Мертвые не умеют смеяться - Владимир Лещенко
Будь по нынешней моде в той части собственный батюшка, он определенно обратил бы внимание на неблаголепный номер. Но священника в части так и не завели, а приведенный прежним комбригом ветхий попик из соседней церквушки просто освятил все помещения и технику в боксах, не вдаваясь в детали. Окропил святой водой, подымил кадилом, пробормотал скороговоркой нечто, напоминающее цитаты из «Устава внутренней службы» на церковнославянском и отбыл восвояси. На этом дело и завершилось.
А потом к номеру просто привыкли. Тем более, что вопреки суевериям и голливудским блокбастерам, машина эта ничуть не стремилась устроить своим экипажам подлянку, свернуть в кювет на немногочисленных учениях, или придавить ремонтников в боксе во время техосмотра. Наоборот – в начале Второй Чеченской она, можно сказать, спасла экипажу жизнь – единственная в роте не была отправлена на юг, из-за внезапной дурацкой поломки топливного насоса. Вместо нее из разведвзвода спешно выдернули другую машину, а всего через месяц, когда рота была атакована боевиками во время ночного марша, и на отходе влезла на собственное минное поле, из пяти БТРов погибло три. В том числе и тот – от разведки. Со всем экипажем...
Так или иначе, БТР с тремя шестерками на броне проходил службу в Вооруженных Силах Российской Федерации, сменив со дня постановки «на довольствие» уже дюжину призывов и пережив четырех командиров полка и уже двух комбригов.
Это была хорошая машина – до сих пор считающийся в войсках новым БТР-80 с 30 миллиметровой пушкой, пулеметом калибра 7,62. хорошей защитой от противотанковых снарядов, по-русски живучая и неприхотливая. По меркам западных армий, она уже успела устареть, но еще могла вполне потягаться с иными новомодными штучками вроде турецкой «Армы» или немецкого «Боксера». А уж в до полного «дембеля» ей было еще трубить и трубить -тем более что смены пока не предвиделось.
И вот сейчас в судьбе машины, по милости ее нового командира произошел крутой перелом.
...Старшина Полухин Андрей Павлинович имел все основания считать себя невезучим человеком.
Всего три года назад он, тридцатипятилетний старший сержант патрульно-постовой службы в славном городе Архангельске не имел оснований жаловаться на судьбу.
Со второй Чеченской его «трехсотым» увезли через месяц, с легкой раной в ногу. Вернувшись на гражданку – без проблем устроился в полицию в родном городе – в одно из самых хлебных территориальных управлений. Работа хотя и небезопасная, но и непыльная – сутки через трое, помимо зарплаты, которую платили регулярно и регулярно повышали, были еще и побочные доходы.
На что лучшее может претендовать в провинциальном Архангельске парнишка, у которого всего образования – районное ПТУ и месяц войны? Деньги, девки, почтение обывателей, пусть и замешанное на легком страхе – чего еще надо?
А потом все кончилось. И дело-то, в общем, было простое и верное...
У них в районе какие-то залетные отморозки раздербанили фуру с мобильными телефонами, положив и водителей, и двух охранников – даром что те были дагестанцами из какого-то крутой охранной фирмы, и двух случайно оказавшихся там «плечевых». Что успели из товара – перекидали в грузовик, но что-то их спугнуло, и остальное они бросили. И начальник Полухина, деловой и ушлый капитан Синигин, решил провернуть нехитрую афёру – просто-напросто половину из брошенного убийцами добра без шума и пыли с места преступления увез грузовик его племянника. Операцию прикрывали еще пятеро сослуживцев – среди них и сам старший сержант. Куш был обещан хороший – по пять тысяч американских тугриков на брата. Да вот только не сошлось что-то у Синигина, даром, что не раз уже проворачивали они что-то подобное. Расчет был на то, что хотя бы короткое время будет у них в запасе — сколько у нас чикаются со всякими там планами перехватов обычно? Ан нет – не выгорело: отморозков прижали спустя какой-то час после того как, возомнив себя умнее всех, менты прихватизировали бесхозное добро.
И взяли их прямо на трассе, коллеги из ГАИ, ибо те еще и к правилам дорожного движения относились так же легкомысленно, как к чужой собственности. В завязавшейся перестрелке трое из бандитов были убиты, трое полицейских ранены. И вновь не было бы большой беды, но один из залетных остался жив, получив пулю в легкое. Он-то и рассказал уже в тюремной больнице, между дежурными стенаниями, что никого самолично не убивал, и вообще попал в это дело случайно, что после грабежа трейлера никуда они не заезжали, даже коробки груза не сбросили, а, следовательно, и весь груз должен быть у них в кузове.
И закрутились жернова служебного расследования, мелющие, как водится, медленно, но верно. Синигин, было, встал в позу: дескать, бандюку какому-то верите, а мне — заслуженному и проверенному... Но спустить все на тормозах уже не получилось: хозяева товара нажали на нужные кнопки...
Начальство не то чтоб стояло грудью за подчиненных, но скандала не хотело, да и фирмачи упирали на то, что их куда больше интересует возвращение утерянного груза, нежели тур на зону каких-то там оборзевших до невозможности ментярополицаев... В итоге, капитан, как организатор и вдохновитель, к тому же — старший по званию — отделался условным сроком, а им – всем пятерым из лучшей в городе роты ППС предложили написать заявления «по собственному». Но на этом все Андреево везение и кончилось.
Полухин Андрей Михайлович, тридцати трех лет, бывший сержант полиции, оказался у разбитого корыта.
Нормальной работы в его родном городе давно не было – процветали или бандиты, или те, кто присосался к давно уже схваченным выгодным промыслам, вроде лесного экспорта. Все остальные выживали как могли – Полухин отлично помнил как ездил арестовывать врача скорой помощи, у которого умер пациент: «лепила» сообщил родным что за шесть тысяч которые ему платят он не обязан ехать ночью через полгорода. Деваться было некуда – даже на лесоповал хозяева комбинатов предпочитали нанимать неприхотливых карпатских гуцулов.
Он даже подумывал над идеей: сколотить свою бригаду, и так сказать, заняться смежным с его прежним занятием ремеслом. Но быстро отказался от этой идеи. В этой сфере деятельности все было давным-давно схвачено, да и не чувствовал в себе Полухин должной ловкости. А без ловкости в криминале одна дорога – на зону, куда бывшему менту попадать было нельзя ни коем случае. Опасно для здоровья.
Неудивительно, что
