Курсант: Назад в СССР 13 - Рафаэль Дамиров
— Андрюш, — проворковала пигалица. — Я же как лучше хотела… Отвлечь, задержать.
— Ага, — усмехнулся я. — На что только не пошла ради дела.
— Так я думала, он опасен, — затрепетала ресницами Настя. — Не захотел он со мной на крыльцо выходить. Я и предложила ему звезды посмотреть. А он говорит, пойдем на второй этаж, там вид лучше и до звезд ближе… Ну, я и пошла…
— Ладно, дома поговорим, — проворчал я. — Садитесь в машину.
Глава 16
В квартире моих родителей раздался телефонный звонок.
— Алло, — поднял я трубку.
— Москву заказывали? — прогнусавил в динамике женский голос.
Уставший, снисходительный и вечно недовольный жизнью и людьми, совсем как в больничной регистратуре.
— Да, девушка, заказывали, — ответил я ровно.
— Говорите, — выдал голос и пропал.
Послышалось шипение, затем тишина, а затем знакомая и привычная фраза:
— Слушаю, Горохов!
— Алло! Никита Егорович! Это Петров.
— Андрей Григорьевич! — сразу оживился Горохов. — Как ты? Как отдыхается?
Слово «отдыхается» шеф произнес с некоторым ударением, показывая, что использует его, естественно, в переносном смысле. Я все понял и также стал отвечать завуалировано. Не хотелось по телефону давать конкретный расклад. Все-таки телефон — товарищ ненадежный и от утечки информации не защищен.
— Не очень пока, но есть некоторые соображения, то есть, как мне можно отдохнуть эффективнее. Только мне понадобится еще неделька, скорее всего. Чтобы уж точно по полной отдохнуть. И жена, вы понимаете…
— Хорошо, делай, как считаешь нужным. Главное, здоровье береги. Продлишь больничный, сообщи мне потом его номер, я рапорт черкану в кадры.
— Обязательно.
— Тебе помощь наша не нужна? — больше из вежливости спросил шеф, ведь знал, что на добровольных началах (как я сейчас помогал Гоше) никто им не позволит работать. — То есть, со специалистами, врачами?
— Пока справляюсь.
— Ясно… Что еще новенького? Как жизнь семейная? — даже через трубку я почувствовал, как Горохов мне подмигивает.
— Пока никак, у нас подруга Светы гостит. Вы как? Катков с вами сейчас?
— Конечно, сидит методичку строгает очередную новую. Назовем ее «Криминалистические средства и методы в раскрытии особо тяжких серийных преступлений против личности».
— Эк он замахнулся. Глобальненько…
— Ну так нас обязывают разные методматериалы выдавать, сам знаешь… Вы, говорят, головная группа в Союзе по серийникам, будьте добры делиться передовым опытом. Я Каткова и озадачил. Сидит, пыхтит, пишет чего-то. Как в Москву вернетесь, пусть Светлана Валерьевна проверит опус. Она грамотная. Достали нас с этим передовым опытом!.. Не поверишь, уже грешным делом думаю, хоть бы где маньяк в Союзе объявился, что ли, чтобы командироваться из столицы поскорее. Скучно здесь, как на совещании по итогам квартала.
— Без меня и Светы не командируйтесь, — улыбался я. — Вот вернемся, и пускай тогда маньяки объявляются.
— Да… Без вас совсем никак… Федор и тот смурной ходит. Неприкаянный. Писать он статейки не умеет, я его озадачил сводку анализировать, выявлять и обобщать причины, способствующие совершению особо тяжких преступлений против личности. Так он что — вот тоже на больничный ушел. Говорит, простыл. Но я-то знаю, что он просто бумажки, как и ты, не любит. Схалтурить решил… Ладно, пускай отдохнет, заслужил. Все вы заслужили…
— Зачем же вы так с Погодиным? Бумажками его нагрузили.
— А чем его еще занять, мы же на виду, каждый при деле должен быть. В общем, скорее заканчивай там, Андрей Григорьевич, свои дела «болезные» и давай к нам. Авось командируют куда.
— Постараюсь отболеть как можно быстрее… Но пока процедуры, то да сё. Пригласите, пожалуйста, Каткова к телефону. У меня к нему есть вопросики по моей свадьбе.
— Ага, сейчас… — послышался стук трубки о столешницу, потом приглушенный расстоянием голос шефа. — Алексей, поговори с Андреем Григорьевичем, оторвись от своего «реферата».
— Алло, Андрей! Привет! — голос Каткова прозвучал тоже радостно, видно, скучают по нам со Светой коллеги.
— Привет, Алексей! Слу-ушай! — начал я как бы невзначай: — А ты на свадьбе у меня фоткал, оказывается…
— Есть такое, — буркнул тот.
Недовольный почему-то…
— А мне почему не сказал?
— Угадай, Андрей, — вздохнул Катков. — Сюрприз вам хотел сделать. Понимаешь, когда на камеру люди специально позируют или когда видят, что их снимают, они как манекены получаются. Угловатые, неживые, и лица глупые. А я исподтишка щелкал, чтобы никто не видел. Так сказать, самую суть мероприятия ловил. Кадры в жизни и в движении фиксировал.
И говорил с таким воодушевлением, с придыханием, и немножко с обидой. Надо же, как будто и не криминалист, а художник.
— А-а, — выдохнул я с облегчением, — я уж было подумал о тебе плохо.
— Да ты что? Я тебе уже все фотки, кстати, напечатал и выслал. Так что жди бандерольку на днях. Уже скоро, наша почта — самая быстрая в мире.
— Отлично! Это хороший подарок, ты даже не представляешь, насколько. А сколько ждать-то?
— Не знаю, на той неделе отправил. Значит, максимум еще дня три или недельку… Ну две, в крайнем случае.
Я вздохнул.
— Да уж… Быстрая… Нет, не пойдёт. То есть, для альбома — очень даже, но… Слушай, там мне один снимок нужен здесь и сейчас. Артемий был на свадьбе. С пузом такой, весельчак, помнишь его?
— Это который тосты длинные и интересные вещал, и всегда начинал одними и теми же словами: «Красиво говорить, я конечно, не умею…».
— Он самый. Говорит, что ты его тоже сфоткал.
— Да, на улице с какой-то женщиной. Он ее еще все время тискал и приговаривал, что после этой свадьбы скоро будет вторая свадьба — уже их.
Алексей стыдливо прыснул в трубку.
— Глянь эту фотку, там на фоне жигуль какой-то стоит, так ведь? Вот номер мне его скажи, будь другом.
— Так фоток у меня нет, тебе все отправил. На негативе могу посмотреть, через фотоувеличитель. Подождешь? В темнушку сгоняю.
— Давай, только рысью, Лёха, а то минутки капают, с Москвой дорого.
— Ага, я быстро…
Не было его минут пять, а потом в трубке послышался запыхавшийся голос:
— Записывай, Андрюха, 29–34 ДОС.
— Буквы
