Большая игра - Антон Перунов
— О чем? — насторожился царь.
— В Индии начались волнения в колониальных армейских частях после того, как из тюрьмы неведомо как удалось сбежать трем ключевым лидерам Национального Конгресса.
— И только то? — фыркнул самодержец.
— Для тебя этого мало⁈
— А отчего, позволь спросить, меня вообще должно это волновать?
— Не делай вид, что ничего не понимаешь, кузен! — раздражаясь от невозмутимого благодушия русского царя, почти закричал Вильгельм. — Этот твой Колычев — настоящий демон! Где-бы он ни появлялся, начинается чертовщина!
— Тогда я тебе советую еще раз проверить, точно ли на месте Потсдам, Берлин или Дрезден…
— Хватит острить! Ситуация в Индии более чем серьезная. Предлагаю обсудить, что будет целесообразно предпринять. Возможно, следует озвучить предложение о созыве международной конференции, привлечь Вашингтон, Токио, Вену, Париж и другие державы для оказания давления на англичан. Иначе там начнется большой пожар, способный подпалить перышки очень многим. В том числе и нам с тобой!
— Никогда не подозревал тебя, кузен, в заботе о туземцах…
— Я объехал половину северной Индии тридцать лет назад. Это древняя арийская земля!
— Вилли, я с юности терпеть не могу мифологию вкупе с древней историей, так что избавь меня от необходимости выслушивать эту белиберду. Лучше давай поговорим о делах более насущных. Что ты, собственно, предлагаешь?
— Я считаю, — после недолгой паузы отозвался кайзер, — что сейчас очень удобный момент, чтобы заставить немного подвинуться наших британских родственников.
— Ты полагаешь, настало время?
— Уверен в этом!
— Прости, но я не настроен столь оптимистично.
— Ты просто еще не в курсе того, что там творится! В Индии загорелось по-настоящему! И что характерно, Ганди в изоляции, а те, кто оказался на свободе, настроены куда как решительно… Британцы могут попытаться утопить все в крови. Только что мне доложили, что в Амритсаре несколько английских воздушных катеров расстреляли из пулеметов мирную демонстрацию…
— Понятно. Дай мне пару часов изучить все в подробностях, и мы снова с тобой созвонимся, чтобы уточнить позиции и согласовать наши предложения.
— Хорошо. Только умоляю, уйми хоть немного своего Колычева! Да, не стану скрывать, его действия пока что играют нам на руку, но он ведь совершенно неуправляем и может выкинуть все, что угодно!
— А мне показалось, что ты собираешься воспользоваться беспорядками в Индии?
— В Индии? Как-бы не так! Мне доложили, что его воздушный корабль уже покинул Бомбей и взял курс на Африку…
— Африка, говоришь… Э-э, послушай, Вилли, к чему эти голословные обвинения? Сенатор Колычев с супругой совершают свадебное путешествие. Не более того…
— В таком случае, попроси своего подданного отдыхать как можно дальше от владений Германии! — язвительно отозвался Гогенцоллерн и бросил трубку.
— Так вот чего ты испугался, старый хрыч! — захохотал Александр. — Ах ты ферлюхтер, немец-перец-колбаса! Тебе бы не императором быть, а ротой в Потсдаме командовать… Впрочем, черт с тобой. Хватит разговоров, хочу в Крым! Немедленно! Ну а пока долетим, будет время подумать. Кстати, надо вызвать главу МИДа и начальника департамента, отвечающего за южную Азию.
— Ваше величество, посол Великобритании уже трижды звонил, очень просит принять его срочно.
— Подождет, — отмахнулся Александр III, — скажи: царь занят, он уехал на рыбалку… Как-нибудь после…
Глава 28
В отличие от Санкт-Петербурга октябрь в столице Абиссинской империи Аддис-Абебе — «Новом цветке» был прекрасен. Солнечно, нежарко, даже временами свежо, и почти совсем без осадков. Сезон дождей закончился еще в сентябре и природа, щедро напитавшись влагой, радовала своей сочной красотой.
— Красота-то какая, лепота… — сладко потянувшись, отметил Март, выйдя на открытую верхнюю палубу «Александры» и любуясь открывшимися вокруг видами. Они только что приземлились в «Боле» — воздушной гавани самой высокогорной столицы Африки.
— Даже матом ругаться не хочется, — поддакнул оказавшийся рядом дядька Игнат.
— Зачем же ругаться? — хмыкнул Колычев и с интересом посмотрел на крестного.
— Для порядку! — не задумываясь, ответил бывший абордажник и, вытащив из нагрудного кармана платок, провел им по ближайшим поверхностям.
— Бардак! –удовлетворенно отметил следы грязи Вахрамеев, после чего повернулся к командиру.
— Разбаловали вы наших архаровцев, Мартемьян Андреевич. Ну, ничего, я ими займусь!
— Что это с ним? — спросила вышедшая вслед мужем Саша.
— Не знаю, — пожал плечами Март. — Судя по всему, кто-то провинился и теперь получит по самое не балуй!
Судя по всему, взаимоотношения боцмана и команды не входили в сферу интересов Александры. Зато ее интересовало другое.
— У нас будет хоть немного времени, чтобы ознакомиться с этой страной?
— Разумеется. А почему его должно не хватить?
— Ну, мало ли. Везде, куда мы прилетаем, тут же случаются перевороты или массовые беспорядки.
— Разве? — деланно удивился Колычев. — Кажется, в Германии, да и вообще в Европе, все прошло тихо.
— Если не считать факельных шествий всяких обормотов в одинаковых рубашках. Впрочем, к ним ты вряд ли причастен.
— Благодарю покорно, — засмеялся Март. — Значит, все остальные — моя вина?
— А разве нет? — прямо посмотрела ему в глаза Саша.
— Почему ты спрашиваешь? — смутился он.
— Потому что мы только недавно поженились. Потому что у нас свадебное путешествие. Потому, что я тебя люблю и очень боюсь потерять…
— Господи боже, откуда такие мысли?
— Колычев! — ожгла его строгим взглядом Александра. — Не делай из меня дуру! Я, конечно, все понимаю, ты — владелец одной из крупнейших корпораций, сенатор и гросс. И, видит Бог, если бы ты ограничился переговорами со всякими президентами и магнатами, я бы тебе и слова не сказала. Но ты постоянно лезешь в огонь, а я…
— Что?
— Я не хочу, чтобы наш ребенок рос сиротой, это ты можешь понять?
— Что ты сказала⁈ — спросил Март, как только к нему вернулась способность говорить.
— А еще гросс! — с жалостью, как на убогого, взглянула на него супруга и отвернулась.
Быстро скользнув в «сферу», Мартемьян понял, что впервые в своих двух жизнях станет отцом. А еще, что он — круглый идиот. И придется немало постараться, чтобы заслужить прощение. Правда, слова в первый момент он подобрал не самые лучшие…
— Я ведь сирота, — промямлил он, с ужасом понимая, что несет дичь, — вырос в приюте…
— Угу, — кивнула Саша. — И посмотри, что выросло!
Крыть было нечем.
Аддис-Абебу с полным основанием можно было назвать городом контрастов. Вполне европейского вида каменные здания и роскошные дворцы Негуса соседствовали с убогими лачугами. Несмотря на то, что нынешний глава Эфиопии не запрещал проживание в своей стране европейцев, на улицах их было мало. Да и те в основном армяне или греки, которым принадлежало большинство торговых заведений.
С другой стороны, местные жители оказались не такими уж и черными. Значительная часть просто смуглые, да к тому же черты лица не негроидные, а скорее семитские. Ярко выраженными представителями африканской расы были сомалийцы, являвшиеся либо пленниками, либо… рабами. Да, несмотря на то, что рабство было формально запрещено, фактически оно продолжало процветать.
Добавьте к этому вездесущую пыль, практически полное отсутствие дорог и огромные кучи мусора, и картина станет полной. Поэтому неудивительно, что путешественники сразу же решили перемещаться исключительно по воздуху — на ботах. Так было быстрее, надежнее, безопаснее. Одни плюсы и никаких минусов, тем более что застройка местная не сказать, чтобы оказалась очень плотной. А значит, всегда найдется место для приземления и стоянки.
Впрочем, к этому выводу они пришли несколько позже, а сразу же по прибытии им пришлось встретиться с главой государства — императором Хайле Селассие.
Узнав о прилете в столицу русского сенатора и гросса, его величество тут же отложил все дела и прислал целую делегацию придворных, чтобы пригласить его во дворец. Надо сказать, приближенные негуса выглядели весьма представительно. В роскошных мундирах, увешанные орденами, они держались с большим достоинством.
— Но почему большинство из них босиком? — тихонько спросила у мужа Саша.
— Дикие люди — дети гор! — так же тихо ответил он ей, едва не заставив засмеяться.
— Его величество милостиво предлагает вашему превосходительству посетить его скромное жилище, — на вполне понятном русском заявил служивший переводчиком местный священник.
— Благодарю, — вежливо ответил Март. — Непременно воспользуюсь этим заманчивым предложением.
— Немедленно, — почти извиняющимся тоном добавил поп.
— Как скажете, — не стал спорить Колычев. — Кстати, где вы так хорошо научились говорить
