Дмитрий Светлов - Конкистадоры

— Как чему? — Наставник насмешливо посмотрел на юношей. — Врагов извели, разве не повод для веселья?

— Слишком много крови, — вступился Саша, — вот и мутит от запаха.

— Эко неженки, как девицы из светелки! Вам бы одну настоящую сечу пройти, да порадоваться, что живы остались!

— Сеча и казнь — то разные вещи, — возразил Вова.

— Не вещи, а дела! — поправил священник. — Пленный враг другом не станет. Или ты его, или он тебя.

— Мы привычные к морю, где с врагом лицом к лицу редко сходишься, — ответил Саша.

— Вы же в Африке были и сечу видели!

— И что?

— Или там пленных пощадили?

— Нет. — Мотнул головой Саша. — Пленных мы забрали и сюда привезли.

— Ах, да, запамятовал. Раньше с живых шкуру снимали.

— Где? В Африке? — Братья остановились.

— Не только, и в Европе, и в Азии. — Глаза наставника смеялись.

— Нельзя издеваться над пленными, — резко ответил Вова, — это садизм.

— Садизм? — рассмеялся отец Филофей. — Нет, бояре–неучи, таким способом устрашали врагов и повышали свою воинскую силу.

— Сдирая кожу с живых людей? — выкрикнул Саша.

— Кожу пленных военачальников и вождей натягивали на барабаны. Чем гуще бой барабанов, тем выше дух войска.

— Логика живодеров, — зло ответил Вова.

— Правитель должен вести за собой людей, а не сидеть с бледным видом, нюхая надушенный платочек, — так же зло ответил наставник.

Он прав, нечего сказать. Это не их мир, они должны следовать принятым правилам, если хотят остаться на ведущих позициях.

— Спасибо, — признавая чужую правоту, ответил Вова.

— Отправляйтесь в свою Амазонию, — продолжил наставник. — Здесь мы справимся и без вас, а тамошним вождям пора присягнуть власти.

Однако сразу отплыть не удалось. Четыре шхуны водолазов Мопти вошли в порт уже в темноте. Мажордом привел водолазного старшину с несколько озадаченным видом. Испанцев нельзя обвинить в расовой сегрегации. Но свойский визит незнакомого негра к губернатору — это уже чересчур.

— О! Мопти! Рад тебя видеть! — Обрадованный Вова обнял нового вождя американских негров.

— И я рад видеть достопочтенных хозяев. — Сверкнул белозубой улыбкой водолазный старшина.

— Как ты смог в потемках найти вход в порт? — спросил Саша.

— Мы пришли утром, весь день с рыбаками смотрели брошенные и затонувшие корабли.

— Вот как? Молодцы! Что скажешь, господин главный специалист?

— Все поднимем! Мои люди это сумеют. Даже шесть старых топляков поднимем.

— Каких старых? — удивился Саша.

— Чуть западнее подходного фарватеры мачты торчат, — вставил Вова.

— Откуда знаешь? — Саша строго посмотрел на брата.

— Пока губернатор правит народом, брату–бездельнику приходится зарабатывать на хлеб рыбной ловлей.

— Вот оно что! А я–то никак не мог понять твоего дикого маневра между прибрежных камней.

— Там хорошо клюют толстолобик и барракуда, иногда попадаются полутораметровые мурены.

— У нас на столе были мурены?

— Не хуже угря, ты сам трескал за обе щеки.

— Ладно, давай к теме. Мопти, те корабли с грузом?

— Индейцы и рабы сказали, что испанцы загрузили дань вождя Атауальпа и затопили вместе с кораблями.

— Сами? Специально? — недоверчиво спросил Саша.

— Люди говорят, что специально топорами рубили днище.

Саша позвонил в колокольчик, в комнату тотчас вошел слуга.

— Позови дона Хуана де Энарес.

Через несколько минут появился мэр и сразу же увидел стоящую на столе статуэтку ламы, которую принес Мопти. Впрочем, грубая работа позволяла принять ламу и за жирафа, и за верблюда.

— Все–таки достали! Говорил, что затопить надо подальше от берега, а им, видишь ли, далеко грести обратно.

— Что это? — спросил Саша. — Зачем затопили, да еще вместе с кораблями?

— Индейцы привезли золото в дань, а алхимики определили фальшивку. Это не золото и не серебро. По приказу Карла Пятого все затопили в море.

— Зачем? — Вова поцарапал статуэтку ножом. — Это не серебро, но и не никель или мельхиор. Слишком тверд.

— Так полторы тысячи тонн! Жулье вывезет в Испанию и продаст как серебро.

— Так, — решительно начал Вова, — поднимаем и под запор. Со временем разберемся.

— Чего разбираться? — возразил дон Хуан де Энарес. — На золотых приисках много этой дряни.

— И что с ним делают?

— Ничего, сначала верили аборигенам, принимали за белое золото, но самородки и песок очень трудно плавятся.

— Может, платина? — предположил Саша.

— Платина? — переспросил мэр. — Не знаю такого металла. Но не золото и не серебро, алхимики не ошибаются.

На самом деле это была платина, но до открытия тугоплавкого благородного металла еще более двухсот лет. Испанцы действительно получили дань в изделиях из платины общим весом в полторы тысячи тонн. Алхимики признали дары за «недосеребро» и по приказу короля драгоценный металл затопили недалеко от Картахены. Платину выделили только в 1741 году, когда Альфонсо де Ульоа привез в Европу южноамериканские образцы, а ценность установили только в 1783 году. Тогда же вспомнили про затопленные корабли, но было поздно. За двести пятьдесят лет от топляков не осталось и следа. Вполне понятно, что братья не знали этой истории, в то же время не сомневались в способности аборигенов отделить благородные металлы от всякого там недосеребра.

Снова форштевень разрезает лазурные воды Западной Атлантики. На этот раз близнецы выбрали «Аврору», где строители постарались и сделали просторные, даже шикарные каюты. «Варяг» шел рядом, по его элегантному корпусу и стройным высоким мачтам можно было судить о том, как их «Аврора» смотрится со стороны. Красиво, ничего не скажешь, впрочем, и не воинственно. Даже глаз опытного моряка не мог заметить пушечные портики, не говоря о таящихся за ними мощных орудиях.

— Саш. — Вова подошел к любующемуся красотами брату. — Пушечные портики надо выделить цветом.

— Зачем? Вечно ты что–то выдумываешь!

— Я не выдумываю, а придумываю. Где твои минометы?

— Не будет никаких минометов.

— Это еще почему?

— Получилась какая–то мортира, а мины не летят дальше трехсот метров.

— А давай бомбы сделаем, да еще с толстым корпусом.

— Зачем? — Саша перестал любоваться веером летучих рыбок, что почти непрерывно взлетали из–под форштевня.

— В пушки зарядим и по врагу!

— По какому врагу?

— По вражеским кораблям. Бац внутри — и конец галеону!

— Не вижу смысла. С нашими пушками и так конец любому галеону.

— Так можно уменьшить калибр, вместо этих мастодонтов поставить более легкие.

— Ты литье знаешь? И я не знаю, да и порох у нас хилый.

— Не скажи. Антрацит нашли, сера есть, марганец добавляем.

— Вот сделаем хороший порох, тогда и про бомбы думать начнем.

— А сухопутное сражение? Бомба улетит дальше ядра.

— С кем это ты собрался воевать? — Саша подозрительно посмотрел на брата.

— Ни с кем, но вдруг нападут на наши города, а мы им сюрприз…

— Кончай фантазировать, лучше займись отчетом банкира.

— Не хочу. Жуть! Наши деньги потекли рекой, армия, флот, крепости, городская стража… — Вова тяжело вздохнул.

— Постой, сам обещал миллионные прибыли от губернаторства.

— Должны быть, только как это сделать?

— Вот вернутся корабли из Европы, тогда и разберемся.

— Ага, они еще рекрутов и крестьян привезут, а это снова расходы.

— Да какие у нас расходы? Все дармовое или украденное у испанцев.

— Не украдено, а взято честным грабежом. — Вова поднял палец. — Не обвиняйте напрасно своего адмирала.

— Тоже мне адмирал! Где твое адмиралтейство? Где штаб? Флот бродит незнамо где.

— Да, так мы все свои деньги профукаем!

— По–другому вообще все потеряем!

Вова обреченно махнул рукой и пошел на бак. Вскоре должны были показаться устье Ориноко и крепость Одесса. По пути на Амазонку братья решили зайти во все основанные ими форты, рядом с которыми должны уже были вырасти небольшие поселения и порты. По факту так оно и получилось. Благодаря усилиям управляющих торговля с кораблями других торговых домов везде шла с огромным плюсом. За поставки из Европы расплачивались черным деревом и сахаром. В результате добытое золото шло на монетные дворы Нассау и Картахены. Береговые укрепления находились в стадии завершения. Однако по требованию генерала Филиппа Рамиро добавили равелины, что практически ликвидировало угрозу высадки десанта.

Не обошлось и без сюрпризов. Разделились поселившиеся вдоль Ориноко негры. Первоначальная идея скотоводства и сахарных плантаций понравилась далеко не всем. Братья отправились на плоскогорья южнее реки, где началось интенсивное строительство рудников и заводов. Впрочем, завод — это слишком громко, крошечные домницы да кузницы с приводом молота от водяного колеса. Тем не менее залог независимости от Европы и, чего греха таить, серьезная экономия денег. Осматривая зарождающуюся «черную металлургию», братья среди рабов неожиданно узнали чернокожих первопоселенцев.