий князь не мог помочь ему — по сравнению с другими государственными делами события на севере были второстепенными, они даже не всегда попадали в летописи. Наоборот, приходилось отряжать ростовско-суздальских воинов то на юг, то в Белоруссию.
В борьбе с болгарами оставалось обходиться собственными ресурсами, и Юрий их нашел, привлек тестя, половецкого хана Аепу. В 1117 г. хан двинулся со своей ордой вверх по Волге, ворвался в Болгарию. Но местные правители легко переиграли половцев. Сделали вид, будто готовы принять любые условия, заплатить любой выкуп, выставили угощение и преподнесли отравленное питье. Хан и все его воины умерли в страшных мучениях. Теперь Юрию надо было расквитаться еще и за подлое убийство родственника. Но ему понадобилось целых три года, чтобы подготовить большую рать. Это была первая самостоятельная война князя. В 1120 г. по Волге отчалила внушительная флотилия с суздальцами, ростовцами, белозерцами. Болгар разгромили, взяли много добычи, заставили подписать мир.
