Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Романова
23. Дома
– Софониба! Тебе, наверное, уже хватит, – заметила Велия, кивая на её хорошо заметный живот.
– Верно, госпожа! – спохватилась бастулонка. – И маленькому тоже давно пора на берег! – она протянула руки подхватить подмышки Волния, намереваясь вытащить его из воды – куда там! Мой спиногрыз – нет, ну точно весь в меня – мигом просёк расклад, в его собственные планы никак не входящий, молча нырнул, да так под водой и проплыл, вынырнув только перед матерью – типа, избежал опасности. Понятно, что Софонибе не составило бы особого труда его поймать, но та опешила – уж больно непривычен для её абсолютно традиционного античного менталитета лихо плавающий и ныряющий в море полуторагодовалый карапуз. А он же ещё и погружается при нырке в своей собственной неподражаемой манере – практически в том же горизонтальном положении, в котором и плавает – типа, как подлодка при наборе забортной воды в балластные цистерны – тут и наши-то глаза вытаращивают, когда такое видят. А для него – в порядке вещей. На хрена, спрашивается, нужен антиграв, если им не пользоваться? В принципе-то Волний вполне нормально реагирует на мою наложницу – почти как на эдакую заместительницу матери, ежели чего, и обычно разногласий у них особых не бывает, но тут – особый случай. Тут – покусились на святое!
– Волний, тётя Софониба права – тебе тоже хватит, – сообщила ему Велия, – Ты же уже весь синий!
– Ни хасю! – пискнул мелкий и снова нырнул – на сей раз ко мне. Типа, вот не понимают эти бабы всего кайфа от морского купания. Обычно-то он послушен, но тут-то ведь есть к кому апеллировать – вышестоящая инстанция рядом, в пределах досягаемости. Ну и чего с ним прикажете делать? Сам ведь тоже – ну, постарше, конечно, – но таким же точно был. Плавать, правда, не умел, на мелководье только плескался, но КАК плескался! Не помню случая, чтоб в те счастливые детские годы сам по собственной воле из воды на берег вылез. И ведь права супружница – много ли надо карапузу, чтоб переохладиться? А с другой стороны – верно ведь малец просёк – как тут теперь его и вытаскивать, когда он, можно сказать, твоей защите и справедливости доверился? Ну, политик, мля! Не в деда ли он с прадедом по материнской линии по этой части пошёл? Ну, этим-то нас не так-то легко перехитрожопить, гы-гы!
– Что ж ты, парень, маму-то не слушаешься? – я чисто символически шлёпнул его по попе, после чего взял на руки. Не вынимая из воды, просто взял, да и побултыхал. Тут ещё и очередная волна нас обоих окатила, и мы оба от неё отфыркнулись практически одинаково. Я ржу, этот хихикает, и Велия с Софонибой тоже покатываются. Бастулонка протянула руки принять у меня наследника, но тот тут же протестующее заверещал.
– Иди на берег, мы тут сами управимся, – махнула ей рукой моя супружница и протянула к Волнию руки сама.
Мелкий, моментально въехав в расклад, напряг эфирку и запросился вниз. Я набираю воздух, он просекает, что сейчас нырнём, и тоже старательно вдыхает. Беру я его подмышки и погружаюсь вместе с ним – плывём под водой, мелкий впереди на моих вытянутых руках, он загребает ручонками, я ногами, да потихонечку и заворачиваю в сторону берега. Замечает это мой спиногрыз или нет – хрен его знает, но из воды ж его сей секунд никто не вытаскивает – мы ж плывём! Так и доплыли до такого уже лягушатника, что там нам с ним уж поневоле выныривать пришлось. А это, как говорится, обстоятельства непреодолимой силы. Очередная волна прибоя вынесла нас на песок, а моя ненаглядная – уже там. Она же прямиком к берегу двинулась, покуда я по большой дуге к нему заворачивал. В общем, вытащили мы наконец-то под солнце этого водоплавающего мелкого обезьянёнка.
Хвала богам, он сам успел уже, как и любая мелюзга его возраста, основательно проголодаться. В воде не до того было, а на воздухе сразу же ощутил зверский аппетит, а на берегу ведь костёр, дымком пахнет, а он ведь с нами на таких вылазках не первый уже раз и даже не пятый, и ему не нужно объяснять связь костра с предстоящим насыщением. Там у него уже возражений не возникает, но попытка Софонибы взять его по привычке на руки остаётся безуспешной – он не верещит, но эфиркой и антигравом даёт понять, что не надо. Идёт уверенно, хотя при его размерах утоптанный нашими следами песок – буераки ещё те. Бастулонка вытаращила глаза, да и наши тоже, когда Волний, споткнувшись, даже не столько навернулся, сколько замедленно так спланировал. Мы с Велией расхохотались и, убедившись, что за мелкого опасаться нечего, пошли искупаться ещё. Это Софонибе в натуре хватит – хоть и приноровилась вместе с нами к таким купаниям ещё год назад, но ведь не на шестом же месяце беременности. Но для нас этот фактор не актуален, нам – в самый раз. Раз выдался посреди туч и дождей солнечный день – надо пользоваться. Мало ли что зима? Хрен ли это за зима такая, на этой Карфагенщине? В нашем Подмосковье по половине лета таким же примерно бывает! Отряхнулись, обсохли пару минут под тёплым декабрьским солнцем, да и ещё разок искупались. Красота! А то дожили – с собственной законной женой не всякий раз уединиться могу!
Ведь как мы с той «командировки» вест-индской вернулись – этот оболтус меня буквально затерроризировал. С одной стороны, приятно, конечно – мне не раз доводилось слыхать, что у многих, если отец надолго куда-то слинял, так его мелкий карапуз его при возвращении не узнаёт и пугается как чужого дядьку, покуда снова не привыкнет. С моим такой хрени не произошло – распознал меня сразу же, и куда скорее, чем я его. Он-то ведь изменился гораздо заметнее. Когда я отбывал – ещё совсем ведь кроха был, ползал только, лишь начинал пробовать на ноги вставать, а о ходьбе ещё
