Николай I Освободитель // Книга 8 - Андрей Николаевич Савинков
- Ну для «тонких» переговоров у нас есть дипломат из МИДа, - пожал плечами Корнилов. – А уж в случае, если у него не получится, мы всегда можем сжечь тут все к чертям собачьим.
МИДовца, который вместо того, чтобы отправится вместе с эскадрой вокруг Африки – путешествие не много не мало длиной в четыре с половиной месяца – присоединился к морякам в последний момент, на кораблях эскадры любили не слишком сильно. Хотя бы из-за того, что им пришлось делать крюк и бегать за ценным пассажиром к Суэцу, куда дипломат прибыл из Одессы всего за две недели до того.
- Так-то вы правы, Владимир Алексеевич, - задумчиво кивнул Новосильцев все также наблюдая за постепенно увеличивающейся в размерах парусной лодкой. – Вот только, как сказал один умный человек: «на штыки можно опираться, но на них нельзя сидеть». Все равно придется как-то договариваться. Двумя кораблями, даже такими как у нас, все Африканское побережье мы завоевать, как ни крути, не сможем.
Представители местных властей наконец доплыли до стоящих на якоре кораблей под Андреевским флагом и поднялись на борт. Было видно, что размер крейсеров – а как бы не были дики местные арабы, с европейцами он пересекались достаточно регулярно, - чадящие на холостом ходу трубы паровых машин, длинноствольные пушки – все это произвело на них изрядное впечатление.
Еще большее впечатление произвело сообщение о том, что по договоренности между русским императором и шахом Египта сюзеренитет над эмиратом с портом Бербера и всем прилагающийся к нему землями переходил от Александрии к Санкт-Петербургу. И что в ближайшее время сюда прибудут транспортники с войсками, для которых необходимо подготовить запас продовольствия и строительных материалов.
Войска – два казачьих полка, которые в будущем планировалось расселить вдоль южного побережья Аденского залива - опять же при полном благоприятсвии Александрии были направлены по кратчайшему пути через Суэцкий перешеек и должны были ориентировочно прибыть к месту событий через дней через семь-десять.
- Это невозможно! – Через переводчика, который с явным трудом разбирал местный вариант арабского языка, объявил портовой чиновник, которому были объявлены условия дальнейшего сосуществования на этом берегу русских с местными.
- Не нужно отвечать сразу, - Григорий Шувалов, молодой 37-летний русский дипломат, получивший право участвовать в данной миссии во многом благодаря своей фамилии, хоть и не лишенный при этом таких необходимых всякому дипломату дарований как ум, харизма и умение расположить к себе собеседника, достал заготовленный заранее мешочек с золотыми монетами и толкнул его в сторону собеседника. В крошечном адмиральском салоне находилось всего пять человек, включая переводчика и двух моряков, поэтому Шувалов в своих намерениях просто купить араба совершенно не стеснялся. – Мы прекрасно понимаем, что лично вы такие решения единолично принимать не можете, просто просим донести нашу точку зрения до своего начальства.
Араб неуловимым движением руки смахнул мешочек, которой буквально магическим образом растворился где-то в недрах его балохонистого одеяния, и видимо остался довольным взяткой, поскольку тон его речей мгновенно изменился.
- Уважаемый Мустафа говорит, что попробует переговорить с начальником порта Берберы, - вновь принялся за свою работу переводчик. – Начальником порта тут двоюродный брат эмира. Однако ничего гарантировать не может, поскольку даже сам эмир не полностью контролирует многочисленные племена, кочующие по саванне.
- Передайте эмиру, - вклинился в разговор Новосильцев, отрабатывая образ «злого полицейского», - что ему так или иначе договариваться придется. Вопрос только в том, будут ли перед этим говорить наши пушки.
Араб склонил голову, по-восточному витиевато поблагодарив европейцев за проявленное терпение и засобирался обратно. Его естественно не держали, корабли спустив паруса спокойно стояли в полукилометре от берега на якорях. Торопиться русским морякам было просто некуда.
- Вы прямо настоящий дипломат, ваше превосходительство, - обратился к командующему МИДовец, - отлично подыграли, не думали сменить золотые пуговицы на серебряные?
По сложившейся в империи традиции военные мундиры шились - вернее строились - с золотыми пуговицами, украшенными двуглавым орлом, а вот гражданские мундиры Министерства Иностранных Дел украшались серебряной фурнитурой. Поскольку переход с военной службы на дипломатическую был не так уж редок, существовало даже устойчивое выражение "сменить золотые пуговицы на серебряные".
- Ну нет, мне корабельная палуба милее дубовых паркетов. Думаете получится у вашего… Осла груженого золотом? – Задумчиво глядя в след отплывающей обратно в сторону берега лодке, вынужденной теперь идти галсами против ветра, спросил адмирал у Шувалова.
- Нет, конечно, - хмыкнул дипломат. – Это же не цивилизованные европейцы, этим просто одной угрозы оружием будет мало.
- А в чем тогда был смысл подкупа этой мелкой сошки?
- Очень просто, - Шувалов достал из кармана носовой платок и промокнул им лоб. Несмотря на то, что на календаре была уже глубокая осень, а на часах – вечер, температура воздуха уверенно держалась в районе 25-30 градусов тепла, что для привыкшего к Питерскому климату человека переносить было не так-то просто. – Пройдет насколько дней, местный эмир соберется и попробует дать нам отпор. Получит кровавую баню, после чего в умах подчиненных возникнет резонный вопрос, зачем нам такой неудачник. При этом на второй чаше весов будет лежать наше золото, наличие которого мы так недвусмысленно продемонстрировали. Как и саму принципиальную готовность договариваться «по-хорошему». Произойдет быстрый переворот и вот уже с наследником трона можно будет разговаривать.
- А если не получится? Если его заранее казнят за предательство?
- Может быть и такое, - пожал плечами дипломат. – В любом случае мы ничего кроме сотни рублей золотом не теряем.
Бербера вошла в комплексную сделку между Россией и Египтом, связанную со строительством Суэцкого канала. По условиям сделки «Компания Суэцкого канала» представляла собой акционерное общество по 40% которого принадлежало России и Египту, а еще 20% предполагалось выпустить в свободное обращение на Санкт-Петербургской бирже. При этом Россия вкладывала в постройку 60 миллионов рублей, Египет – 20, но при этом обеспечивал землю, по которой должна была пройти трасса, и рабочую силу.
Кроме открытых положений договор также содержал в себе еще и тайные статьи, согласно которым шах получал льготный кредит на заказ в России
