В зоне особого внимания - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Мужики в поле пашут. А ну, пройдём с нами!
— Что вы такие подозрительные и нервные? Опять мама одинаково одела? — злюсь я, тоже заводясь.
Тут чем наглей, тем лучше, надо сразу дать понять, что вертел я их на одном месте. Всё равно, чую, придётся звонить помощнику Власова, несмотря на то, что у меня и телефон помощника Бакатина имеется. Жаль, мой водитель Лёня уже ушёл к себе в машину, хотя я и предлагал ему смотреть хоккей вместе. Тоже мне, болельщик! Хорошо, что девушки не смотрят на меня, а мило щебечут между собой. Их охрана стоит рядом. Переводчик Марты и водила Светки как братья-близнецы — одной комплекции, и суровые морды намекают, что парни не просты. Разница лишь в том, что у Светкиного может и оружие с собой быть, а у Мартиного вряд ли. Кто позволит иностранцу ходить по улицам СССР вооруженным? Они и друг на друга смотрят настороженно, и мне помогать не рвутся.
— Да не надо покупать билеты, — удерживает норвежку Аюкасова. — Я с собой вас проведу!
Вот совсем не хочется скучать в вип-ложе, которая в «Олимпийском» одна, я бы лучше с Мартой посидел на трибуне с обычными людьми, где можно от души покричать и посвистеть. Но сейчас покровительство Аюкасовой будет весьма кстати — жаль время терять на разборки с ментами.
— Анатолий! Ты, что ли? В столицу переехал? Смотри, Глеб, это он придумал речевку «Давай, Уралочка, мочи!»
«Ибиться сердце перестало»! Ельцин, ныне опальный и опасный, узнав меня со спины, лезет с объятиями! С ним тройка партийных работников — друзей, или собутыльников, ведь Ельцин, судя по голосу, нетрезв! Слава богу, слегка. Свердловчанин сейчас — первый зам председателя Госстроя СССР, даже был на летней партконференции делегатом от Карелии, просил отменить решение пленума о его выводе из состава. Но одновременно с этим критиковал привилегии партийной элиты, утверждая, что в «застое» нельзя винить одного только Брежнева, а виновато всё Политбюро «как коллективный орган». С логикой у политика, похоже, нелады.
— Борис Николаевич? А вы можете мою личность подтвердить? А то тут служивые сомневаются, — злорадно спрашиваю я, видя, как бледнеют представители милиции.
— Могу! Штыба ето! Чемпион по боксу! Хоть сам и «динамовец», но «Уралочку» уважает! У кого тут вопросы? — басит БН.
— Нет вопросов. Вот ваши права, молодой человек, — переобулся на ходу широкий в кости капитан.
— А я тут на финал… Знакомьтесь, — протягиваю руку в сторону идущих ко мне девушек.
— Что я, племяшку Горбачёва не знаю, понимаешь? — возмущается Ельцин, вызвав тем самым ещё большую оторопь ментов. — А вот вторую первый раз вижу!
— Гутен так, — вежливо поздоровалась подошедшая «вторая».
— Марта Луиза Норвежская, третья в списке на престол Норвегии, — одной фразой я добиваю и ментов, и Аюкасову, ещё не добитую шубой!
Краем глаза наблюдаю, как менты уважительно раззявили рот, смотря на меня с завистью. А вот глаза Светки мечут молнии, причем не в мою сторону, а в сторону Марты. Как же так, обычная иностранка на глазах превратилась в настоящую принцессу, которой вон сам Ельцин руки целует! М-да. А это проблема! Ведь связь с опальным политиком мне сейчас ни к чему. Но деваться некуда, идём на трибуны, а я слышу, как со всех сторон раздаются восхищенные шепотки:
— Штыба, смотри, Штыба. Сам Штыба!
Эко моё воображение разыгралось-то! Другое орут:
— Ельцин, Ельцин, сам Ельцин! — любит у нас народ гонимых.
Глава 25
Идём на трибуны. В небольшую вип-ложу «Олимпийского» отдельный контроль, но нас запустили без дополнительных проверок. То ли потому что мы были с Ельциным, то ли — со Светкой. Чуток посидев, я явственно ощутил, что атмосфера на морозных скамейках стадиона в Красноярске намного теплее, чем тут, как ни странно это звучит. Скукота! Сижу и грею уши, прислушиваясь к разговорам Бориса Николаевича с коллегами.
Оказывается, в данный момент готовится постановление Госстроя о том, что можно размещать на цокольных этажах жилых зданий, а что нет. Например, похоронное бюро не должно там находиться, а ушлый Адасов уже с кем-то из этого бизнеса почти договорился! Нельзя размещать бани, сауны, общественные уборные, пункты приёма посуды…
— Борис Николаевич, а можно мне список получить того, чего не должно быть на нежилых этажах. А то мы в нашем МЖК как раз озадачены этим, не знаем, кого пускать из арендаторов, — набрался наглости и попросил я.
— Учитесь! Вот Толя сразу сообразил, куда наш СНиП пристроить можно, панимашь! — одобрительно произнес Ельцин.
Я уже не зря посетил этот матч по хоккею с мячом, выяснил, например, что может быть на чердаке дома. Если сделать из него верхний этаж, то там допускается размещение творческих мастерских художников и архитекторов. А если сделать мансарду, то и конторские помещения соорудить можно. А ещё подвал есть — тоже, считай, деньги. А что? Все должно приносить прибыль!
Планируемый проект СНиПа мне пообещали подвезти завтра в гостиницу. Сам же матч запомнился весьма напряжённой борьбой команд, и тем, что все мячи были забиты с угловых. Со счётом 4−3 победил «Енисей», чему большая часть зрителей не обрадовалась. Светка, огорошенная раскрытием происхождения Марты, была какая-то притихшая. И с чего такое преклонение в советском-то обществе? Кому всё равно, так это подвыпившему Ельцину, он и игрой команд особо не интересовался и, кстати, не досидев до конца матча, ушел со второго тайма.
— Толя, я завтра приду за тебя поболеть, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, пообещала на прощание Аюкасова.
В гостинице мы с Мартой неплохо провели вечер. Может, потому, что новая претендентка на моё сердце и прочие части тела, подстегнула норвежку в постели? Все бы хорошо, но я опять не выспался, и вообще, пренебрежение режимом в последнее время становится все заметнее.
Физиономия моего соперника, динамовца из Якутии, показалась мне смутно знакомой. И едва начался бой, как я вспомнил его окончательно! Это рано ушедший из жизни Сергей Самойлов. Черт, я даже помню, что он разобьется на машине! Чувствую себя сейчас каким-то оракулом, знающим судьбу вот этого живого и здорового пока человека, стоящего передо мной. Поверьте, это не самое приятное чувство, ведь, что я могу сделать в этой ситуации? Сказать, чтобы не ездил на машине? Да ну, ерунда какая-то.
Пока я это
