Вадим Сухачевский - Завещание Императора

…за сим остаюсь…

Начальник 4-го отдела

полковник Аскольдов

Полковнику Аскольдову

(секретно)

Найти memorandum великого князя – задача крайне важная. Отныне всему вверенному Вам отделу надлежит заниматься только этим. Недостаток рвения в поисках буду считать Вашей личной нерадивостью со всеми вытекающими последствиями.

Хоть через год, хоть через десять лет, — но Вы обязаны его отыскать! Сей документ и через век может сыграть свою роль.

С Богом, полковник.

Добавочное финансирование обещаю.

Плеве

И искать, разумеется, будут. Поначалу, как это у нас водится, весьма рьяно, через пару лет, когда снова убавять финансирование – с некоторой прохладцей, а после страшной гибели графа Плеве в 1904 году, с накоплением более неотложных дел, розыск будет перепоручен низким чинам, кои, в свою очередь, уверят, в конце концов, полковника: не было никакого такого меморандума, что-то там напутал перед кончиной великий князь.

И даже в июле 1918 года, стоя лицом к стене в ожидании пули в затылок, бывший жандармский полковник Аскольдов, озирая напоследок свою уже избытую до последней точки жизнь и сильно сомневаясь в ее целесообразности, в одном лишь не усомнится: не было великокняжеского меморандума, перемудрил покойный Плеве.

Глава 21

Граф Валленрод (окончание)

…этот век Всевышний сотворил для многих, а будущий для немногих.

…Таким образом, господин генерал, — закончил фон Штраубе свою мысль (Боже, какую?! Покуда говорил – кажется, вечность прошла, и он успел позабыть ее начало…) —…хотя вы и о многом осведомлены, ваша осведомленность не столь велика, сколь вам это, вероятно, видится.

— Нет, это невероятно! — едва не вскочив с места, вскричал атташе. — Мы вели за вами наблюдение Бог… черт знает, сколько времени, проследили все контакты, вы почти ни разу не выпадали из поля нашего зрения; – и вот теперь вы говорите о связи с каким-то… как вы его изволили назвать?.. Дже…

— Джехути, — машинально подсказал фон Штраубе, хотя все еще не понимал, о чем речь.

— Да, именно! Вы хотите сказать, что имели связь с таковым? Но – когда?

Фон Штраубе ответил словами, близкими к тем, которыми говорил усекновенный Иоанн:

— В зависимости от того, что мы понимаем под течением времени.

— Хорошо! — вскипел граф. — Желаете заниматься софистикой – на здоровье! Может, хотя бы соизволите сказать, кто он, чем занимается, из какой, в конце концов, страны? Судя по имени, итальянец, — так?

Впервые на протяжении их разговора фон Штраубе улыбнулся, ощущая некое свое превосходство:

— Не думаю.

— Ладно! — Генерал вскочил со своего места. — Коли не выдумываете, я сам найду. — Он открыл ящик с картотекой и принялся перебирать карточки, приговаривая: – Джехути… Джехути… Нет, никого с таким именем нет! Притом – что-то знакомое… Признайтесь – вы придумали это сейчас?

— А вы еще поищите кого-нибудь по имени Саб, — предложил фон Штраубе.

— Как вы сказали? — Валленрод снова протянул руку к своей картотеке.

— Саб. Он же Инпу. Он же… ну, неважно. Что, никак, тоже нету среди ваших карточек?

Через минуту-другую генерал отчаялся что-либо там найти, снова уселся за стол и взглянул на фон Штраубе теперь уже нехорошими глазами.

— Уверяю вас, лейтенант, — сказал он, — если вы шутите, то вы играете с огнем.

— И в мыслях не имею шутить, — отозвался фон Штраубе весело. — Слово дворянина… Хорошо, если с Инпу не выходит – может быть, соизволите найти у себя Иван Иванычей?

Больше генерал не лез в свою картотеку.

— Иван Иванычей? — саркастически спросил он. — Здесь, в России?

— К сожалению – да, — сохраняя свой несколько игривый тон, сказал фон Штраубе. — Понимаю, что найти их в Японии было бы, наверно, легче.

— Вам всех в России Иван Иванычей, или как?

— Нет, всего лишь двоих.

— Это значительно упрощает дело, — продолжал пикировку Валленрод. — Всего каких-нибудь двух Иван Иванычей в России, думаю, отыскать можно. Позвольте спросить, вам любых двоих или же каких-то конкретных? Возможно, у них имеются какие-либо приметы отличительные?

— Да, да, безусловно. Один из них маленький, а другой, напротив, большой.

— О, существеннейшая деталь! С каждой минутой наша задача упрощается!

— И еще…

— Я весь внимание.

— Оба постоянно ходят в котелках.

— И вы об этом молчали?! Теперь-то уж и делать нечего! Всего-то и надобно: в России отыскать двух людей, носящих редчайшее для этой страны имя Иван Иваныч, по таким уникальным деталям, что оба носят на голове котелки и один выше другого ростом! По простоте выполнения задача сравнима только с такой: отыскать на петербургских помойках ровно двух требуемых нам котов, по тем отличительным признакам, что оба серы в полосочку, а также (самое существенное!) у обоих наличествует хвост и усы!.. — Вид у генерала снова стал серьезен. — Чего стоил бы военный атташе великой державы, руководствуйся он когда-либо подобными приметами? Путь для такого один: в соответствующую "Тихую обитель", кои не только у вас, в России, имеются. И я, мой друг, признаться, уже начинаю сожалеть, что к вашему вызволению из подобной "обители" приложил руку… Но, тем не менее, что-то заставляет меня думать, что вы искренни со мной. Насколько я понял, ваши Иван Иванычи, коли они не плод вашего воображения, также причастны к некоей тайне. Что ж, лейтенант, попытайтесь, в таком случае, убедить меня, что они не миф. Когда вы виделись с ними? Имейте, однако, в виду, что почти все ваши передвижения по городу нам известны и если вы хоть на миг отступите от правды, то будете немедленно изобличены, а в этом случае, ей-Богу, я вам не завидую.

Несмотря на все угрозы, по неуверенности, сквозившей в глазах у генерала, фон Штраубе чувствовал себя в этом разговоре сильнее собеседника.

— Нет ничего проще, — сказал он. — Если я верно понял, вы вели неусыпное наблюдение за мною?

— В какой-то мере.

— Стало быть, и в тот день, когда государь вскрывал конверт в Зимнем дворце?

— В самом дворце – безусловно. Там вполне хватало наших людей.

— Предположим… А по выходе из дворца – куда я, в таком случае, направился?

Валленрод снова перешел к письменному столу и стал рыться в каких-то записях.

— Да, — озадаченно произнес он наконец, — по выходе из дворца ваши следы, в самом деле, на какое-то время теряются. Обычная нерадивость сыщиков. Можете поверить, за это они получили свое… И вы хотите сказать, что в это самое время были в компании упомянутых вами Иван Иванычей?.. Хорошо, допустим, я вам поверю… Но вы там еще упоминали какого-то Джехути. Окажите уж заодно любезность – поясните, коли не трудно, когда и где вы могли видеться с этим господином.

— Тоже не составляет труда, — сказал фон Штраубе. — Посмотрите-ка в ваших донесениях – что я делал…го числа декабря месяца, после службы в Адмиралтействе, то есть примерно с семи часов вечера до полуночи.

Генерал надолго погрузился в записи.

— Тут все в порядке, — наконец сообщил он. — В шесть часов двадцать восемь минут вечера вы купили газету у мальчишки-разносчика на Аничковом мосту. Пока верно?

— Без сомнения.

— Далее, в шесть сорок три вы вошли в подъезд дома, в котором проживает… точнее – проживал… действительный тайный советник граф Хлюстов.

— Ну-ну, дальше!

— А дальше (здесь вынужден довольствоваться лишь результатами внешнего наблюдения), судя по свету, горевшему в кабинете его высокопревосходительства, вплоть до полуночи вели некую беседу с оным графом.

— А за передвижениями самого графа вы при этом не потрудились пронаблюдать? — спросил фон Штраубе. — Ваше превосходительство, я уже начинаю разочаровываться в хваленом германском педантизме.

— Постойте, постойте… Эти наблюдения вел совсем другой агент… — Валленрод принялся быстро листать страницы с донесениями. — Вот!.. — Вдруг наметившаяся было уверенность в себе покинула его. — Боже мой! — проговорил он. — Как я не обратил внимания?! Да, в самом деле, действительный тайный советник Хлюстов покинул свой дом за пятнадцать минут до вашего там появления, затем до глубокой ночи, никуда не отлучаясь, пробыл в гостях у генерала от инфантерии князя Извицкого, с коим все время провел за игрой в карты; оттуда воротился домой спустя полтора часа после вашего ухода… — Впервые выдержка изменила хладнокровному на вид атташе. — Позор! — воскликнул он. — Совершенно непростительная небрежность! — С этими словами сорвал трубку висевшего над письменным столом телефонного аппарата, крутанул ручку и заорал на кого-то: – Herr der Oberst! Ihr Agent, der fur "von Nummer sechs" aufpasste, hat mich in die dumme Lage geliefert. Als Sie beschaftigen sich dort?! Ich gebe Sie in Berlin mit dem entsprechenden Rapport zuruck. Mit dem Agenten werden geordnet Sie. Ich hoffe mich, dass ich ihn mehr nicht sehen werde… Ja, zwar es habe ich in der Art! Ich will nicht Ihre Rechtfertigungen horen! Das Gesprach ist beendet! [76] – Он швырнул трубку на крючок, затем, умерив свой гнев, внимательно посмотрел на фон Штраубе. Теперь он был снова лощеным, нордически хладнокровным аристократом. — Мне, право, стыдно за нашу разведку, — сказал он. — Итак, лейтенант, надо понимать, никакой беседы с графом Хлюстовым у вас в означенное время, действительно, не было. Тем не менее, около шести часов в его кабинете вы провели и с кем-то, в самом деле, все это время там беседовали. Остается лишь выяснить – с кем?