Хамелеон 3 - Константин Николаевич Буланов
И действительно, будучи чуть ли не вдвое легче мостов и карданов от ЗИС-5, подобные элементы от люксовой советской легковушки спокойно переносили крутящий момент двигателя этого грузовика. Еще и солидный запас прочности оставался. Потому тут сам Бог велел попробовать приткнуть их к новым образцам военной техники. Да и самому Александру хотелось бы разъезжать на чем-то получше, нежели ГАЗ-М1. Пусть выданную ему вместе с водителем служебную легковушку и обслуживали в гараже АБТУ, позволяя не тратить личное время на приведение её в работоспособное состояние, новая продукция горьковского завода не вызывала у краскома положительных эмоций. Особенно после того, как он успел покататься на Испано-Сюизе с её великолепным ходом и шикарнейшим салоном. А вот вездеход для высшего командного состава РККА выполненный на агрегатной базе правительственного лимузина мог стать уже совсем иным делом. И вряд ли товарищи комдивы и комкоры с командармами стали бы спорить со скромным бригинженером[2]Герканом в этом вопросе. Ведь комфорт ценили все, кто бы что ни говорил о своей исключительно пролетарской сознательности.
— Потому я вас более не смею задерживать, — подвел черту под затянувшемся собранием Александр. — Единственное, товарищ Шарапов, товарищ Важинский, вас я попрошу остаться. Буквально на пару минут. — Дождавшись же, когда все прочие покинут помещение и плотно прикроют дверь с той стороны, он вытряхнул из пачки папиросу и, прикурив от добытой в Испании невероятно удобной зажигалки Zippo, с жадностью затянулся. Больно уж щекотливой являлась тема будущего разговора, отчего организм затребовал никотиновой подпитки. Подойдя к окну, он в полной тишине выкурил половину папиросы, пока рассматривал открывающиеся взору уличные виды, и только после повернулся к ожидающим его инженерам. — Против вас обоих сотрудники НКВД сейчас собирают материалы следствия, — отметив, что оба не остались равнодушны к таким вестям, краском удовлетворенно хмыкнул. Теперь-то эти двое персонажей к его словам уж точно прислушивались, ловя каждое слово, каждый звук. Ведь время на дворе было такое, что «черные воронки» каждую ночь мотались по всем городам и весям страны и никогда не возвращались без «добычи». Становиться же этой самой добычей, ни Шарапов, ни Важинский, уж точно не желали. — Против вас, Константин Андреевич, — обратился он к сотруднику НАТИ, — готовят провокацию через показания какого-то грека. Имени не помню, но фамилия вроде как на «К» начинается. — Ему, вроде как, вменяют работу на греческую разведку, а вас потом возьмут под белы ручки за то, что общались с ним. Кому вы перешли дорогу, отчего за вас так взялись, я понятия не имею. Но могу предположить, что дело тут в ваших моторах. В стране осталась одна-единственная «ничейная» площадка по производству двигателей — который уже год достраивающийся с грехом пополам «Уфимский моторный завод». И, выстрели ваши моторы марки «Ш», лишь там их было бы возможно запустить в серию. Впрочем, как и ЗИС-овский Д-7, — ненадолго перевел он взгляд на хмурого главного конструктора завода имени Сталина. — Вот только те, кто управляют ГАЗ-ом тоже не прочь использовать данную площадку в своих целях. Во-первых, там и так производят несколько упрощенный мотор ГАЗ-А для зерноуборочных комбайнов. Во-вторых, им надо где-то будет производить тот новый двигатель, что ныне товарищ Липгарт со товарищи выбирает в США. Потому конкуренты им без надобности. Вот и подключили заранее свой административный ресурс, чтобы надежно застолбить данную площадку за собой. При этом я не утверждаю, что дело обстоит именно так. Но это единственно разумное объяснение, которое приходит ныне мне на ум. Что же касается вас, Евгений Иванович, — вновь перевел он взгляд на Важинского, то ныне против вас выбивают показания у уже арестованных граждан Иванова и Заславского. Знакомы ведь с такими? Вы же прежде, вроде, проживали в одном доме?
— Олимпий Митрофанович и Владимир Иванович? — всё же психанув и дернув за начавший душить его ворот рубахи, да так, что две верхние оторвавшиеся пуговицы улетели, словно выпущенные из рогатки, нервно уточнил главный конструктор ЗИС-а.
— Они самые, — ненадолго прикрыл глаза Геркан, также хорошо знавший обоих еще по работе над Т-24. — Так вот, их склоняют к даче показаний против вас. Желают инкриминировать ведение антиреволюционных речей и проведение многочисленных диверсий на производстве, что приводит к многочисленным же фактам преждевременного выхода техники из строя, — вновь глубоко затянувшись, Александр добил одним вдохом папиросу и, посмотрев с недоумением на переставшую дымить «никотиновую палочку», раздавил её остатки в заполненной до краев пепельнице. Всё же за последние пять часов товарищами инженерами в этом самом помещении была выкурена не одна пачка папирос. — Понимаете, к чему клонят? Это вышка, товарищ Важинский. С такими обвинениями обратно на свободу не выходят. Особенно учитывая тот факт, что качество производимой ЗИС-ом техники действительно плачевное. А запчастей днем с огнем не сыщешь, — на всякий случай очень кратко обрисовал свое видение ситуации краском. — Я-то понимаю, что это всё не может быть исключительно вашей виной, даже если бы вы действительно являлись отъявленным диверсантом. Но после смерти Орджоникидзе кому-то наверху понадобился козел отпущения, чтобы прикрыть свои собственные промахи и недоработки. И выбор, среди прочих, пал на вас. А, возможно, и на всю вашу команду инженеров в целях большей достоверности. Всё же, действуя в одиночку, вы никак не могли
