Андрей Посняков - Новая Орда
– Господин десятник! – Голос одного из местных, крепостных, воинов вернул Егора с небес на землю.
Молодой человек поспешно повернул голову:
– А?
– Я говорю, пошлите кого-нибудь из своих сопроводить задержанных.
– Хорошо. – Князь махнул рукой: – Эй, Генрих!
Молодой немец тут же подскочил, вытянулся, преданно моргая глазами. Вожников одобрительно крякнул – молодец, вот и вышел из него толк! Совсем бравый воин.
– И ты, Джамиль… – Егор выцепил взглядом еще одного, но тут же осекся. – Нет! Стой на месте, неси службу. А задержанных я сам – с немцем вот – отведу. Пошли, Генрих.
Вовсе не праздное любопытство терзало сейчас заозерского князя, не праздное, а вполне обоснованное: нужно было узнать поточнее, что там на самом деле с царевичем. Убит? Или, может быть, просто тяжело ранен? Ну, свалился с лошади, унесли – это еще не гарантия гибели, как и слова судейского. Подумаешь, видел он… Не-ет! Надобно расспросить кого-нибудь посолидней. Может быть, даже и завтра… Да, наверное, и нужно бы завтра – просто Егору неохота было сейчас ждать, вот и пошел вместе с Генрихом, расталкивая по пути столпившихся у ворот зевак, повел задержанных в кордегардию – помещение для стражи, располагавшееся на первом этаже суда.
– А ну, постор-ронись! Разойдитесь, кому сказал, лишенцы!
Добравшись до нужного места, молодой человек сдал всех подозрительных дородному усачу в красно-желтом колете – выражаясь полицейским языком, инспектору по разбору. Хотел было что-то спросить, да махнул рукой – работы у «инспектора» нынче хватало, не оторваться.
– Господин десятник! Я вас, кажется, знаю.
Егор обернулся и увидел вскочившую с длинной, предназначенной для доставленных лиц, лавки, даму, вернее сказать – молодую девушку: рыжую, синеглазую, испуганную… Вожников узнал ее сразу – Даная!
Юная служанка капитана Аретузи была одета в скромную темную юбку и такой же жилет поверх серой посконной рубахи. В руках девушка держала плетенную из лозы корзину со всякой снедью – зеленью, куском жареной рыбы, маринованными оливками и сыром.
– Ищу своего господина, синьор десятник, – моргая, быстро залопотала девчонка. – Понимаете, я шла, шла с рынка, да дай, думаю, зайду – угощу господина свеженьким, знала же, что он здесь должен нынче быть, в крепости, вот так и подумала, и вот, вкусностей разных ему принесла – чего сидеть-то голодным?
– Тихо, тихо, не трещи, – замахал руками Егор. – Хозяина своего, значит, решила попотчевать?
– Так, так, господин десятник, – служанка обрадованно закивала, глядя на десятника преданными, круглыми, как у недоеной коровы, глазами.
Князь вдруг усмехнулся:
– Так – да не так!
– Как – не так – господин десятник?
– А ты правду скажи, – посоветовал Вожников. – Мол, так и так, шла мимо с базара, захотелось на принца Керим-Бердио, на кортеж его богатый взглянуть – вот и прошмыгнула в ворота. Как хоть пропустили-то?
– А там многие пробрались, сразу за кортежем – со слугами, с воинами… и я тоже, мышкой тихонечко прошмыгнула.
Егор покачал головой:
– И давно ты здесь?
– Да вот, только что.
– Как Керим-Бердио стрелой поразили – видела?
– Что вы, господин, что вы! – Даная испугалась еще больше, напоминая теперь растрепанного воробышка, согнанного шпанистыми мальчишками с плетня. – Я почти ничего не видала – слишком уж стояла далеко. А ближе-то не подойти, я уж пыталась – куда там!
– Пыталась она. – Вожников почесал за ухом, думая, куда теперь отвести эту чертову девку.
Или никуда не отводить? Просто бросить ее здесь, да пускай, кому надо, разбирается – до вечера, а то и до утра, не меньше, вон, кругом подозрительных-то сколько! Целый батальон, уж никак не меньше. И поделом девке – нечего где ни попадя шляться.
Так-то оно так – поделом, но… как это воспримет начальство? Эта Даная для синьора капитана не просто служанка – наложница, и даже – любимая наложница… а другой-то все равно никакой нету! И попробуй ее обидь, это значило бы обидеть самого капитана, что в ближайшие планы Вожникова отнюдь не входило.
– Выведите меня отсюда, господин десятник, – словно подслушав мысли Егора, девушка умоляюще сложила руки. – Пожалуйста, прошу вас. Мой хозяин… я ведь до него просто не доберусь сейчас! А здесь меня, кроме вас, никто не знает.
В синих глазах девчонки вдруг появились слезы, красивое личико скривилось, и Егору стало жалко эту глупенькую служанку, поплатившуюся за свое дурное любопытство – капитан ведь небось привык вовремя – сразу после службы – по-домашнему ужинать да затем ложиться… А если невольница только утром явится – какой тут домашний ужин, какой сон? А кто виноват? Егор прекрасно представлял, кого теперь старый кондотьер сделает крайним – уж точно не эту девицу, что с нее взять-то? Ага! Она ведь и с молодым Марко Гизольфи тайком встречалась, может, капитан – тот еще ревнивец! – что-то такое подозревал, вот девка-то и волнуется, переживает. И правильно волнуется, между прочим – капитан, хоть и отходчив, да гневлив преизрядно, припозднившуюся наложницу может и плетью попотчевать – вполне, очень даже запросто! Попотчует, отляжет у него от сердца… на холодную голову кто виноват будет? Старший десятник Джорджио, кто же еще-то? Почему вовремя Данаю из цитадели не вывел, не выпроводил? Ведь узнал же, да и она к нему сама подошла.
– Идем, – взяв девушку за руку, Вожников подвел ее к усачу. – Это служанка капитана Аретузи – принесла хозяину своему поесть, да вот, задержалась… то есть – ее задержали.
Отвлекшись от очередного задержанного, страж вскинул голову, разглядывая Данаю с явным любопытством:
– А-а-а! Так вот это кто. Что ж, слыхал, слыхал. Это похвально, когда слуги так заботятся о своем господине. Только вот, милая, все твои яства ныне синьору капитану вряд ли понадобятся – поесть ему будет некогда, по крайней мере, до ночи – точно!
Сказав так, усач гулко расхохотался и обмакнул гусиное перо в чернильницу, стоявшую на столе перед ним:
– Лично ее проводите, господин десятник?
Егор пожал плечами:
– Придется, коли уж повстречал.
– Подождите, я выпишу пропуск.
Князь проводил Данаю до ближайших ворот, благо идти было недалеко, да там и выпустил, показав стражникам пропуск. Слезы в синих глазах девчонки давно высохли, правда, за руку князя Даная держалась крепко… а может, ей просто нравилось так вот держаться?
Вожников скосил глаза: служанка у старого капитана вполне симпатичная, красивая даже, этакая рыжая бестия – стройная, с тугой грудью. Ах, Дана-Даная – значит, наставляем господину капитану рога с молодым Гизольфи? Неосторожно, очень неосторожно – видать, не набралась еще ума девка. Ни-чо! Попадется, отведает плетки – поумнеет. Если капитан ее вообще не прогонит, не продаст, узнав о связи с юным аристократом.
– Ой, господин десятник, как славно, что я вас встретила. Я вам так признательна, так… Даже не знаю, как и благодарить.
Князь едва сдержал ухмылку – вот что это было? Прямое и недвусмысленное предложение или лишь тень легкого флирта? Скорее – первое. Не знает она, как отблагодарить – ага, как же! Чем еще может отблагодарить солдата простая служанка… тем более, такая вот… синеглазая?
– Так я… пойду, господин капитан?
– Иди, иди, Даная, готовь своему хозяину ужин!
Девчонка повернулась, пошла, спускаясь по широкой лестнице вниз, в город – ах, губа у старого Аретузи не дура – такую девушку отхватил! Идет, как пишет, точнее – на машинке печатает, еще бы юбку покороче, да каблучки – цок-цок-цок!
– Надеюсь, мы еще с вами обязательно свидимся, – обернувшись шагов через пять, Даная помахала князю рукой с такой обворожительной и многозначительной улыбкой, поймав которую от обычной девчонки – в том, далеком и нереальном двадцать первом веке, – Егор посчитал бы, что дело слажено и до постели – всего пара шагов.
Впрочем, и здесь, похоже, до постели была все та же пара шагов… и даже меньше. Эх! Если б не капитан! Не надо наставлять начальству рога – чревато. Да, Даная девушка красивая, но ведь и Вожников – не сопливый подросток, чтобы гоняться за каждой юбкой. За всеми не угонишься, хотя… Даная, наверное, того стоила бы. Ах, какая грудь, какие глаза, какие ножки…
Тьфу ты, черт!
Перекрестившись на видневшийся невдалеке храм Святого Георгия, Егор хлопнул себя по левому плечу, словно отгоняя примостившегося там черта… не черта даже – а самого настоящего змея-искусителя! Изыди, Сатана, изыди!
И в самом деле, нечего на каждую юбку заглядываться – а женатому-то человеку стыдно втройне! Стыдно.
На пути к дальним – «своим» – воротам Вожников собрал все слухи, которые смог, и особого труда это не составило. Все – торговки, солдаты, судейские – утверждали одно и то же: татарский царевич Керимбердей убит, поражен арбалетной стрелой в сердце.
