Тайна для библиотекаря - Борис Борисович Батыршин
— Надо бы ещё дымовухи сделать. — припомнил я и пояснил, не дожидаясь вопроса Ростовцева, — Это такие особые приспособления из смолы или селитры, дающие густой дым. Если надо оторваться от преследования в подземелье — наилучшее средство. Только надо запастись паклей и водой, чтобы смочить и дышать через неё, а то сами дыма наглотаемся до полного изумления. И ещё — где тут селитру раздобыть?
Ростовцев задумался, переваривая полученную информацию.
— Я, вроде, видел на Никольской разорённую аптечную лавку. На вывеске было «Аптечная торговля Моисея Загурского». Может, там?
— Да что, дело говоришь! — я оживился. — Кликни Прокопыча, пусть тащит сюда нашего еврея. Этот самый Моисей Загурский — непременно его единоверец, вот пусть вас туда и отведёт. И ещё — пошарьте в лавке на предмет какой ни то бумаги, лучше всего, старых газет.
— Зачем?
— Вот добудете — и сам всё увидишь.
Случалось ли вам делать в детстве дымовухи? Можете не отвечать, я и так знаю. Во всяком случае, если по возрасту вы уступаете мне не больше, чем лет на пятнадцать, и ваши школьные годы не были безнадёжно загублены игровыми приставками, компьютерами и прочими гаджетами. Не мог обычный среднестатистический мальчишка что восьмидесятых, что девяностых, пройти мимо этого. Не мог — и всё.
Дело-то нехитрое. Берём шарик для настольного тенниса, и нещадно плющим его ногой, Далее то, во что превратился шарик, плотно заворачиваем в рулон из несколько слоёв рыхлой бумаги. Полоса, нарезанная из газеты, бумажки будет в самый раз. Важно лишь, чтобы ширина этой полосы чтобы была примерно втрое больше начинки. Кончик бумажной скрутки фиксируется капелькой любого клея, либо будущая дымовуха обматывается несколькими витками ниток. Если под рукой есть изолента или скотч — тоже сойдёт.
Собственно, изделие готово. Запаливать его нужно с одного из краёв. Сначала даёте разгореться бумаге, а когда займётся целлулоид и из фунтика повалит густой белый дым с неприятным запахом — горящую бумагу следует затушить (задуть, скажем, или потыкать тлеющим концом в бетонную стену), а саму дымовуху бросить туда, куда было намечено заранее. Например — на землю, посреди двора, в чужой подъезд, в подвал дома. В отдельных, экстремальных случаях — в класс или школьный кабинет, но такое случалось нечасто, ибо неумолимо влекло за собой вызов родителей в школу, понижение оценки за поведение в четверти и прочие неприятности.
Кроме примеров подобного школьного терроризма, квалифицируемого как мелкое хулиганство, опыт прошлой жизни подсказывал мне и другие способы применения самопальных дымовых шашек. В своё время кое-кто из моих друзей изрядно полазил по подмосковным лабиринтам-каменоломням — «Киселям», «Сьянам», «Силикатам» и прочим широко известным в узких кругах местам. Так вот, они немало порассказали про «химические войны» устраиваемые от нечего делать безбашенными самодеятельными спелеологами — «спелестологами», как они сами себя называли. Войны эти заключались в том, чтобы подстеречь «неприятеля» так, чтобы подземный сквозняк тянул в воздух в его сторону и запались дымовуху, предоставив пойманным врасплох спасаться от едкого вонючего дыма бегством, кашляя и растирая рукавами отчаянно слезящиеся глаза. Развлечение это называлось «волок» и было далеко не таким безобидным, каким кажется на первый взгляд — недаром «спелестологи» таскали с собой противогазы или респираторные маски…
Итак, сделать кустарную, но вполне эффективную дымовуху труда не составляет — при условии, что у вас имеется тот самый шарик для пинг-понга. Или любые другие куски тонкого целлулоида, скажем, останки дешёвого школьноготранспортира. А если упомянутых стратегических материалов в наличии нет — приходится прибегать к методам школьной алхимии, требующим уже некоторого навыка.
После того, как Ростовцев с Прокопычем вернулись из вылазки на Никольскую (требуемые ингредиенты были найдены в виде стеклянной двухлитровой банки с порошком селитры и несколькими пожелтевшими номерами «Московских ведомостей), я взялся за дело.
Итак. Примерно два литра воды выливается в жестяной таз, кстати отыскавшийся среди прочего хлама на чердаке. В воду высыпается полкило селитры — весов не было, приходилось отмерять на глаз, — и хорошенько перемешал. После чего — вымочил полосы, оторванные от газет (ножниц, разумеется, не нашлось) в полученной смеси и, выбравшись из слухового окна, разложил полуфабрикаты на железе крыши. Октябрьское солнышко не слишком жаркое, но бумага всё равно высохла меньше, чем за час, и осталось только свернуть хрустящие газетные полосы в плотные рулончики и зафиксировать их нитками. Я пожалел, что не нашлось под рукой фольги — но что поделать, чего нет, того нет. Выстроил пять готовых рулончиков в рядок на подоконнике чердачного окна. Хорошо бы, конечно чтобы они нам вовсе не пригодились, но если что — мы готовы к любым мыслимым и немыслимым неожиданностям.
Ростовцев с гасконцем тем временем привели в жизнь другую, не менее существенную, часть нашего плана — подробно, в деталях расспросили проводника о предстоящем театре военных действий. И даже набросали с его слов схему обширного соляного подвала, к которому, как выяснилось, примыкало подземелье под синагогой. Подвал этот использовался тамошними обитателями для хранения всякого хлама, и притаиться там так, чтобы никто не смог пройти мимо, оставшись незамеченным, труда не составляло.
До намеченного срока ещё примерно два часа. После чего, соглдасно всё тому же плану, мы с Ростовцевым и Прокопычем, вооружившись и переодевшись в рабочие куртки и штаны, отыскавшиеся в седельных чемоданах, выдвигаемся по направлению к Глебовскому подворью. А д'Эрваль, выждав ещё полчаса, в сопровождении дражайшего нашего Соломона Янкеля отправляется на встречу с учёным архитектором, мамлюком Даудом и «сопровождающими их лицами».
А пока — ждать.
II
— Девушку-то зачем с собой тащите? — хмуро осведомился д'Эрваль. — Под ногами будет путаться, мешаться. Мало у нас других забот…
— Я не буду это обсуждать. — столь же неприветливо ответил мамлюк. — Она пойдёт с нами. Так решено.
Лейтенант скривился. Подобный обмен репликами повторялся уже в третий раз за последние полчаса — с тех пор, как они встретились напротив Спасских ворот. Д'Эрваль, как и было условлено, привёл с собой еврея-проводника; Дауд же явился в компании учёного, Далии и ещё двух мамлюков — хмурых, неразговорчивых, оба с большущими, чёрными, как смоль, усами, кончики которых были закручены чуть ли не до уголков глаз. Вооружились мамлюки, как и их командир, не обычными своими саблями-скримитарами, а куба более короткими ятаганами. Кроме них, у каждого за пояс было заткнуто по два, а то и три пистолета — восточные
