На задворках империи - Андрей Владимирович Булычев
— Положено, — соскакивая с коня, проговорил Гончаров. — Вдруг вы оружие с собой везёте или ещё что противозаконное? А мы есть воинское подразделение Русской императорской армии. Без досмотра через нас всё одно не проедете. И переведи своим, Анвар, пусть всё, какое есть в обозе, оружие сложат на обочине. Понятно, что для охраны оно вам нужно, но чтобы при проверке никто в руках или при себе его не держал, иначе стреляем без предупреждения! Ну-у, пошёл. — Он качнул стволом мушкета. — Быстрее пока́жете — быстрее дальше поедете.
Толстячок горестно вздохнул и засеменил к обозу. Несколько минут там шла какая-то суета, и вот он подбежал обратно.
— Господин, купец хороший, купец слушать, весь оружий сложить, как нам приказать. — И он сделал низкий поклон.
— Внимание, драгуны, тройки Блохина и Чанова осматривают повозки! — скомандовал Тимофей. — Тройка Балабанова и Кошелев с Аболиным стоят сбоку на возвышенности и держат обоз на прицеле. Сазонов, тебе при конях быть! — крикнул он молодому драгуну. — Всем всё понятно?! Штыки к мушкетам примкнуть, курки взвести, всем держаться настороже, сейчас посмотрим, какие это купцы. Со стороны Аракса, от персов, идут, потому нет им доверия, глядите поклажу внимательней. Пошли!
— Все спешились! — крикнул, подходя к колонне, Тимофей. — Анвар, переведи, чтобы твои нукеры с коней слезли. Всем остальным стоять россыпью у повозок.
Толстяк затараторил, и с десяток верховых, спрыгнув с коней, встали с мрачными лицами, держа их за повод.
— Обозная охрана. — Лёнька кивнул на прислонённые на обочине к камням ружья и сабли. — Таких и в регулярном войске не зазорно держать у персов и турок.
— Может, это они оттуда и есть, — проговорил Тимофей, оглядывая стоявших. — Откуда сейчас узнаешь. Оружие у всех хорошее, единообразное, и держатся борзо, глаза не сразу отводят.
— Да оружие-то купцам не трудно хорошее подобрать, — заметил Чанов, переворачивая в повозке тюки с материей. — Их же самих охраняют, и людей боевитых можно подобрать, даже из бывших вояк. Только плати.
— Ну да, всё может быть, — проговорил Тимофей. Его глаза встретились со взглядом одного из обозных. Был он одет в такой же, как и у всех, запылённый халат, на ногах грязные чувяки, а на голове войлочная шапка. Но даже под слоем пыли было видно, что кожа у него заметно светлее, чем у всех остальных. И глаза. Не так он смотрел, как все другие, не было той отрешённости и пустоты или, напротив, напряжённости и страха, как у остальных. Внимательный и в то же время какой-то ироничный, прямой взгляд. Тимофей подошёл вплотную. «И глаза-то у тебя серые, редко такое у темноглазых сынов гор», — мелькнула в голове мысль. — Кто таков?!
— Господин, господин. — Заслоняя сероглазого, к Гончарову метнулся Анвар. — Мой qardaşı oğlu — сын брата Джавад, хороший, хороший. Начальник, бакшиш, подарок тебе. — И вынув из кармана кожаный мешочек, протянул его Тимофею.
— Блохин, со своими ко мне! — рявкнул прапорщик. — Переверните всю эту повозку, каждую мелочь в ней осмотрите!
— Господин, бакшиш! — Толстяк, увидев, как тройка драгун скидывает всё на землю, дёрнулся к повозке.
— Стоять! — рявкнул Гончаров, перегородив путь жалом штыка. — Сейчас поглядим, что за суета у вас тут.
Что-то не нравилось Тимофею во взгляде у «племянника», насторожился, глаза сузились, а держит себя довольно расслабленно, уголки губ чуть припущены, словно бы в презрительной улыбке.
— Так как же тебя зовут? — спросил его Тимофей.
Сероглазый перевёл взгляд с повозки на русского офицера и непонимающе покачал головой.
— Джавад, Джавад, господин. Хороший, хороший, сын брата, — запричитал караванщик.
— Анвар, я не тебя, а его спрашиваю, — произнёс Гончаров.
— Он не говорит по-русс, господин. — Тот развёл руками. — Совсем не понимать.
— А мне кажется, прекрасно всё понимает, — хмыкнул Гончаров. — И скажи мне, Анвар, почему у дяди кожа такая тёмная, как у обычного каджара, а у его племянника она как у меня? Не больно-то вы, я скажу, похожи, даже, напротив, ничего общего у вас нет.
Толстяк замер, как видно обдумывая, что ему сказали, и потом затараторил, мешая свои и русские слова. Всё, что удалось разобрать: у брата жена из белых наложниц, нерусская, с Балкан. Родила сына и потом умерла. Ну, что-то в этом роде.
— Пусто, ваше благородие, — доложился Блохин. — Одни только тюки с тканью да пара мешков со специями. Духмяное всё, может, отсыпать немного?
— Господин прапорщик, конный отряд сзади! — донёсся крик Кошелева. — Наши идут, точно наши! Там Пётр Сергеевич впереди!
Прошло несколько минут, и к дорожному повороту выехало шесть десятков кавалеристов из основного дозора.
— Господин штабс-капитан, ведём досмотр каравана, — доложился Копорскому Тимофей. — Говорят, что из вассальных персам ханств идут, часть в наш Тифлис, а часть к туркам в Карс и Эрзерум. Подозрительные они какие-то, вот досматриваем.
— Из персидских земель, говоришь. — Копорский сузил глаза. — Интере-есно, сейчас поспрашиваем, что они там за Араксом видели. Нашли что-нибудь в повозках?
— Никак нет, пока что один только товар, — отчитался Гончаров. — В охране дюжина всадников при хорошем единообразном оружии. Вон оно всё, на обочину сложено. Этот, старший, мзду мне предлагал, чтобы их отпустили. — Он кивнул на Анвара.
— По дороге спокойно всё было? Ничего интересного не заметили? — полюбопытствовал штабс-капитан.
— Никак нет. В том селении, которое проехали, староста сказал, что только наша конница проходила, а персидской давно не видели.
— Да, были мы в этом селении, тоже спрашивали, — сказал Копорский. — Ладно, бери своих, Тимофей, езжайте дальше в сторону Амамлы. Мы дальше сами досмотр поведём, а ещё и поспрашиваю о всяком. А там эскадроны подойдут, может, и у Павла Семёновича с капитаном Гусинским вопросы будут.
— Слушаюсь. — Тимофей козырнул. — Передовой дозор, по коням! Выходим к Амамлы!
Всадники проезжали мимо стоявших повозок. Их уже досматривали другие, а вот и «племянник» Анвара. Тимофею показалось или он и правда улыбался? «Подозрительный тип», — мелькнуло в голове.
— Блохин, впереди нас на сотню шагов держись! — крикнул он и подогнал Янтаря.
Глава 5. Амамлы
— Большое селение, — оглядывая открывшуюся внизу россыпь домов, проговорил Кошелев. — Вон улицы три точно видать, и самая большая вдоль речки идёт. Будет нам место для постоя, не всё же тут пехота с казаками успела занять.
Дорога пошла под уклон, и навстречу передовому дозору драгун откуда-то сбоку выскочили человек двадцать всадников.
— Тпр-р-р, стой! — Тимофей натянул поводья. — По нашу душу скачут.
— Кто такие?! — Подъехавший первым казак, с обветренным красным лицом, внимательно вглядывался
