Комбат Найтов - Крымский тустеп
— Ну ладно, так, где десантные средства?
— Не могу знать, товарищ генерал. Я ещё не был в миссии.
— Ладно, вместе заедем. Скоробогаткин! Сколько цемента на складах армии в Мурманске?
— Четыре вагона, товарищ генерал. Больше «выбить» не удалось.
— Плохо выбивал! Где план фортификационных работ?
Такого плана не оказалось!
— Вот вам и ответ, товарищи генералы и адмиралы, почему люди на Муста-Тунтури под открытым небом два года живут! Потому, что он хотел провести эти работы нахрапом и авралом. Сдавайте дела. Владимир Иванович, есть, кем его заменить?
Пожав плечами, тот предложил Герасева.
— Не знаю такого, бог с ним, пусть будет Герасев. На флоте цемент есть?
— 64 вагона, товарищ командующий.
— Куркули! Организовать доставку на Средний!
— Как, товарищ генерал? День вот-вот начнётся!
— А зиму что делали? Где инженер армии!
— В коридоре!
— Зови!
Вошедший представился генералом-майором Лейчиком.
— Вот вам задача: укрыть хода сообщений к хребту Муста-Тунтури. Срок: до 5-го мая!
— Теперь ты, Дмитрий Васильевич! В кратчайшие сроки организовать постоянно действующие НП на участке от Одеж-ярви до побережья. Срок неделя!
Когда Павел Иванович сердится, лучше не перечить! Крут! По окончанию разноса, он спросил Дмитрия:
— Ты готов? Идем в миссию! Адмирал, переводчиком обеспечь!
— Тогда я с Вами! — сказал Головко.
Миссия союзников занимает несколько комнат здесь же в штабе флота. Командует там английский контр — адмирал Р.Беван, от американцев — полковник Робертсон. Они недоумённо уставились сначала на форму рейнджера, а потом на медаль Почёта. Заговорили по-английски с Димой, и только тогда выяснили, почему у него русские погоны. Дмитрий показал фотоснимки с награждения, где он был снят между Черчиллем и Рузвельтом. Дмитрий поинтересовался: где находятся грузы и корабли, заказанные в то время, когда он находился в Англии. Предъявил, подписанное Эйзенхауэром и Маршаллом, соглашение. Адмирал вышел в пункт связи, а Робертсон остался. В этот момент Дмитрий и попросил его связаться с Айком, и запросить у него десантную форму, 20 000 комплектов, рюкзаки, армейские боксы, нейлоновые 16 мм верёвки, каталитические грелки и всякие мелочи, согласно прилагаемого списка.
— Сроки? — спросил Робертсон. — Всё, что вы запрашиваете, не находится в списке запрещённых средств и технологий, поэтому нет надобности выходить на командующего американской армией в Европе, достаточно моей подписи.
— Прекрасно! Нам это требуется как можно быстрее, но мы вас в сроках не связываем.
Вернувшийся адмирал передал, что техника и корабли сосредоточены в Рейкьявике, и выйдут оттуда вместе с группой адмирала Фрэйзера.
— Тогда я успею догрузить их запрошенным Вами снаряжением. То, что есть в Рейкьявике. — сказал Робертсон, после чего они предложили «обмыть» высшую награду Америки, и знакомство с Дмитрием и новым командующим фронтом.
Через час, командующий убыл на аэродром, он летел на Карельский участок фронта, а оттуда в Ленинград. Ставка поставила ему задачу: освободить Беломоро-Балтийский водный путь. Перед вылетом он тронул Дмитрия за рукав:
— Меня тут чуть не хлопнули возле ОП-5 у Муста-Тунтури. В ходе сообщения, в двухстах метрах от опорного пункта. Займись, со своими! Век буду благодарен! Давай, Дима!
Просьба командира — приказ для подчинённого, поэтому, через неделю, закончив размещение людей на новых наблюдательных пунктах, стали собираться на Средний. В первую очередь: патроны! Лучшие в мире целевые патроны производит небольшая фабрика Lee Metford. В условиях Ленд-лиза, там стали производить и 7,62х54R, которые поставлялись из Англии. Целевые патроны имели тёмную крашенную гильзу зелёного цвета и плакированную неокрашенную пулю с серебристым носиком. Удобно использовать при стрельбе из автоматической и полуавтоматической винтовок, так как вылетающие «русские» латунные гильзы блестят на солнце и демаскируют снайпера. «Серебряный носок» был любимым и уважаемым патроном для всех снайперов. Очень хорошо отвешен заряд, выстрел резкий, сухой, и, совершенно одинаковый. Шесть пар снайперов готовилось к выходу. Каждой паре придавалась пара пулемётчиков, которые будут их прикрывать. В условиях почти начавшегося полярного дня это было необходимо предусмотреть. Кроме того, на Средний собиралась 120-мм миномётная батарея. По информации из 23-го УРа, миномётов такого калибра у них нет. Пришлось грузить и боезапас. Головко, который имел хорошую привычку: провожать лично на ответственные задания корабли, лодки и десанты, пришёл к пирсу в момент погрузки группы на американские катера «Хиггинс». Но, в этот раз он вмешался в ход операции, увидев Дмитрия среди группы разведчиков. Поинтересовался маршрутом, и изменил его, запретив прорываться в Озерко.
— Следовать вокруг Рыбачьего в Большую Волоконную. Высадишь их в Пумманках! — приказал он каплею Шабалину.
Накат, шедший с запада, превратил переход в сплошные мучения. Вдоволь накупавшись, катера подошли к небольшому пирсу, там разведчики и высадились, и почти 3 часа добирались до КП 63-й бригады, который располагался на вершине горы Черноайви (высоте 342,0). Здесь, чуть за вершиной, расположили 120-мм миномёты. Полковник Крылов не доволен присутствием разведчиков: днем здесь никто не воюет, ни егеря 139-го полка, ни наши. Восемь ходов сообщения, ведущих к нашим опорным пунктам, просматриваются противником с высот большого Муста-Тунтури. И он не мог даже предположить, что Батов пойдёт на ОП-5.
— Стрелял Ганс, его позиция на высоте 122. Чуть левее вершины есть дот. Видите? Разрушить его у меня нет средств. Так и сидим. Но он парень спокойный, пожрать любит. Пока он обедает, можно успеть добежать до «пятёрки».
На картах у Крылова почти ничего нет: помечены доты и приблизительные сектора обстрела. Позиций миномётчиков нет. Данные аэрофотосъёмки сюда не поступают. Бойцы Дмитрия начали подкрашивать «лешаки», подбирая цвет в тон местности, на которой придётся работать. Аккуратно ведут наблюдение, намечая интересные места и прикидывая маршрут движения. Выдвигаться решили слева, там небольшие заросли полярной берёзы. Лес по-здешнему! Через 5 часов медленного переползания вся группа оказалась под вершиной высоты 135,0. Противник их не обнаружил. Там перекусили, Дмитрий попросил Крылова нанести артиллерийский удар по немцам у Тиг-ярви, дабы дать возможность миномётной батарее пристреляться. Пристроившись в разломе, он откорректировал пристрелку. Фоничев, комбат, пристрелялся и дал отбой. Бойцы, по одному, уходили на позиции. Сам Дмитрий остался на месте: дистанция позволяла успешно вести наблюдение и корректировать движение остальных. Первым до ОП-5 добрался Дорофеев со своей группой. Настала очередь Димы выдвигаться вперёд. До опорного пункта 1800 метров. Это расстояние группа преодолела за полтора часа. Здесь оборону держала рота капитана Жаринова из 3-го батальона 63 бригады. Бойцы с интересом осматривали снаряжение разведчиков. Дмитрий прошёл по окопу в землянку командира.
— Здравия желаю, товарищ капитан 1-го ранга! Мне полковник Крылов сообщил о вашей задаче. Вообще, первый раз вижу, чтобы «долину смерти» днём кто-то пересёк без стрельбы. Обычно немцы сразу начинают миномётный обстрел. А тут не заметили. Так вам Ганс нужен?
— Да, желательно, да и, вообще, порядок навести не помешало бы.
— Вот труба, знакомьтесь с местом.
Снайперы расползлись по траншее вправо-влево, в поисках удачных мест для маскировки. Через некоторое время доложили о готовности. Стояла тишина. Иногда несильный порыв ветра доносил звук играющей губной гармошки у немцев. Дмитрий определил направление.
— Да, где-то там Ганс и сидит. Он, вообще-то, не злобный, у соседей снайпер злее.
— И до него доберёмся!
— Кончилась наша спокойная жизнь. А кто Вы, и откуда?
— Начальник сухопутной разведки флота.
— Ого, и всё по передку, и на брюхе! Чудны дела твои, господи! Давеча, дней 8 назад, здесь комфронта был, теперь Вы. Не выбить тут немца! Зарылся, по самое не хочу, и боеприпасов у него немеряно. А тут вот, это на весь день!
— Начали закрывать ход сообщений, скоро начнёте вовремя меняться.
— Да, ну! Не верю! — но сам внимательно следил за приготовлениями Дмитрия, который занавесил амбразуру, разрезанной на лоскуты, тряпкой из шинельного сукна, положил в разрез винтовку, достал из кармана на груди теплый магазин, защёлкал прицелом, выставляя замеренную стереотрубой дальность.
— Винтовочка у Вас редкая!
— Помолчи! Ниже 2, возле блиндажа 4, есть амбразура. Похоже, дот.
— Не видел! Зафиксировал!
Где-то справа прозвучал выстрел. Спустя несколько секунд ударил немецкий пулемёт, который тут же захлебнулся. На этот раз ожила обнаруженная амбразура: тяжёлый пулемёт. «Симоновка» привычно толкнула Дмитрия прикладом.
