Ложная девятка - Аристарх Риддер
Потеря последнего так и вовсе была чуть ли не ключевым фактором слабости «Торпедо» в атаке. В прошлом сезоне именно Редкоус был лучшим бомбардиром команды. В чемпионате он забил 12 мячей. Само собой, что его голов сейчас очень не хватало.
О том, что Редкоус будет одним из моих конкурентов за место в основе в следующем году, я не думал. В том, что я в любом случае отвоюю себе место в старте, я не сомневался.
Но для этого мне придётся поработать. Если на тренировке у меня не было никаких проблем, то вот во время двусторонки я наглядно увидел, что физика — это моё слабое место. Нет, для моего возраста она была хорошая, и для игры за дубль её хватало за глаза.
Но главная команда — это уже более высокий уровень, и времени, которого со вчерашними армейскими дублёрами у меня было вагон и маленькая тележка, тут наверняка хватать не будет.
Само собой, что и Иванов это отметил, всё-таки он тренер команды высшей лиги.
Похвалив меня за технику, выбор позиции и видение поля, он отметил, что мне нужно подтягивать физику.
И сразу после окончания тренировки Валентин Козьмич дал задание своему заму по физподготовке провести со мной серию тестов, а потом разработать дополнительную программу, само собой, она должна была учитывать и мой возраст.
На этом моя первая тренировка с основой завершилась.
Первая, но не последняя. Когда Иванов закончил с тренером по физподготовке, он ещё раз похвалил меня и сказал, что я пока что продолжу работать с основой.
Само собой, что это были очень нужные для меня слова, которые здорово подняли и так хорошее настроение.
В таком вот хорошем настроении я и отправился вечером на наш стадион, чтобы посмотреть на игру «Торпедо» с ЦСКА.
Глава 17
Что бы там ни говорили хоккеисты и любители хоккея, сколько бы медалей они ни привозили и сколько кубков ни выигрывали бы, но именно футбол по праву является народной игрой у нас. Так было и есть в СССР, так будет и в России будущего.
Да, футбол не лишён недостатков, но у кого их нет? Всё равно именно он — спорт номер один.
И само собой, что игра очень быстро обросла и, скажем так, культурным подтекстом. Количество метких выражений, которые были когда-то сказаны про футбол, очень и очень велико.
Можно выбрать практически на любой вкус. Тут вам и «ваши ожидания — ваши проблемы» за авторством Андрея Аршавина, и «пусть говорит наш тренеришка» от Артема Дзюбы, и еще много-много других, тысячи их.
Но сейчас я вспомнил одно из советских футбольных выражений: «Локомотив — это пятое колесо».
Логика у него была простая: в Москве есть четыре клуба — Торпедо, Динамо, Спартак, ЦСКА. И Локомотив, который как бы в столице ни к селу ни к городу. Он как бы есть, но зачем и для кого — непонятно.
До конца восьмидесятых так примерно и было. Большая четверка боролась за медали и кубки, играла в Европе, а Локомотив… просто был. Болтался между вышкой и первой лигой, притом большую часть обитая как раз в последней.
Правда, уже скоро в этот клуб придёт Юрий Семин, и всё изменится. К середине девяностых уже никто не скажет, что Локомотив — это пятое колесо. Ну а потом и вовсе железнодорожники станут одними из флагманов нашего футбола.
Но это дело будущего, пусть и относительно близкого.
И что удивительно, у пятого колеса куда лучше с жилплощадью, чем у трех из четырёх московских команд.
Только Динамо могло похвастаться лучшим стадионом, чем Локомотив. У Спартака свой стадион появится только в десятых годах уже следующего века. У ЦСКА, по большому счёту, тоже. Сейчас армейская арена на Песчаной улице основной командой не используется. Она и маленькая, всего около 10 тысяч зрителей, и играть там можно только при естественном освещении.
У нас, у Торпедо, свой стадион есть — культовый для всех советских любителей футбола Торпедо-ЗиЛ. На поле именно этого стадиона блистал Стрельцов, которого многие, я в том числе, считают лучшим игроком в истории нашего футбола, здесь же играли Иванов и Воронин.
Но при всей своей культовости Торпедо-ЗиЛ далёк от моих представлений о прекрасном. В первую очередь тем, что он просто-напросто маленький.
Для большого клуба, а Торпедо при всех нынешних своих трудностях — это большой клуб, иметь стадион вместимостью всего в 15 тысяч зрителей — это просто нонсенс.
В НХЛ и НБА полно баскетбольных и хоккейных арен, на которых вместимость больше.
Нет, если бы речь шла об условном клубе из первой лиги или даже из высшей, но базирующемся в небольшом или просто не самом футбольном городе, тогда вопросов нет. 15 тысяч в самый раз. Но для Москвы это всё-таки маловато.
Особенно учитывая то, что за нами ЗиЛ — чуть ли не главный промышленный гигант столицы, на котором работают десятки тысяч человек. И у них у всех есть семьи, дети, братья, сестры и прочие родственники.
Армия только этих, профильных болельщиков, кому, как говорится, по долгу службы положено переживать за Торпедо, куда больше, чем вместимость стадиона.
А ведь есть еще и обычные москвичи, никак не связанные с ЗиЛом. Многие из них не только могут, но и болеют за Торпедо.
А тут пятнадцать тысяч. Непорядок.
И то, что у уже упоминавшегося Спартака ситуация еще хуже, нисколько не улучшает ситуацию.
Можно, конечно, позлорадствовать насчёт того, что «ха-ха, фанатов Ленинградского Зенита называют бомжами, или будут называть, не важно, те, у кого своего стадиона нет». Но зачем?
Проблемы соседа делают счастливым только очень глупого человека.
Правда, в маленькой вместимости торпедовского стадиона был и один плюс: у клуба нет никаких проблем с посещаемостью. Полные трибуны тут собираются стабильно.
Игра с армейцами исключением не стала. Пустые места были, но не так чтобы много. По моим прикидкам, тысяч 13 на игру пришло.
Смотреть с трибун за игрой Торпедо было интересно. Мы с отцом купили билеты на этот матч заранее, так что места нам достались хорошие, точно по центру поля, напротив центрального круга. Один из заместителей Кабана, еще один обладатель животной фамилии, Зайцев, отвечал за билеты для игроков и членов их семей, предложил и мне проходки на трибуны, но я вежливо отказался.
Правда, потом добавил, что в будущем непременно буду пользоваться возможностью провести родственников или друзей на халяву. Как-никак отец
