Михаил Ланцов - Маршал 2
— Ну что, товарищи, — обратился к коллективу Тухачевский, — вижу, самолет вы сделали прекрасный. С чем вас и поздравляю. Непременно доложу о вашем успехе товарищу Сталину. Готовьте аппарат. Будете его показывать высокой комиссии.
— Так ведь он только проходит испытания! — возразил Поликарпов.
— Да вы сами посмотрите, как он их проходит. Уверенно. Легко. Кроме того, я не предлагаю вам показывать самолет завтра или послезавтра. Завершите летные испытания. Проверьте все. И потом только мы покажем его товарищу Сталину. А то, что самолет все выдержит с успехом, лично я не сомневаюсь. Красивая машина. Мощная. Поздравляю вас, товарищи! Это очень серьезный успех нашей отечественной авиации. Прорыв! Но не расслабляйтесь. Выполнена только первая половина сложнейшей задачи. Ведь аппарат нужно произвести не штучно, а подготовить к серийному производству…
Тухачевский еще минут пять митинговал общими словами, подспудно давая установки, дабы работа продолжалась на тех же оборотах. А потом покинул это гостеприимное место, так его порадовавшее. Дела не ждали.
Впрочем, в тот день он больше ничего сделать и не успел… Заехав домой, чтобы навестить дочь, которую он не видел уже три дня, Михаил Николаевич застал там не только Василия, но и Ольгу… Чехову…
— Ольга, — растерялся Тухачевский. — Признаться, я не ожидал вас увидеть. Надолго вы в Москве?
— На неделю, может быть на две, — обольстительно улыбаясь, ответила актриса. — Мне хочется посмотреть на столицу Страны Советов. Я ведь не видела ее столько лет. Но у меня тут не так много знакомых. Вот я и подумала, что могу обратиться к вам за помощью.
— Папа! Соглашайся! — радостно воскликнула Света, а Тухачевский растерялся еще сильнее. Особенно в свете того, что Василий тоже, явно был рад этой увлекательной перспективе. Все-таки Ольга была кинодивой мирового масштаба.
— Ольга Константиновна, — начал маршал, — я бы с радостью вам помог. Но у меня много неотложных дел. Должность обязывает.
— Вы не хотите со мной общаться? — очень качественно сыграла искреннее огорчение Чехова.
— Ну что вы, Ольга Константиновна, — развел руками маршал. — Просто так сложились обстоятельства… — в этот момент зазвонил телефон, и Тухачевский в два шага оказался у аппарата. — Слушаю вас.
— Товарищ Тухачевский?
— Да.
— Вас беспокоят из наркомата внутренних дел. Подождите минутку. — Раздались какие-то шумы и, спустя несколько секунд, в трубке прозвучал голос Берии. — Михаил Николаевич?
— Так точно, — слегка напрягся маршал.
— Мне передали, что у вас в гостях известная киноактриса из Германии?
— Да, — напряжение Михаил Николаевича обильно разбавилось с недоумением.
— Она дошла до самого товарища Молотова! — с наигранным возмущением произнес нарком внутренних дел. — Очень хочет с вами пообщаться. Говорит, что поклонница.
— Лаврентий Павлович…
— Михаил Николаевич, уважьте даму. Понимаю ваше смятение. Не знаю, что она хочет, но перед предстоящим делом портить из-за такой малости отношения с Германией не стоит. Она ведь известная актриса, весьма ценимая в Берлине на самом высоком уровне. Зачем нам скандал? А вам от такой малости не убудет.
— Я только что с испытаний объекта "Беркут", – попытался искать лазейки Тухачевский, резонно опасающийся совместного времяпрепровождения с Ольгой.
— Испытания прошли успешно?
— Более чем.
— Замечательно, — произнес Берия. — Значит, вы тем более заслужили отдых. Или вы ее боитесь? — с легкой, но хорошо заметной усмешкой в голосе произнес Берия.
— Товарищ Иванов в курсе?
— Да. И все санкционировал. Оформим вам как лечебный отпуск. Тем более что его требуют врачи, возмущенные вашим нежеланием себя беречь.
— Хорошо. Понял вас.
— До свиданья, Михаил Николаевич.
— До свиданья, Лаврентий Павлович.
Тухачевский положил трубку. И задумался. Света стояла, поджав губы, и всем своим видом олицетворяла человека-вопрос. Василий делал вид, что ему все равно, но слишком нарочито, настолько, что это вызывало улыбку. А Ольга хитрым, лукавым взглядом опытной завоевательницы смотрела на маршала.
— Вы предусмотрительны, — с мягкой улыбкой произнес Михаил Николаевич, обращаясь к актрисе.
— Я навела о вас справки, Михаил Николаевич, — кокетливо заметила она, — поговаривают, что артиллерийская засада – ваш излюбленный тактический прием.
— Вы смогли обыграть меня на моем поле! — наиграно воскликнул маршал.
— Мне пришлось приложить немалые усилия, — поддержала игру актриса.
— Ну что же, теперь, на правах победительницы… Хм. Вы хотите посмотреть обновленную Москву? С чего желаете начать? У подъезда меня ждет автомобиль. Если потеснимся, то, думаю, мы поместимся, — Михаил Николаевич начал обводить взглядом всех присутствующих, но так до конца и не успел это сделать – Светлана оказалась у него на шее раньше. Да не просто так, а с радостным визгом. Впрочем, Василий тоже выглядел довольным. ГАЗ-61 был не очень просторной машиной, но это все оказалось совершенно не важно.
Как несложно догадаться, прогулка по Москве затянулась на неделю, в конце которой вся компания осела на загородной даче маршала для вкушения шашлыка и принятия водных процедур.
— Ольга Константиновна, — тихо произнес Тухачевский, сидя на песке уютного речного пляже рядом с Чеховой, пока Света с Василием плескались.
— Я вас внимательно слушаю, — ответила актриса с нотками томного придыхания.
— Скажите мне, как победитель победителю… вы хотите повесить мою голову на стену в своем охотничьем домике?
— А вам так уж этого не хочется?
— Вы очень красивая женщина. Эффектная. Эмоциональная. Умная. С вами приятно проводить время, но я серьезный человек. Мне важна репутация.
— Вы хотите большего? — с хитринкой в глазах спросила актриса.
— А это разве возможно? Вы известная германская актриса. Я известный советский маршал. Предел возможных отношений – редкие встречи, что меня, как вы понимаете, не устраивает.
— Значит, хотите поговорить начистоту?
— Да, — кивнул маршал. — К чему нам этот политес?
— Я готова уехать из Германии, — тихо произнесла Ольга.
— Серьезно? — искренне удивился Михаил Николаевич.
— Если, конечно, вы меня не прогоните, — они встретились взглядом. — Мне не нужна очередная сушеная голова на стену охотничьего домика. Все это ребячество. Как и вы, я хочу нечто большее.
— Помнится, пару лет назад вы хотели денег.
— Там была страсть. Глупая и дурная.
— А что, если это тоже страсть? Порыв, который пройдет через неделю или месяц? Что тогда? Вы снова полетите как прекрасная птица в поисках счастья?
— Боитесь? — Ольга гордо вздернула подбородок.
— Я не хочу довольствоваться только лишь тем, что мне позволят подержать в руках переходящее почетное знамя.
— Какой вы, однако, собственник!
— Вас подкупила моя репутация?
— И какая же у вас репутация? — улыбнулась Ольга, провоцируя Тухачевского на тираду самовосхваления.
— Раскаявшегося грешника, Казановы, ставшего примерным семьянином.
— Оу… — дама слегка опешила. — Вы считаете?
— Наверняка, — кивнул маршал. — Ведь это вас зацепило, а не то, что рассказывали про мои успехи. Что-то выиграл, кого-то победил… это все пустяки. С кем не бывает? А вот взять неприступную крепость не каждый может. Вы ведь красавица, чего уж тут спорить. Да не простая, а обольстительная. Живая страсть, которая не в состоянии оставить ни одного мужчину равнодушным. Если конечно, он не болен физически или психически. А тут я весь из себя неподатливый, как толстовский отец Сергий. Я ведь хорошо помню тот прием и то, как вы меня обхаживали, пытаясь взять с первого приступа.
— Вот как? — слегка надулась Ольга.
— Думаете, мне не хотелось вам уступить? — улыбнулся Михаил. — Губы, глаза… Я смотрел на вас и буквально сам ощущал всю глубину и гамму страсти, что в вас бушевала. Но…
— Так вы боитесь меня? — ахнула Чехова.
— Да. Мне страшно потерять голову, потому что… — но договорить он не успел, Ольга прижалась к нему, обняла и шепнула на ухо с томным придыханием:
— Если вы ее потеряете, то всегда будете знать, где найти…
Пару дней спустя.
— Товарищ Сталин, — Тухачевский бы растерян и подавлен. — Я все понимаю, но зачем вы помогли Чеховой?
— Неужели вам было так неприятно общение с этой женщиной?
— У меня было острое ощущение, что товарищи стараются меня женить на ней.
— Вы правы, — кивнул Иосиф Виссарионович.
— Но зачем?
— Она влюбилась в вас и готова ради своей страсти переехать в Москву.
— Что, вот так и сказала?
