Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ) - Владимир Викторович Бабкин

Время близилось к полуночи, но небо было светлое. Двадцать второе июня — самый длинный день в году. Поставив новым товарищам еще по пинте запрещенного, но легко доступного в порту пива, Фёдор Сергеев откланялся, и поспешил в гостеприимную для моряков и небогатых морских торговцев гостиницу «Джейн», стоящую в половине квартала от пристаней на Истсайде.

Солнце уже зашло, на узких улицах нижнего Манхеттена сгущались сумерки. Но, до похожей на знакомую ему по России тюремную красную башню, гостиницы «Джейн» было близко.

Гудок проходящего парохода вывел Фёдора из хмельной задумчивости. Его насторожил негромкий разговор и приближающиеся мерно короткие тени.

— Эй, осси (1), огонька не найдется. — сказал кто-то долговязый с итальянским акцентом.

Похоже его ждали, и будет драка. Что ж, не впервой.

— Мой табак крепок для тебя, сеппо (2)

Его рука скользнула к кожаному штиблету, служившему голенищем его левому ботинку-челси.

Примечания:

1. Уничижительное прозвище австралийцев данное американцами

2. Пренебрежительное название американцев австралийцами

Глава 12. По семейному

САСШ. НЬЮ-ЙОРК. ГРИНВИЧ-ВИЛЛИДЖ. РАЙОН ДОКОВ. ПОЛНОЧЬ. 23 июня 1920 года.

Как оказалось, пригнулся к голенищу Фёдор вовремя. Где-то сбоку раздался тикающий звук и, пока он повторился три раза, Сергеев успел уйти в тень здания и принять на свой боуи (1) направленную в него баллестру (2). Ударил нападающего он по запястью плашмя и тот от неожиданности и боли выронил свой тикающий стилет. Поджав руку, нападающий по инерции вылетел вперёд и упал перед своими товарищами.

— Che due palle! (3) — выкрикнул по-видимому главарь банды.

— Кретин. Ты с ножом с этим увальнем справится не можешь? — продолжил он.

— Вставай, Тони — сказал чубатый «босс», пнув упавшего.

«Похоже моего тесака, эти самонадеянные кретины малолетние не заметили. А ведь старших я на погрузке и в баре видел…» — подумал Фёдор, «но знавал я уже и подобных пролетариев».

Упавший вскочил и проорал в темноту:

— Che te pozzino ammazza! (4)

— Идиот. Он по-итальянски не понимает, — усмехнувшись сказал главарь.

— Эй, австралиец, кидай кошель сюда или выходи, и мы тебя резать будем. — проорал на английском осмелевший за спинами подельников мелкий неудачник.

— И чем же вы меня tagliare (5) собираетесь? — ответил, выступая из мрака и пряча свой нож за спиной Сергеев.

Итальянцы немного опешили. Но видно быстро сообразили, что, работая в порту можно выучиться не только итальянскому. И по лицу главаря было понятно, что он начал опасаться, что противник может знать что-то не только из языка, но и из ножевого боя.

— А вот этими милыми ножичками, осси, — ответил ранее молчащий бандит, синхронно с главарем раскладывая в одно нажатие длинные дуэльные Sfarziglia Napoletana (6).

Фёдор секунду наблюдал как эти два манхэттенских булли (7) запрыгали, рассчитывая на быструю бесчестную зумпату (8).

— Это разве ножи? Вот это нож. — Сергеев достал из-за спины шестнадцатидюймовой лезвие своего «тесака».

Главарь присвистнул. Со стороны подпольной портовой пивной стали приближаться неровные шаги мычащих какую-то песню докеров.

— Уходим. — сказал старший, покончив с «танцем».

— Умберто, да мы его в два пера… — возмутился второй боец.

— Уймись, Джузеппе, мне не улыбается если он при этом отрубит тебе руку, а его дружки потом порежут нас на шнурки. Живей. — скомандовал главарь и тройка быстро растворилась в ночном сумраке.

1. Большой техасский нож, всемирно прославленный «Крокодилом Данди».

2. Дуэльный нож из южной Италии, при открытии издает три тиканья которые обозначают начало поединка

3.(ит.) «Какого черта!» буквально «Какие два яйца!»

4. (ит.) «ты будешь зарезан»

5. (ит.) «резать»

6. Тонкий выкидной дуэльный нож из итальянской Кампаньи.

7. Дуэлянты на ножах.

8. «Прыгающий бой» — итальянская дуэль на ножах.

* * *

САСШ. НЬЮ — ЙОРК. БРОДВЕЙ26, Standard Oil Building, 23 июня1920 года.

Эдвард Мандел Хаус спускался в отдельном лифте с двадцать шестого этажа, освещавшего керосиновым факелом своего шпиля весь нижний Манхэттен с небоскрёба Standart Oil. Вчера он связался c заинтересованными лицами и изложил им суть своей беседы с английским резидентом в Центральном парке. Утром же необычно рано позвонили уже ему, и час назад он был внутри этой, важнейшей в американской экономике, высотки.

Спустя полчаса он благодарил Бога, что не разделил судьбу гонцов приносившим правителям Востока плохие вести. Правители Запада были всё-таки цивилизованней. Его ценили и даже не выставили за дверь, но он чувствовал, что впредь ему будут менее рады.

Уже то, что его пригласили не в загородное поместье Кайкет к главе клана, а вызвали сюда в рабочие апартаменты Джону Дэвисону-младшему, могло говорить о снижении к нему интереса. Впрочем, это могло случиться и просто из-за спешности дела. Но и состоявшийся прием был чисто деловой, без прежней теплоты и, пусть и напускного, почтения. Он достаточно давно крутился в самых верхах, но впервые здесь в Америке, почувствовал трепет сходный с тем которое испытал два года назад перед русским императором в Стокгольме. Конечно того парализующего ужаса, которым по-медвежьи давил его Михаил II сегодня не было, но чувствовалось, что «Шерхан» напряжен и готов походя прихлопнуть свободной лапой «Табаки». Беседа выдалась трудной.

— Эдвард, англичане затеяли рисковую игру, — сказал Рокфеллер— младший выслушав подробности. — Мы понимаем их интерес. Нам совершенно безразличен и этот ирландец, и какой именно паралитик обитает в Белом доме. — Потому в части ирландца мы не возражаем. Но, Эдвард, твой Вайсман будет заметать следы. И отец уверен, что он постарается всё свалить на русских.

Полковник Хаус молча, поведя головой согласился с такой возможностью.

— А вот это уже может затронуть интересы здешних друзей русского самодержца. После взрыва в Уолл-стрит мы не хотели бы снова портить наши отношения с Морганом и тем более Барухами.

— Джон, я конечно укажу Вильяму, чтобы он не вмешивал в свои дела русских, но не могу ручаться, что он этого не сделает. — Хаус попытался снять с себя ответственность

— Эдвард, ты и не будешь, НЕ БУДЕШЬ ЭДВАРД, ничего такого говорить Вильяму. — Глядя прямо в глаза собеседнику твердо сказал Джон Рокфеллер-младший.

Полковник Хаус сжал кулаки.

Чёрт! Именно фразой о том, что он передаст указания Вайсману он свое положение уронил! Дурень! Сразу же понятно, что Вильям ничего не должен о сути этого разговора знать, а кому, когда, что и как сказать его патроны знают и сами. Идиот!

* * *

САСШ. НЬЮ-ЙОРК — ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. ГРАСС КАБЛОГРАММА. 23 июня 1920 года.

Дорогая сестра.

Спасибо за посылку. Энель находит что