Дмитрий Бондарь - Другой Путь. Часть 1
Лезть со своими жалкими шестью миллионами в игры прожженных дельцов с Уолл-стрит нам было рановато, и поэтому все наши вложения ограничивались небольшими спекуляциями.
К октябрю восемьдесят пятого у нас появилась первая версия нашего робота.
Он уже умел сканировать графики котировок акций разных компаний, искать среди них самые перспективные, строить прогнозы в зависимости от того, какую модель поведения ему задавал оператор – агрессивную или осторожную. Ребята Бойда всерьез увлеклись задачей и то, что они нам сваяли, выглядело очень внушительно.
На тестовом запуске программы, названной без излишнего мудрствования «Первый робот Бойда», присутствовали мы с Захаром, Чарли и сам Бойд со своим «оруженосцем» Джимми, отвечавшим в проекте за графическую реализацию. Если не считать нескольких досадных зависаний, то шустрил робот Бойда на твердую «четверку» – за неделю работы он выдал две сотни прогнозов для разных акций. Сбылись с допустимой точностью сто сорок три. И это был очень хороший результат. Еще в пятнадцати было верно угадано направление движения, и только в четверти сделок мог появиться убыток.
Впечатленные достижениями своего детища, Бойд с Джимми ушли в гараж-«мастерскую» исправлять найденные в ходе тестирования ошибки, а Захар и Чарли насели на меня с требованием немедленно начать торговлю на биржах всего мира.
В тот раз мне еле удалось отбиться и уговорить их немного повременить.
Коммерческий запуск нашей программы состоялся еще через две недели.
Чарли принял на работу трех девиц – Эми, Линду и Марию, симпатичных, исполнительных и в меру глупых, чтобы не возникло в их прелестных головках желание воспользоваться результатами тех прогнозов, что каждый день мелькали перед их напудренными носами. В их обязанности входил ежедневный обзвон наших виртуальных офисов и передача распоряжений, которые формировали мы с Расселом с помощью нашего робота и моего дара.
К концу восемьдесят пятого года средняя доходность по нашим сделкам превысила отметку в сорок процентов. Кроме того, Чарли нашел где-то пару представительного вида агентов, занявшихся продажей нашей программы (в немножко обрезанном варианте). Пользуясь своими старыми связями, предприимчивые дядьки наладили продажу детища лаборатории Бойда. В первый же месяц они сбыли около пятидесяти экземпляров, вызвав у Эндрю несказанное удивление.
Дела шли, счета понемногу прибавляли в весе, но необходим был прорыв – нужно было заработать много и быстро, потому что время стремительно уходило, мы все глубже увязали в рутине, и иногда казалось, что это уже навсегда.
Чарли несколько раз предлагал помимо акций и валюты заняться опционами[56], фьючерсами и прочими производными инструментами, сулящими баснословные прибыли, но я еще боялся и чувствовал себя неуверенно – помнил установку Павлова о примате безопасности над прибыльностью.
Глава 10
Решение принес Захар – точно на День Всех Святых.
С самого моего переезда в Луисвилл мы снова жили вместе, снимая трехкомнатную квартиру со столовой в районе Миддлтаун. И с тех пор каждый вечер передо мной разворачивались нешуточные истории успеха множества американских корпораций. Захар рассказывал о них с упоением, самозабвенно, разыгрывая настоящие представления в лицах, так, как еще совсем недавно просвещал юных комсомольцев на пятиминутках политинформации перед уроками. Он наслаждался изощренностью человеческого мозга, алчущего богатства, искренне восхищался пытливыми умами, превращавшими в шелестящие доллары все, до чего могли дотянуться.
И я, каждый день заряжаемый его оптимизмом, стал вспоминать, что мир здесь и сейчас находится у той грани, которая еще отделяет реальную экономику от виртуальной, и что буквально в ближайшие десять лет они – эти две экономики – сольются в экстазе, вытаскивая биржевые индексы в заоблачные выси. Но ничего не происходит просто так – должны быть первопроходцы. И, конечно, они вспомнились – самые нашумевшие истории тех десятилетий.
– Захар, вам рассказывали о некоем Майкле Милкене?
– Конечно, Сардж, – мы уже полностью привыкли к новым именам. – В Школе только и разговоров, что об этом Милкене из Голливуда. Гениальный парень! Говорят, доходы тех, кто с ним работает, растут чуть не в геометрической прогрессии. Может быть, и нам…
– Знаешь, в чем суть его ноу-хау? – Я перебил друга, не дав ему сказать очевидную глупость.
– Об этом сейчас любой школьник знает. Он показал Америке, что облигации, выпущенные мелкими эмитентами[57], практически всегда доходнее бумаг, выпущенных титанами бизнеса вроде «Меррилл Линч»[58]. Конечно, все понимают, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но если все их раскупают и проблем с реализацией этих «мусорных облигаций» ни у кого нет, то почему нужно покупать низкодоходные бумаги гигантов с Уолл-Стрит? Это очень разумный компромисс между прибылью и риском. Милкен говорит, что рейтинговые агентства, присваивающие бумагам рейтинги надежности, давным-давно на содержании у «больших парней». И поэтому наивысшие рейтинги надежности присваивают облигациям своих хозяев. А мелкие компании с блестящими перспективами не могут найти инвестора, потому что те, у кого есть свободные средства – те, околдованные системой рейтингов, предпочитают вкладывать их в бумаги AAA-класса[59]. А между тем, гиганты, выпускающие их, ничуть не устойчивее небольших, но доходных предприятий. И, если вспомнить всех этих судостроительных, железнодорожных, сталелитейных монстров, рухнувших как карточные домики, нельзя отказать Милкену в правоте. Или у тебя что-то на него есть?
– У меня на всех что-то есть, – я налил себе вечернего пива, к которому привык, прожив год у Сэма. – Единственное, на чем держится афера Милкена – ликвидность этих бесполезных бумажек. Они интересны до тех пор, пока на них есть покупатели. А как инвесторы узнают о наличии покупателей? Они смотрят на оборот по бумагам, и если он достаточно высок – облигации интересны. Но все дело в том, что…
Длинный глоток помог мне выдержать театральную паузу.
– Ну? – не смог вытерпеть Майцев.
Я вытер губы от пены, закусил парой чипсов, налил еще один стакан и лишь после этого закончил:
– Все дело в том, что никакого оборота по этим бумагам нет.
Захар задумался настолько сильно, что машинально открыл мое пиво (которое не очень любил) и выпил полбутылки.
– Подожди, ты что-то придумываешь. Оборот по этим «мусорным облигациям» – миллиарды долларов ежедневно.
– Захар, ты учишься в бизнес-школе и еще не понял главный принцип американской экономики? Ну так я тебе его скажу безо всяких лишних слов – важно казаться, а не быть! Тогда все будет красиво и богато. Пока ты кажешься, и тебе верят – все отлично! Милкен гоняет деньги между несколькими счетами своих приятелей, обеспечивая видимость оборота! Если десять миллионов долларов перегнать сто раз со счета на счет – вот тебе и миллиард в обороте.
Захар допил оставшуюся половину бутылки и надолго замолчал.
– Если взять любую случайную историю успеха американской компании, то скорее всего, она будет выглядеть как история того миллионера: «купил яблоко за цент, помыл, продал за два, купил два яблока, помыл, продал за четыре цента, купил четыре яблока, помыл, продал… а потом умерла тетушка, и мне в наследство осталось два миллиона долларов». Так и компания – много-много-много бестолковой работы, чтобы соответствовать требованиям по срокам жизни и обороту и оказаться на бирже, размещение акций, и вот готова успешная история. Это страна тотального лицемерия. Возьми их закон о пожертвованиях на избирательную кампанию президента! Никто не имеет права жертвовать больше двух с половиной тысяч долларов. Откуда же эти миллионы пожертвований? Все решается просто – нельзя жертвовать самому кандидату на пост президента, а вот всяким фондам и комитетам, что занимаются его избранием – жертвуй хоть по сто миллионов!
– Н-дяяя, дела, – заключил Захар. – А все эти разговоры о честной конкуренции, маркетинге, стратегии развития?
– В пользу бедных. Американский бог – капитализация. Чем она выше, тем ты больше, тем большее тебе позволено. А капитализации добиваются здесь двумя путями. Первый приведет нас на биржу. И посмотри, что будет. Вот мы с тобой – Генри Форд и его помощник. Мы решаем открыть новый завод. Пятидесятый из наших заводов. Общая капитализация всех – пятьдесят миллиардов. Мы решили вложить и в этот – юбилейный завод – миллиард долларов, и рассчитываем на ежегодную выручку по двести миллионов, в которых будет по пятнадцать миллионов чистой прибыли. Мы раструбили об этом на весь свет. Что происходит, мастер делового администрирования?
