Партизан - Василий Седой
Итог всего этого — три артиллерийских батальона по восемьсот пятьдесят человек в каждом и кирасирский полк.
Сказать, что я удивился, когда вник во все, сотворенное моим командным составом, это ничего не сказать. Я реально охренел. По сути, теперь у меня под командованием сильный артиллерийский полк и не менее сильный кирасирский. Часть теперь смело можно назвать бригадой, это, если считать, исходя из принятых штатов в будущих временах. Если же судить по нынешним, наше подразделение тянуло на дивизию.
Фишка была в том, что любую нынешнюю дивизию наш отряд раскатает нараз. Все-таки, сто восемь орудий в штате — это весомый аргумент для любого противника.
Упомянутый фельдъегерь, прибывший от царя, привез множество новостей, приказов и наставлений. Самое главное из них — это снятие вопроса о дворянстве. Царь по доброте душевной, а скорее по просьбе жены, даровал мне это самое дворянство. Ещё наградил двумя орденами. Владение каждым из них автоматически переводило любого человека в это сословие и снимало все вопросы в принципе.
Присвоение воинского звания «полковник» и официальное назначение командиром
партизанского полка поднимало меня ещё на ступеньку выше. Напоследок, за заслуги мне даровали нехилое имение, позволяющее жить, и ни в чем себе не отказывать.
Была и неприятная новость. Вернее, приказ. В течение месяца провести подготовку к походу и выдвигаться со своим отрядом в действующую армию. При этом, всех моих подчинённых в приказном порядке верстают в военнослужащие. Вот здесь и возникла засада.
В тот же день всех, принадлежащих мне крепостных, я отпустил на волю с выдачей им нужных бумаг. Это позволило оформить их как вольноопределяющихся. А вот с остальными людьми так поступить не получится. Они принадлежат другим помещикам. Здесь надежда только на жену. Она честно призналась, что забыла об этой проблеме и в своём письме царю её не обозначила. Правда, тут же исправилась. И с фельдъегерем уехало не одно письмо, как планировали изначально, а два. В одном я описал свое подразделение, его штаты и вооружение. Попросил оформить его в том виде, в котором оно сейчас находится. Во втором жена написала просьбу об освобождении крепостных, состоящих на службе в моем отряде. Аргументировала это тем, что обещала этим людям похлопотать перед царём о такой милости, в случае их участия в войне.
С этим же фельдъегерем отправили образцы формы, придуманный для наших бойцов. Как повседневной, так и парадной. Оказывается, даже такая малость должна быть утверждена императором. Маразм.
Хорошо, что хоть князь, зная о таких порядках, вовремя подсказал, как лучше поступить. А то ходили бы, как подстреленные, копируя в расцветке попугаев.
Мы, хоть и готовы были к немедленному выдвижению, спешить не стали. Во-первых, месяц, выделенный царём на подготовку, решили потратить на обучение и тренировку набранных людей. А во-вторых, по словам фельдъегеря, за это время успеет прийти ответ от государя.
В связи с предстоящим походом, пришлось прекращать сибаритствовать и плотно заняться делами отряда. Раз уж так сложилось, что у нас теперь в наличии есть свой кирасирский полк, надо подумать и усилить его огневую мощь. Так-то все люди в нем вооружены парой пистолетов, для атаки или конной сшибки этого достаточно. Но ведь на войне всякое бывает. Вдруг где-то и в обороне стоять придётся? На такой случай и надо усилиться. Других вариантов, кроме как использовать лёгкие пушки, я не вижу. И хоть князь сопротивлялся изо всех сил решению усилить его полк артиллерией, аргументируя свое нежелание потерей мобильности, я настоял. Пришлось ему ехать к знакомым интендантам и договариваться об очередном обмене. Была надежда добыть пару десятков орудий, но в данном случае, рады будем и десятку.
Странно звучит, но получилось так, что князю проще было договориться о покупке двенадцати шестифунтовых пушек, чем получить что-либо калибром поменьше. Пришлось брать, что дают. С другой стороны, может так и лучше. Все пушки в отряде будут одного калибра. Конечно, гаубицы выбиваются из этого однообразия, но с этим ничего не поделаешь.
Через двадцать пять дней прибыл знакомый фельдъегерь с добрыми вестями. Наш отряд теперь стал дивизий. Предложенную форму приняли без изменений. В письме жене государь тонко намекнул, что, если у меня получится отличиться, быть тогда мне генералом.
Как морковка перед носом ослика, честное слово. Никому и в голову не пришло, что мне не интересна военная карьера. Я — мирный человек.
Ждать больше было нечего. После бурного прощания с женой я дал команду на выдвижение. Нам предстоит пройти неблизкий путь.
Глава 14
Двигались мы очень не спеша. По пути активно тренировали своих новобранцев. Часто стреляли, да так, что появился дефицит боеприпасов. Я сознательно старался истратить весь порох и максимально отработать все приёмы, требуемые для быстрой и точной стрельбы артиллеристов.
Кавалерия работала по своей программе, не менее интенсивно, чем пехота. Князь замучил своих людей тренировками разнообразных перестроений и маневров. Нам хоть и выдали перед походом в Смоленске так называемое довольствие, но, по моему мнению, норм питания, принятых в этом времени, совершенно недостаточно. Поэтому, по пути старались прикупить, главным образом, разнообразную живность. Кормили людей, что называется, на убой. Благо, с деньгами проблем не было. Как только пересекли границу, сразу начали рассчитываться фальшивыми деньгами, которые я все забрал с собой. У меня на этот актив были большие планы, поэтому я и потащил Степана с собой в поход. Оформлять его в состав дивизии я не стал. Он мне нужен необремененным обязанностями, собственно, как и большая часть его разведчиков. Особенно будут необходимы люди, знающие иностранные языки. Но это дела будущего. Сейчас — главное добраться до действующей армии без потерь, хоть как-то подготовленными и обученными для будущих сражений.
Я, честно сказать, плохо помню события, произошедшие после бегства Наполеона из России. Но вот одна информация засела в голове крепко. Поначалу заграничный поход нашей армии складывался неудачно, мы даже проиграли то ли одну, то ли две битвы. Очень не хотелось бы попасть под раздачу с совсем необученными людьми.
Усиленные тренировки давали свои плоды. Народ в дивизии менялся прямо на глазах. У людей появилась уверенность в своих силах, какая-то плавность в движениях, да и поведение поменялось кардинально. Появилось. Достоинство. Не прошли даром ежевечерние посиделки у костра, где я и достаточно большое количество опытных бойцов вбивали в головы новобранцев, что наша часть — особая, самая обученная и сильная. Поэтому, никак нельзя посрамить мундиры, утвержденные самим императором. В первые же дни похода
