На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3) - Михаил Леккор
Пришла «Волга», этих машин в партийных структурах как грязи осенью в деревнях. Точно из обкома партии. Я пошел четко и пружинисто к машине, играя на радость гостям, что нашим, вологодским, что приезжим. Но из «Волги» вдруг показалось плечо с большими звездами, больше, чем только у маршалов, генеральскими реалиями.
Оп-па, как ты попал. Ну, дружище, народу-то в СССР еще очень много, а победитель все равно только ты один, и потому так теперь держись!
Глава 17
Встал по стойке смирно, как зеленый новобранец, но с умением старослужащего, начал смирено ждать. А генерал, собака, все никак не вылезет и часть генеральского погона все полностью не откроется. Видна только одна звезда. Генерал-майор? Нет, звезда слишком к краю расположена. Генерал-майорская звезда лежит в центре погона. Если только генерал рода войск, тогда на погоне есть еще эмблема, звезда сдвигается с краю.
Пока я так раздумывал, генерал немного передвинулся, чуть еще показав погон. Две генеральские звезды! А вот отсюда надо поподробнее. Это ведь общевойсковой генерал-лейтенант. Кожевников? Больше военного с таким чином у нас точно нет!
Потом проявилось два момента. Во-первых, погон оказался полностью, там еще третья звезда есть, как минимум. То есть генерал был совсем не наш, потому как у нас и не было генерал-полковников в Вологде. Во-вторых, генерал все же оказался знакомый… Кожевников!
Я долго не размышлял, не те кондиции у биатлонистов, чтобы просто мяться и пускать слюну. Козырнул, верноподданнически, гм-гм, произнес:
— Поздравляю вас, товарищ генерал-полковник, с очередным званием.
Нет, вы только не подумайте, я там не любой лизоблюд, к очку начальника не рвусь, чтобы облизнуть и получить какую-то нетрудовую плюшку. Тут другое. Сам был старик и в некоторой должности, хоть и не такой большой. Но знал прекрасно, что и им хочется поздравлений. А я что, скажу хорошие слова, и даже не буду требовать ответку. Сам заработаю ногами, хоть морозной зимой, хоть дождливым летом.
Кожевников же, видимо, пресловутым седьмым чувством, все легко понял и сразу принял, несильно топнул об асфальт генеральскими ботинками, беззлобно ругнулся:
— Чертовы сиденья в чертовых машинах, застрянешь в них ногами и кирдык (Кожевников, конечно, просто обматерился, но я его художества заменил татарским термином, рассказывающим о нелегкости жизни). Впрочем, и он не стал особо задерживаться на трудностях отечественного автопрома. Хватало и других актуальных новостей, от которых рука автоматически тянулась к емкости с сорокаградусной жидкостью.
Кожевников затянул меня к ближайшему складу, шуганул оттуда каких-то подозрительных личностей, скорее всего местных кладовщиков и которые, по-моему, собирались раздавить пол-литру на двоих (честно говорю, не люблю этих типов).
Видя, что мы теперь уже вдвоем, он широко улыбнулся, пошевелил атлетическими плечами с новыми генеральскими погонами:
— Видел, какие мне красавицы просто так приземлились!
И не успел я толи снова поздравить, толи возразить, Кожевников, насколько я видел, сейчас он работал за двоих. Тот снова начал рассказывать. Насколько я уже догадывался, ему был нужен не собеседник, ему были нужны молчаливые уши, в которые он бы мог слить всю эту важную информацию без опаски. Он чуть ли не взахлеб стал рассказывать:
— Сегодня утром часиком в десять, то есть практически с рабочего дня в политбюро в Кремле, мне позвонил САМ, его говорок, не спутаешь, особенный такой, специфический, ставропольский. Поздравил меня очередным званием и должностью командующего. О как я этот звонок ждал, уже снился он. И вот пришел!
Но подожди, — остановил он меня, — я еще не все сказал. Горбачев прямо сказал мне, за что мне все это дали. Ха-ха, старый болтун умел говорить, но если убрать всю эту словесную шалопонь, за спортивную доблесть. Генсек, разумеется, сказал по-другому, красиво, ни о чем, как это он умеет. Но если ужать все это в консистенцию, то так и будет.
А между нами, если шепотом, то свое звание, а потом должности я получал именно благодаря тебе!
Я изобразил на лице изумленное мину, хотя давно уже привел к такому же мнению. И Кожевников, не дурак, просто оборвал меня. Опытный и умный, он не собирался еще словоблудничать про понятное.
— Постой, — сказал он, — это снова не все. — Оценивающе отметил: — вроде бы не такой болтун, как мои штабисты, можешь помолчать?
Я поспешил вербально и жестами согласится с генерал-полковником. Не в то еще я в звании, чтобы ругаться с таким генералом. Пусть говорит, я буду целее.
— Я, товарищ Ломаев, прекрасно знаю текущую обстановку. Так получилось, хоть плачь, хоть смейся, старший лейтенант, по сути, маленькая козявка подняла начальника штаба армии и генерал-лейтенанта! правда, он еще выдающийся спортсмен…
Во всяком случае, я тебе должен и это четко помню. Новое звание дать пока не могу, даже командующий имеет определенные пределы. А вот о наградах для личного состава армии я с товарищем Горбачевым поговорил. И ты, как победоносный командир взвода, стоишь на первом месте.
Он молча посмотрел на меня, не увидел моего особого сопротивления от такого «неожиданного» предложения и как бы ненароком предложил:
— Пойдем-ка в штаб вашей роты, надо поговорить с Великановым.
Командир роты, как обычно, сидел на своем месте, перебирая различные бумаги. Не от радости, от необходимости. Увы, но современная армия, не только наша, очень бюрократизированная. И, между прочим, в XXI веке, с грядущей информатизацией, она еще усилилась.
При виде Кожевникова он стремительно вскочил, лишь потом увидел на нем погоны уже генерал-полковника. Самому ему, разумеется, ничего не сказал, только поздравил. А то он, конечно, званием постарше, чем я, но к генеральскому чину все равно мелкая шмакодявка, плюнуть и забыть.
Впрочем, сегодня Николай Валентинович был добродушен и не зол. Он милостиво махнул рукой, мол, садись, увидев приветствие, вопросительно посмотрел и на меня, — садись уже, и так вымахал в такую орясину. И только потом последним сел, благодушно высказался:
— Итоги деятельности армейской Вологодской роты, я считаю, за последнее время замечательны. И не только я так думаю, повышение в спортивном отношении нам показывает, что и там полагают, у нас все хорошо. Ну а нас в спортроте теперь солидная прослойка мастеров спорта СССР и кандидатов. Так, Виктор Семенович?
Генерал-полковник
