Николай Второй. Вторая мировая война 1931 года (СИ) - Найденов Дмитрий

После этого Елена вышла из кабинета, оставив меня одного, худой мир, лучше хорошей войны, а в такое время, вражду и обиды нужно забыть. Всё-таки я не жалею, что сорок лет назад, остановил выбор на ней, она стала настоящей опорой не только мне, но и всей монархии в нашей стране. За время моей комы, она сделала очень многое, что не каждому мужику было под силу, поэтому мир я нисколько не жалею о прошедших годах. А размышлять я уже начал как старик, завещания, распоряжения, прогнозы на будущее, научные труды и направления развития государства и науки. Я готовлюсь не вернуться с задания, хотя я и твёрдо ответил, что готов убить сына в случае угрозы, я лгал самому себе, стрелять я буду или в руку или в плечо. Убить я его не смогу. Тогда с младшим, вышло на эмоциях и, я честно признаться, до сих пор корю себя за содеянное, но показывать это окружающим ни в коем случае нельзя, если почувствуют мою слабость, жди переворота или покушения. Окружающие меня чиновники, как голодная стая волков, готовы растерзать своего вожака, если он покажет свою слабость, с ними всегда нужно держать ухо востро. Встав и заперев сейф, я отправился в подвал на стрельбище, нужно проверить свои навыки, промахиваться мне нельзя, поэтому стрелять придётся очень точно, а то, что стрелять мне придётся, я не сомневался. Завтра я засуну голову в логово льва и если он не готов к этому, то шансы у меня есть.

На следующее утро, встав с рассветом, я, перекусив, оделся в военную форму и отправился на аэродром в сопровождении моей охраны. Полёт предстоит долгий и ещё с пересадкой. Полетим очень большой группой, поэтому полёт будет очень непростым.

Вылет начался одновременно с нескольких аэродромов, наши люди, обслуживающие промежуточные площадки, доложили, что всё готово к приёму и заправке самолётов.

Общий перелёт занял сутки, за которые все должны были выспаться и плотно поесть, во время операции, на это времени не будет.

Ещё время нашего полёта над Чёрным морем, была отдана команда, на воздушную операцию, на юге Подмосковья. Одновременно в воздух поднялись более тысячи самолётов, направившись в ближайший тыл противника. Для достижения необходимой дальности полёта истребителей, им прицепляли специальные баки, которые они сбрасывали уже на территории, занятой противником. Первый удар был страшным для асов вермахта. Немногочисленные патрули и охрану аэродромов смели массированной атакой, а дальше в дело вступили бомбардировщики. Противник не ожидал нашего налёта, и поэтому уже первая волна подавила противозенитную оборону и разбомбила аэродромы. На этот случай были заданы дополнительные цели и те самолёты, у которых оставались не использованные бомбы, нанесли удары по ни. Конечно, уничтожить весь воздушный флот противника в Подмосковье, не удалось, да и немцы, судя по перехваченным переговорам, начали переброску самолётов с других участков фронта. Пока мы летели из Константинополя, в воздухе над линией фронта, развернулось невероятное сражение, наши самолёты устроили настоящую карусель, сменяя друг друга и добившись полного превосходства в воздухе. Наступление немецких войск, остановилось, так как у передовых колонн были большие потери. Многие колонны потеряли более пятидесяти процентов техники от воздушных ударов наших бомбардировщиков. Потери в самолётах, за первый день составили более шестисот со стороны немецких и союзных войск. Наши потери составили только восемьдесят самолётов. Разница во времени вступления в войну Королевства Константинополь и Королевства Финляндии, обусловлено желанием оттянуть на московское направление все самые передовые части и пилотов с большим опытом воздушных боёв.

Одновременно с этим, с финских аэродромов, расположенных на островах в балтийском море, вылетели сорок дальних бомбардировщиков, которые нанесут удар по авиационным заводам Третьего рейха.

Радуясь первым успехам, руководство Кремля, приняло решение бросить на прорыв все доступные силы. Мобилизовали даже милиционеров, не говоря уже про военные училища и раненых, способных держать оружие в руках. Поэтому военных подразделений, способных уверенно бороться с внезапным десантом или с прорывом войск противника в столице практически не осталось, а это было именно то, чего я добивался.

Подмосковный аэродром встретил нас крепким морозом, что было нам на руку, так как скрывали надетые под тёплые полушубки, броню и дополнительное снаряжение. Сразу после выгрузки, начальник нашего аэродрома договорился о проезде на другой аэродром с целью перемещения техников, поэтому большой группе военных в Москве, никто не удивился. Одновременно с выехавшими грузовиками, полные солдат, часть из которых в дороге переоделись в форму НКВД, в разные точки Москвы, отправились ремонтники на склады за запасными частями и по другим потребностям. Это также никого не удивило и не взволновало, ведь никто не знал, что под видом ремонтников скрывался элитный спецназ, который должен будет взять под контроль, все важные объекты. В сам Кремль никто не поехал, для проникновения в его центр, использовали подготовленный тридцать лет назад туннель, ведущий от склада, прямо в центр Московского Кремля.

Во всей операции участвовали восемь тысяч бойцов специального назначения и ещё три тысячи были в стратегическом резерве, для неотложной помощи. Первыми захватили узлы связи, радиоцентр, телеграф, почту, административные здания. Всё проводилось под эгидой борьбы со шпионами, поэтому никто не вздумал возмущаться и искать правды. Редкие очаги сопротивления, безжалостно подавлялись. Даже в Кремле не сразу придали поступавшей информации, должное внимание. Наш человек в штабе, смог отправить ряд депеш о прорыве немецких диверсантов и о попытки предателей произвести переворот в столице. Здание КГБ, пришлось штурмовать, но всё произошло так быстро и слаженно, что организовать серьёзного сопротивления никто не смог. С собой у бойцов были переносные гранатомёты, по большей части с зарядами для уничтожения укрытий и огневых точек. Использование быстрого натиска, превосходство в тактике, чёткое знание планов зданий, огромная огневая мощь, сметала любые заслоны за считаные минуты. С помощью перехвата переговоров, стало понятно, что руководство Кремля, включая Сталина, подозревают попытку государственного переворота, кем то из своего окружения, поэтому им была передана ложная информация, об участниках и организаторах переворота, которых, конечно же, сразу арестовали, что нарушило последние нити управления.

Охрана Кремля составляла около тысячи солдат, при поддержке пятнадцати танков и они имели все шансы отбить наше нападение, вздумай мы штурмовать их в лоб. Но старый туннель, вывел нас прямо под стенами правительственного здания, где располагалась ставка Сталина с его рабочим кабинетом. Но и тут мы сделали для противника неожиданный ход. Отряд в две сотни спецназовцев, прошли по скрытому ходу в подвал и взорвав, замурованный выход, попали прямо в центр, охраняемого здания. С этой сотней солдат шёл и я. Облачённый в специальные доспехи, сделанные в единственном экземпляре, так как их стоимость была просто огромной.

Глава 24. Государственный переворот.

„Слишком много было репетиций переворота,

чтобы отказаться от премьеры.“

Аркадий Филиппович Давидович

Спецназ, с которым я проник через замурованный в подвале вход, разбившись на группы по семь человек, принялись осторожно продвигаться вперёд. Первым делом вышли к центральной лестнице и, скоординировав действия, рывком выдвинулись вперёд. Впереди каждой семёрки, шли два человека с бронированными щитами, за ними шли двое с автоматами, специально разработанные для бесшумной стрельбы и с пистолетами, стреляющими фактически бесшумно, по системе патрон-ствол. Когда пороховые газы запирались в самом патроне, а поршень в патроне, толкал пулю. Пистолеты были двухзарядными и перезарядка велась преломлением ствола и сменой гильз, на новые с патроном. Калибр девять миллиметров, позволял вести стрельбу на пятнадцать метров, но зато совершенно бесшумно. Автоматы были изготовлены по принципу, ствол-глушитель, который и гасил звуки, сам он изготавливался по принципу автомата «Вал» из моего мира, но в помещение из него стрелять не рекомендуется, так как звук, всё-таки громкий. Именно поэтому, впереди идущие, держали в руках по два пистолета из расчёта первым выстрелом ранить, а вторым добить. Таким образом, можно одновременно уничтожить сразу четыре цели. Задние трое бойцов, должны прикрывать, их и тыл из автоматов «Вал». Первыми жертвами стали двое дежурных, стоящих на выходе из подвала, затем сразу ликвидировали спешно спускавшегося, лейтенанта НКВД. Брать пленных, сейчас не имело смысла, так как примерное нахождение нужных нам людей мы знали. Для ликвидации парных постов, у нас был разработан план, когда двое переодетых офицера НКВД, должны будут подойти, по длинному коридору ко второму посту, а группа ликвидации, уничтожит первый пост. Такая схема выполнялась сразу на двух этажах, и так как она была отработана на полигоне до автоматизма, то ликвидация постов прошла без задержек и совершенно бесшумно. За окнами началась интенсивная стрельба, поэтому нам пришлось ускориться. Перед этажом Сталина, находился ещё один парный пост и им занялся особый отряд, я же с двумя группами, воспользовался скрытым ходом, который вёл с третьего этажа на первый, прямо в кабинет Сталина. Открыть его оказалось не так и просто, хотя тренировались делать это быстро, полгода. К тому времени, как мы спустились на нижний этаж, в простенок между кабинетом и жилыми комнатами, в здании началась стрельба, которая моментально подавлялась, а затем стали последовательно раздаваться взрывы, что говорило о зачистке всех кабинетов, с помощью гранат. Из тайного хода было два выхода, как и было задумано и согласовано заранее. Человек, строивший все эти ухищрения, скорее всего уже давно умер, но он знал, на что идёт и был к этому готов, да и болен он был достаточно серьёзно, без шансов на долгую жизнь. Проект был оговорён тридцать лет назад и судя по тому, как мы достаточно просто попали в нужную нам часть Кремлёвского здания, выполнен он был очень точно. Труднее всего оказалось найти скрытые смотровые щели, позволявшие оценить обстановку до открытия дверей. В данный момент, в кабинете были только сотрудники НКВД, а вот в жилой зоне, находился Сталин, какая-то женщина и юноша, лет двенадцати. Первый отряд, открыв дверь в кабинет, забросил туда две осколочные гранаты и одну, светошумовую, а вот в жилую секцию, полетели три светошумовые гранаты. Сразу как они сработали, два отряда рванули вперёд. Со стороны кабинета, раздалась стрельба из автоматов, типа ППШ, а вот в жилой комнате выстрелы из револьвера. Все бойцы несли щиты, которые смогут выдержать попадание даже из пулемёта «Максим», поэтому стрельба из автомата и пистолета, была некритичной, для моих спецназовцев. Входить в жилую зону, пока помещение не обследуют, я не торопился, это всё отработано неоднократно и рисковать попусту, не имеет смысла. В кабинете вовсю велась стрельба и продолжались слышаться взрывы, судя по переговорам в рации, в приёмной засело как минимум двадцать человек, часть из которых попыталась прорваться в кабинет, а вторая часть пыталась сдержать нападение из коридора. По сигналу, мне разрешили войти внутрь и я увидел, лежащего на полу сына и не молодую, но ещё красивую женщину, которую сдерживали сразу двое бойцов.