Пробуждение мёртвых богов 2 (СИ) - Сороковик Александр

Бывали у богатых купцов и загулы: с вином, флейтистками, даже драками иногда. Но это была некая разрядка, опять же для себя. А вот так сходу, не имея в перспективе никакой отдачи… Странно.

Когда он встретился с Агриппиной, она высказалась ещё более резко:

– Не верю ни в какого купца! Рем его просто придумал.

– Подожди, Агриппина, ты что, подозреваешь его в предательстве?

– Его – нет. Он наш с тобой друг. Просто большие деньги вскружили ему голову. Деньги, которые он получил не от какого-то мифического купца, а от своей подружки Флавии!

– Что ты такое говоришь? По-твоему, предатель, которого мы ищем – Флавия?

– Я не могу ничего утверждать, но смотри сам. Ты рассказал о Порфириосе Стратиотисе только мне и ему. Да, рядом крутился Примиус Юлий, но никто точно не знает, слышал он что-нибудь, а если и слышал, разболтал ли ещё кому-то. Но, во всяком случае, пока что Примиус так и не разбогател. Когда мы обсуждали поимку и казнь этого чиновника, ты спросил, не говорил ли кто из нас об этом своим близким. Тут появились твои друзья-легионеры, наш разговор смялся, и Рем так и не ответил тебе. Он вполне мог поделиться этой информацией с Флавией, просто так, не преследуя никаких целей. А уж она, или её мамаша своего не упустили, передали, кому нужно!

– Но ведь Рем далеко не дурак! Он бы непременно спросил, откуда эти деньги, и если бы узнал правду, отказался от них, он не предатель!

– Конечно, нет! Он просто бедное дитя римских окраин, не имеющий никаких доходов кроме жалованья легионера. А тут такое богатство! Его очень хочется оставить себе, тем более, что милая подружка нащебетала ему такую же басню про купца, в которую поверил ты, как его близкий друг. А он поверил Флавии, потому что любит её. А я не обязана верить ей, она мне не друг, и я не люблю её!

– Но у тебя нет никаких доказательств! Может, виноват всё же Примиус?

– Может, и он. Но я не очень верю в его вину. Это слишком притянуто за уши. Впрочем, я ни на чём не настаиваю, решать будешь ты.

После этого разговора настроение Марка стало совсем поганым, и он вернулся в Легион злой и раздражённый. А на вечернем построении легионерам объявили, что вскоре им предстоит поход на северную границу, где союзники Византии, старые неприятели Рима, свевы опять взялись за старое, захватили несколько римских поселений и объявили их своими землями.

Их легион назначается для усмирения захватчиков.

Подготовка к военному походу – не время для выяснения сложных вопросов и отношений в лагере. Воины занимались подгонкой вооружения, обуви, одежды. Острили и чистили оружие. Деканы и опционы оттачивали боевую подготовку: построение и развёртывание в боевые порядки, свёртывание шеренг для отхода.

Но, если разговоры и выяснения были не к месту, то для размышлений обстановка складывалась самая лучшая. Тренированное тело само выполняло все нужные движения, а его хозяин восстанавливал силы после ночного сна и снова тренировался, совершенствуясь для будущих боёв. Ел приготовленную Лукианом пищу, перебрасывался с товарищами немудрёными шутками, представлял, как они будут громить врага.

Однако внутри он замыкался в себе, превращаясь из рядового легионера в сына императора, пытающегося раскрыть предательство, виновником которого невольно стал он сам. До начала похода он просто обязан всё выяснить, развязаться с этим муторным делом. В голове зарождался план, с помощью которого можно всё это осуществить. Неприятный план, сложный, опасный. Но зато быстрый и надёжный.

Откуда вылезло предательство? Всё-таки подслушал Юлий, а потом разболтал или сам передал в Константинополь? Он просто болтливый дурак или сознательный шпион? Нет, дураком его назвать сложно, он чётко знает, чего хочет – стать лучшим воином и достигнуть пика военной карьеры. Тем более, сложно заподозрить его в сознательном шпионаже – свою карьеру легче сделать в Риме.

Рем и Флавия. Тут всё очень сложно. Марк никогда не задумывался, что значат деньги для его друзей и знакомых. Сам он не знал, что такое бедность, у него в кошельке всегда были серебряные и даже золотые монеты, он тратил их легко, не задумываясь, но при этом не шиковал – ожерелья, купленные девушкам на празднике, были самой дорогой его покупкой. Для него стало откровением признание Рема о том, что такое бедность.

Но если его друг был вне подозрений не только из-за его дружбы с Марком, но и по своему характеру, то с Флавией всё было не так просто. Рем имел хоть и небольшое, но стабильное жалованье легионера, пищу и кров, перспективу стать военачальником. Он не был обременён семьёй и заботился только о себе. С девушкой дело обстояло гораздо сложнее: большая семья, низкий заработок матери-подёнщицы, небольшой доход от уличной торговли, и никаких перспектив, кроме удачного замужества. Тему Флавии нужно продумать в первую очередь, глубоко и тщательно.

Самой непонятной оказалась ситуация с Агриппиной, точнее, с её родителями. Про них он знал только то, что её отец – бывший высокопоставленный чиновник из Александрии, а мать – аристократка, не последняя величина в светском обществе. Они решили перебраться в Рим, так как он давал гораздо лучшие перспективы для карьеры, но наверняка сохранили старые связи.

Конечно, таких людей не переманить деньгами, но у них могут быть какие-то идейные интересы. Агриппина говорит, что она им ничего не рассказывала, они сами узнали про казнь Порфириоса, но не про его работу на Рим. Однако, насколько они были честны с дочерью? Вполне вероятно, что они вели какие-то дела втайне от неё и пользовались другими источниками информации.

Конечно, по всем правилам, следовало обо всём рассказать отцу, чтобы он сам принял нужные меры. Но его отец – император, и мыслит другими категориями. Для него и Рем и Агриппина – всего лишь друзья сына, и подозрения будут падать на них точно также, как на прочих. А про Агриппину ему лучше вообще не знать.

Нет, он сам эту историю закрутил, ему и расхлёбывать. Совсем другое дело, когда он придёт к отцу, повинится в легкомыслии, представит предателя во всей красе, и приведёт ясные доказательства измены. Чьей измены? Это ему и предстоит выяснить.

– Слушайте, друзья, мне наконец-то удалось найти предателя, того, кто пересылает сведения в Константинополь!

– И кто же это? – воскликнул Рем.

– Имени я ещё не знаю, – развёл руками Марк, – но сегодня буду знать.

В этот раз в корчме у толстяка Публия его поджидали друзья в полном составе: Рем вместе с Флавией и Агриппина. У Марка не было увольнения, он приезжал в Рим по какому-то поручению своего центуриона. Ещё с вечера разослал друзьям записки с просьбой прийти в корчму и ждать его. Прибежал, запыхавшийся, выпалил главную новость, и вновь собрался убегать.

– Э, нет, постой! – Рем задержал друга. – Зачем ты нас собрал? Чтобы похвастаться, что раскрыл заговор, а потом убежать, оставив в недоумении?

– И правда, Марк, – включилась Агриппина, – что ты за спектакль затеваешь, оставляя нам роль зрителей?

– Извините, друзья, я немного забегался! Думал, что мне дадут полноценное увольнение, но вот, пришлось мотаться по делам… В общем, сегодня в порт Остия пришло судно из Византии, там есть один матрос, Спурий, моё доверенное лицо. Я связался с теми, кто знает тайные пружины, а он просто гонец, не вызывающий ни у кого подозрений. В восьмом часу он будет ждать меня в маленькой попине «Жареный петух» у рынка, чтобы передать запечатанный пакет из Константинополя, в котором будет имя предателя. Этот матрос ничего не знает, и знать не хочет. Ему поручили передать пакет, получить за это три солида, и забыть обо всём. Со всеми легионерскими поручениями я скорее всего немного опоздаю, но он будет меня ждать, ведь обещанные три золотых солида – не шутка для простого матроса. Я думаю, что вечером мне удастся снова вырваться в город, мы встретимся и обсудим, что делать дальше, ведь предатель станет нам известен. Всё, я побежал, до встречи вечером!