Чёрный поручик - Мархуз
— Честно говоря, это ещё окопы не видели и, соответственно, окопную тактику, — ответно ухмыльнулся Милютин, — а когда разберёмся с митральезами и наладим свой выпуск картечниц, то применение линейной тактики будет губить наших противников.
— И что, теперь мы непобедимы?
— Увы, ваше величество, нас пока побеждают внутренние силы, атакующие из чиновничьих кресел и с генеральских высот. Даже многим молодым офицерам может не понравиться новый подход.
Весь набор Романовых моментально удивился, не поняв куда клонит военный министр.
— Разрешите пояснить. Раньше героизм солдат, а значит и их командиров, превалировал, а теперь откуда героизму взяться. Стреляй себе по врагу, никуда пока не двигайся, а вражеские солдаты сами кончатся, не дойдя до нас. И за что награды давать и в чинах повышать?
Уж очень горько Милютин об этом говорил, наводило на мысль, что он с грустью иронизирует по поводу многих, кто при новой тактике не у дел останется. Получается, что прощё вырастить новых офицеров под новые же вооружения и методы их использования, чем переучивать старых. Пусть даже пока молодых, только выпущенных из училищ. А это серьёзный вопрос морального плана и сходу такую проблему не разрешить. Слишком сильно влияние военщины на жизнь страны, обычным манифестом его не отринешь.
— Так как же быть, господин министр? — расстроился Николя, — неужели выхода нет?
— Нужно думать, Николай Александрович, а пока действовать, как наш "чёрный поручик", — удивил всех своим откровением Милютин.
— Это как же? — резонно спросил Александр Второй.
— Создавать новое в качестве эксперимента, не вступая в открытое столкновение с чужими интересами. И воспитывать командиров из среды простых солдат, хотя это не совсем разумно. Всё-таки они малообразованы, правда в подразделениях Васнецова получают нолее высокий уровень общих знаний.
Верха пока не учитывали, что моих "командиров" всё равно заменят правильными, а значит будут гробить стрелков, посылая их в штыковые атаки. Не удивлюсь, если в будущем, тех, кто в бронежилетах, вообще на штурм крепостных стен отправят. Чтобы гордо доложить впоследствии, мол, мои дольше всех погибали, благодаря персональному бронированию. Или держа их стоя под огнём вражеской артиллерии, чтобы восхищаться потом на балах и в салонах "силой русского духа".
— Ну, что же, господа, будем придерживаться нашего плана военной реформы, невзирая на сопротивление внутреннего врага, иначе внешний нас разгромит! — пафосно подытожил стихийную дискуссию монарх, — все свободны.
В марте я поднапрягся и отправил своих человеков в Боливию. Ждать пока Россия наладит отношения с этой латиноамериканской страной можно до посиненя, сколько докладных ни рассылай дружески настроенным министрам. Понятно, что у них и своих забот полон рот. Так что нанятое судно повезло в дальнюю даль к чёрту на кулички гарнизон из сотни "добровольцев", вооружённых до зубов и имеющих двойной боезапас на случай маленькой войнушки, а также четыре крупповских казнозарядных орудия для береговой обороны Антофагасты, и столько же полевых трёхдюймовок на случай сухопутного вторжения. Ну и дюжину толковых людей для различных невоенных контактов добавил в состав своего "посольства". "Шеллер-Васнецов" пока самоустранилось от благородной миссии, отправляя всё больше товаров на склады в Сан-Франциско для поставок в Русоград.
Сам Шеллер всё больше разбухал от денег, получаемых за петрушит и уже не знал, куда их пристроить. Хоть личную железную дорогу строй, вот только непонятно откуда и куда?
— Что посоветуешь, Владимир, куда есть смысл вложиться?
— Даже не знаю, Франц Иоганнович. Попробуйте себя в электротехнике, займитесь созданием телефона и электрической лампочки, что ли.
— Ну, потрачу я десяток-другой тысяч рублей, а толк какой будет?
Тесть явно не в теме, поэтому такие смешные цены называет.
— Нет, уважаемый, вы вложете не менее сотни тысяч на первых порах, а потом ещё двести тысяч. И через несколько лет будете монополистом в электрификации и телефонизации Санкт-Петербурга, а в дальнейшем и всей России. Что, кстати, в итоге принесёт вам миллионы.
— Ну-ка, зять, объясни поподробней, да на бумажке, якобы я гимназист первого года обучения.
Блин, я думал, что он сразу отстанет из-за явных сложностей, ан нет, Шеллер наоборот замучил меня дополнительными вопросами и мы два часа провозились, исчеркав кучу бумаги. После чего, этот сумасшедший неправильный миллионер отправился куда-то думу думать.
Другое дело, отец, который всё более углубляется в светскую жизнь вместе со своей Валевской, но даже не претендует на какую-нибудь придворную жизнь. До тех пор пока мы все не рвёмся во дворец или за должностями в тех или иных министерствах, нас никто не считает врагами, отнимающими место под государевым солнцем. Это у Шеллера возникают проблемы, потому что даже такой бегемот власти, как великий князь Константин Николаевич Романов, уже раскатал губу на "небольшую материально-финансовую помощь" русскому флоту. Коли простой купец Рафалович военные корабли строит, то и гигантеющему Шеллеру пора расщедриться.
— Владимир, может ты своими паровиками с Константином поделишься, а я тебе по-родственному заплачу.
— Франц Иоганнович, тогда все мои разработки в один момент окажутся за границей и мы потеряем монополию!
— Но великий князь умеет хранить секреты, сам посуди.
— Да, но только не он лично будет обслуживать машины, а более простые люди, которые с радостью поделятся новинками со своими друзьями из-за рубежа.
Наезд на этом закончился, хотя чувствую, что паровые машины мне могут боком встать. Флот потихоньку перебирается на принципы параходофрегатенья и нуждается в самых лучших машинах. Главное, что сами же умеют изготавливать достаточно добротное паросиловое оборудование и имеют более перспективные разработки, но подстегнуть своих же изобретателей рублём как-то не стремятся. Мол, слишком много денег нужно, чтобы жалованье адмиралам выплачивать, а многочисленные командующие важнее многочисленных паровиков.
Личная жизнь из-за производства и военных обязанностей заметно уменьшилась по времени, да и столь славные семейные беседы за столом, как и разные личные приключения, тоже скукожились в графике жизни. Однако мы с Валерой нашли время, чтобы с начала года затеять одну повесть о некоем адъюнкте Ралдугине, специализирующемся в сфере электротехники.
Он из главы в главу (раз в неделю публикуются) постепенно создаёт электрическую лампочку для освещения. Роялей ему нагромоздили, чтобы щекотливые вопросы и нестыковки обходить. Толковые читатели даже возмущаются в письмах, но грызут кактус знаний, ха-ха. С меня идёт
