Михаил Ланцов - Россия Молодая. Том 1

– А это реально? – Чуть подумав, спросила Маша. – Найти что-то светлое и позитивное? Да и старые клюшки меня заклюют.

– Даже у самого плохого человека можно найти что-то хорошее. Главное тщательнее обыскивать, – с улыбкой произнес Петр. – Что же до старых клюшек, то не переживай. Царицу, добровольно посвятившую себя церкви, да еще и сохраняющую хорошие, доверительные отношения с царем они не тронут. Испугаются моего гнева.

– И как это будет выглядеть? Признаться, я не понимаю, что можно сделать с этим царством тоски и скорби…

– Для начала провести ротацию. Потом все украсить, чтобы выглядело все свежо, светло и позитивно. Что еще? Ну, можно создать хор и оркестр для публичных выступлений. Подобрать песни. Музыку. Открыть типографию, где не перепечатывать унылые и грустные тексты, а постараться преподнести православие с его доброй, светлой стороны. Наверняка же такая имеется. Да не просто, а в картинках. Много что можно придумать. Не переживай, я помогу.

– Меня точно отравят, – усмехнулась Мария, явно ожившая от слов бывшего супруга.

– Патриарх Иов мой союзник[45]. Без него я бы не смог отменить законы, ущемляющие права раскольников. Да и диалог с ними не получился бы. Думаю, если у тебя что-то начнет получаться, я подключу его, и мы постараемся вывести эти процессы на общероссийский уровень. Церковь должна нести позитив и свет, а не угрюмую тоску. Тем более что сейчас уже идет тихая чистка в церкви, отправляющая наиболее реакционно и радикально настроенных иерархов обоих полов в лучший мир.

Глава 2

Умиротворенный летний вечер одного из неприметных особняков на окраине Стамбула был нарушен тихой беседой двух старых знакомых.

– … к сожалению, политическая обстановка в Европе складывается непросто. Успехи Имперских войск, выкупе с успешными кампаниями русских, ставит разумность продолжения этой войны под большой вопрос.

– Но ведь Франция вторглась в Пфальц…

– Да, – кивнул француз, – мы попытались помочь вам, согласно договоренностям. Однако удача не сопутствует нашим полководцам. Уже сейчас можно уверенно сказать – битва за Пфальц проиграна. Будет неплохо, если получиться свести ее к положению статус–кво.

– У нас еще есть силы для наступления.

– Возможно, но успеха вам добиться не получится. Даже если вы сможете разбить имперскую армию, оставшуюся прикрывать границу, вам в тыл ударят русские. И наоборот. К чему это приведет – не берусь даже гадать. Вплоть до осады Стамбула.

– Русские… – покачал головой уже немолодой осман с усталым лицом и умными глазами, – неужели армия Петра действительно так хороша?

– Три пехотные бригады и сводный полк конных егерей – да, очень хороши. Все остальное, как и раньше – отвратительно.

– Но ведь это жалкие крохи…

– Двадцать тысяч, превосходно вооруженных и обученных. Против той армии, что вы сможете выставить, справятся и при трехкратном численном превосходстве. Полагаю, что и больше, но тут все от полководца все будет зависеть. Считайте, что он выставляет против вас не двадцать, а шестьдесят тысяч. Кроме того, не забывайте, что время идет и у Петра есть время на увеличение армии. По крайней мере, наши люди в Москве говорят о напряженной работе, связанной с обновлением старой армии.

– Может попробовать его отравить? – Задумчиво произнес осман.

– Мы полагаем, что это крайне затруднительно.

– Почему же?

– Так вы не в курсе последних событий? – Улыбнулся француз. – Сейчас идет большая игра за Петра. Первоначально его пытались просто отравить. Не получилось. Потом решили привлекать как союзника. В итоге, умереть должна была его супруга, но тоже не получилось. Причем так, что даже в Париже с определенным волнением стали смотреть в сторону Москвы. Возможно это случайность, а возможно и нет. Но, по всей видимости, он с самого начала отслеживал, как все попытки его отравить, так и желание устранить его супругу.

– Мне кажется, мой друг, вы его демонизируете. Разве так может вести себя мужчина двадцати одного года от роду?

– По нашим сведениям, за ним стоит орден иезуитов. И уж поверьте, они могут намного больше. Это искушенные интриганы. Скорее всего, именно они и оберегали своего сторонника от попыток отравления.

– Но ведь они католики!

– Мы не знаем условий их дружбы.

– Иезуиты…. Да уж, не самая радостная новость. Я думал, что они играют значительно меньшую роль в этой игре.

– Не только вы, мой друг.

– Если началась борьба за Петра, то ради чего? Надеетесь, что он выступит против Священной Римской Империи?

– Насколько мы смогли его узнать – нет. Это исключено. А вот вывести его из игры на какое-то время попытаться стоит. Буквально месяц назад мы смогли завершить первый раунд переговоров и добиться обручения Петра с дочерью Яна Терезой. Первоначальное приданое этой девушки составляло пятьсот тысяч талеров, что, согласитесь, немало. Однако царь стал хоть как-то нас слушать, только когда сумма перевалила за миллион, а согласился жениться лишь при обязательстве уплаты ему двух.

– Сколько?! – Ошалело переспросил осман. – Двух миллиона талеров[46]?

– Именно. Само собой у Яна таких денег не было и нам пришлось ему помочь. Однако мы нащупали слабое место Петра. Он, как оказалось, очень жаден и любит деньги, ради которых пойдет на многое. Даже на настолько неудобный и совершенно ненужный ему брак.

– Когда намечена свадьба?

– В следующем году. Тереза уже переехала в Москву, и сейчас готовится к принятию православия.

– Я так понимаю, вы хотите Петра втравить в борьбу за престол Речи Посполитой? – С улыбкой произнес осман.

– Именно, – ответил француз. – Главное, чтобы он завяз в этом гнилом болоте как можно глубже, лишив Вену сразу двух союзников. И вот тогда мы с вами сможем отыграться и разбить Священную Римскую Империю.

– А вы не думаете, что Петр может справиться?

– С чем? С наведением порядка в Речи Посполитой? Это исключено!

– Хм… возможно вы и правы. Но если так, то Петр может и отказаться от дележа. Свои два миллиона талеров он уже получил.

– В Речи Посполитой довольно сильны позиции ордена иезуитов. А в Москве, как мне кажется, решение принимает совсем не Петр.

– Вот как? – Усмехнулся осман. – Тогда да, у нас есть шансы. Но Порте не хватит нескольких лет, чтобы привести армию и флот в порядок.

– Мы это прекрасно понимаем, – кивнул француз. – Поэтому мой король уполномочил меня пообещать вам много французского оружия и пару сотен офицеров, которые подтянут ваших бойцов.

– Это будет замечательно…

– О чем сказал наш французский друг? – На визитера уставилось два десятка умных глаз.

– Он просил нас поскорее завершать войну.

– Значит Ахмед…

– Да. Потому как его брат не успокоится, пока не обожжется.

– Что еще он сказал?

– Порадовал нас тем, что Франция постарается вывести из игры Россию и Речь Посполитую, а также пообещал много хороших фузей, пушек и офицеров для подготовки нашей армии. Ведь скоро новая война…

– Ты веришь ему?

– Им нужно, чтобы в подходящий момент мы атаковали Вену с юга. Поэтому да, до этого момента – верю. Но как они поступят дальше – не представляю. Все слишком неопределенно.

Глава 3

Петр прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки музыки Большого сводного оркестра. Играли «Прощание славянки», которую в этом мире знали под скромным названием «Пехотный марш». Совершенно резонирующая и непохожая на все современные концу XVII века военно–музыкальные композиции, она оставалась такой же сильной и мощной, несмотря ни на что. Сколько раз он ее уже слышал в столь разных ситуациях, что и не перечесть, но запомнился больше всего тот, по радио, в мае девяносто шестого… в своей первой жизни, когда лежал с тяжелым ранением в больнице…

– Государь, – обратился к нему Меньшиков, – тебе плохо?

– А? – Очнулся Петр, скользнув взглядом на крепкую, рослую фигуру князя, не в пример тех образов, что рисовались в фильмах. – Просто воспоминания. Они иногда тяжелы. Что у нас тут? Я ничего не пропустил?

– Вошли первая и вторая пехотные бригады, третья втягивается, – кивнул он на последние аккуратные ряды в темно–синих мундирах и черных лакированных шлемах при латунной оправе.

– Хорошо, – кивнул Петр, уже оправившийся от приступа неуместных воспоминаний.

Прошло еще несколько минут, и «Пехотный марш» сменился «кавалерийским». За ними последовали «артиллерийский» и «военно–морской».