Светлейший князь 2 - Михаил Шерр
–– Изловчимся, побьем и их. Ольчей тебя государем назвал, вот и будешь государем. Начнем монету чеканить. Возьмешь под свою десницу кой-какие племена за хребтом, там, где руды железные есть и всё.
–– Да, Леонтий Тимофеевич, нарисовал ты, прямо картина маслом, –– я от удивления только и смог, что развести руками.
–– А что, нормальная картина, –– неожиданно поддержал моего тестя Ерофей. –– Я вот думаю, это вопрос времени. Мы тут действительно можем отбиться от всех. И что потом? Идти в ножки падать, государыня-матушка, прими нас неразумных под твой скипетр. Или к богдыхану пойдем. Одно из двух. Так что выбора у нас нет.
–– А какая-нибудь республика? –– закинул я демократическую удочку.
–– Нет, Григорий Иванович, не пойдет. Ты и так всем мозги вывернул, все устои перевернулись. А если еще и республику предложить, вообще караул. Власть она от Бога, собрался народ, выбрал себе вождя, князя, царя, неважно как звать, и все. Получай Божье благословение и правь, детей своих воспитывай правильно. А тут что получается, то один, то другой и у каждого благословение. Да так и благодать закончиться, не успеем глазом моргнуть, –– Ерофей произнес целую тираду, обосновывая свое мнение.
Молча слушающий Лонгин вернул нас на грешную землю.
–– Ваша светлость, давайте я съезжу в стойбище Ольчея и поговорю с ламами. Мне почему-то кажется, я сумею разгадать этот ребус.
Ранним утром Ольчей уехал из Усинска, вместе с ним ехал Лонгин. Уезжая, новоиспеченный зайсан сказал, что я могу полагаться на его воинов из рода Мергена. Как говориться с языка снял.
Провожая Ольчея, я долго смотрел вслед ему и его воинам. Через несколько недель нам придется вместе сражаться, а мы не понимаем друг друга. Надо срочно организовывать языковой ликбез.
Ближе к полудню в Железногорск направились Ерофей, Ванча и Панкрат. Их задача была набрать среди воинов Мергена для начала хотя бы десяток, командиром которого станет Панкрат. Когда начнет сходить снег, они должны будут начать присматривать за тропами, ведущими в Урянхай-Туву.
Пан Казимир до этого дня постоянно находился при капитане Пантелееве. Ерофей внимательно присматривался к поляку, нам надо было понять, кто находиться в доставшейся нам табакерке.
На рассвете я вышел из юрты подышать свежим морозным воздухом. Наши жилищные условия по меркам Усинска были шикарными, отдельная юрта для нас с Машенькой, рядом юрта для Леонтия с Агрипиной и сыновьями, юрта для моих камердинеров и Христины. Проигнорировав мое мнение, Петр Сергеевич лично установил в нашей юрте одну из первых, произведенных на заводе печек-буржуек, а Кондрат установил нам два окна, а не одно, как всем. Правда надо сказать, я приказал в пантелеевской юрте установить тоже два окна.
Одним словом, грех жаловаться на жилищные условия, но как же хотелось утром сходить в душ, попить кофе. Телом я уже привык жить в 18-ом веке, но мозги еще хорошо помнили комфорт и уют покинутого мною времени.
На улице было достаточно морозно, мои воспоминания о былом закончились и я уже собрался вернуться в уютное тепло юрты, когда увидел выходящего на воздух Ерофея. Еще вечером мне пришла в голову идея послать пана Казимира в Красноярск на разведку и я решил, не откладывая в долгий ящик, обсудить это с капитаном.
–– Доброе утро, Ерофей Кузьмич, как спалось?
–– Хорошо спалось, Григорий Иванович, покойно как никогда. Обычно под утро раны ноют, а сегодня спал как младенец.
–– Скажи мне друг Ерофей, как тебе граф Казимир? –– капитан ухмыльнулся, тряхнул головой.
–– Смел, умен, благороден. К предательству думаю не способен. Очень страдает без женского внимания. Главный принцип жизни, в штаны нагажу, но не поддамся, –– я заулыбался, слушая Ерофея, особенно его последний пассаж. –– Пора, наверное, молодца в поход отправлять.
–– Пора, капитан, пора. Хочу я его, пока Енисей стоит, в Красноярск снарядить. Пусть он поищет это таинственное польское сиятельство, –– я вопросительно посмотрел на Ерофея.
–– Дело хорошее, а кто с ним пойдет? –– вопрос был наиважнейший, спутник графа Казимира должен быть человеком наивернейшим.
–– Вот это я у тебя хочу спросить, кого ты бы послал?
Ерофей ответил сразу, как будто ждал этого вопроса и был готов к нему.
–– Харитона Карпова, первый кандидат по-моему.
–– У него четверо останутся? –– Капитан молча кивнул, внимательно оглядел покрытый снегом хребет.
–– Старшему почти четырнадцать, к себе возьму, пусть служить начинает. Второму почти одиннадцать, посмотрю, может тоже с братом будет. Третьему семь, девке три. Пока отца не будет, Матреной приглядит.
–– Ну что же, товарищ капитан, решено, только сам распорядись.
Когда я вернулся, Машенька уже не спала, она видать только что вытерла слезы, но я все равно увидел. Я наклонился к жене, поцеловал её и хотел что-то ей сказать очень нежное. Но замешкался и она опередила меня.
–– Молчи, Гришенька, ты сейчас не то скажешь. Мне не нужен рассказ о любви. Я знаю, впереди много тяжелых дней и ночей. Расскажи, что нас ждет. Мне надо быть сильной, –– из глаз Машеньки покатились крупные слезы. –– Как ты говоришь, кто предупрежден, тот вооружен.
Я без утайки рассказал ей обо всем. Как мне не хотелось уберечь хрупкие плечи жены от наших забот, но другого выхода не было. Машенька была единственным человеком, кому я мог доверяться как себе. Еще был отец Филарет, но это, как говориться, другое.
Выслушав меня, жена вышла из спальни, я услышал, как она позвала Христину. Завтрак прошел в молчание. Когда мы опять остались одни, Машенька поцеловала меня и посмотрела в глаза.
–– Не волнуйся, мой милый. Я не буду больше плакать, –– глаза её были сухие, в них я увидел волю и решительность быть сильной, –– как ты говоришь, буду твоим надежным тылом. Со мной, –– Машенька попыталась улыбнуться, –– можно идти в разведку.
Я позвал Прохора:
–– Прохор, пригласи в штабную юрту капитана, Панкрата, Харитона Карпова и графа Казимира, да караулы пусть выставят подле юрты, что бы ни чьих ушей не было.
Граф Казимир даже радостно захлопал в ладони, когда услышал о предстоящем задании. Панкрат еще раз подробно рассказал о своем общении с неведомым сиятельством. Веселость поляка как рукой сняло, когда хорунжий начал свой рассказ. Слушал он внимательно, много раз переспрашивал о каких-то мелких деталях, особенно долго он выяснял про сиятельский акцент.
Дождавшись, когда он закончил свои расспросы, я спросил:
––
