Принцепс (СИ) - "Пантелей"

Недовольным остался лишь Новгород, альтернативный путь транзита через западную Двину лишал его значительной части доходов, но это было ожидаемо. Волхов, контролируемый Новгородом, с объединением Европы перестал быть главной торговой артерией между востоком и западом, югом и севером. Он просто обречён был стать захолустным городишкой. Об этом новгородцам прямо сказал сам Спящий Леопард:

– Господь дал вам триста лет, чтобы накопить капитал, но он не обещал вам, что это будет длиться вечно. Мир меняется. Христианство уже пришло в Индию, Европа объединяется, торговые пути становятся короче и безопаснее. Держава русов, в ближайшее время, расширится от Одера на западе до Волги на востоке. Новгород станет захолустным городишкой в стороне от основных торговых путей. Вы можете этому противиться, назначив виноватым меня, а можете принять волю Господа и расширить пределы своих интересов. В устье Невы болото, но перед входом в него есть отличный остров для Нового Новгорода. В устье Северной Двины есть удобное место, там когда-то стоял Ново-Архангельский монастырь, там можно заложить город, который будет контролировать половину оборота пушнины. И наконец, в устье Мурмана есть незамерзающая весь год бухта, возле которой находятся рудные жилы, лучшие по качеству руды в Европе. С вами, или без вас, но эти три места мы обязательно освоим, построим там порты, склады и верфи. Но лучше с вами. Новгород поддержал меня во время войны с Рюриковичами, я хочу в благодарность поддержать его во время мира. Новгород не умирает, он расширяется. Новгород – это первая столица Руси, главный её корень. Новгород останется одной из Русских столиц, но упаси вас господь бунтовать.

Лобное место загомонило, кое-где возникли драки, но успокоилось всё довольно быстро, стоило только Новгородскому архиепископу ударить по помосту посохом.

– Скажи нам Кесарь, что для нас это будет означать? Быть одной из столиц? И сколько их всего будет? – спросил Мартирий Рушанин[75] почти в полной тишине.

– Русь сейчас занимает слишком важное место в христианстве, чтобы продолжать оставаться одной из митрополий Византии. Нам нужен свой Патриарх, и столицей его будет Новгород. Почти все земли Новгородские населены язычниками, привести их к истинной вере – дело не простое, но несомненно богоугодное. Не огнём и мечом крестить, как поступал Владимир Святославович, а лаской и добрым словом, как Христос и его апостолы. Для этого нам понадобятся миссионеры-богословы, которых ещё только предстоит выучить. Понадобятся их сотни только для Новгородских земель, а если думать обо всей Азии, то тысячи, значит понадобится академия. Именно в Новгороде будут венчаться на царство Кесари Руси. А сколько всего будет столиц, мне и самому пока неведомо. Мир меняется слишком быстро, чтобы что-то планировать заранее. Мы дойдём до устьев Дуная и Одера на западе и до Великого океана на востоке. Готовьтесь к большим делам, новгородцы. Нас ждут необъятные просторы, хватит пеньками сидеть на одном месте и мхом покрываться.

Вече снова забурлило, но уже более конструктивно, без мордобоев.

– Согласятся ли Пентархи на создание нового патриархата? – в вопросе архиепископа, сомнение и надежда смешались примерно поровну.

– Я сумею их убедить.

– А что Смоленск и Киев, они ведь тоже тебя поддержали, Пардус? – раздавшийся из толпы вопрос, видимо, интересовал всех, вече снова притихло.

– Поддержали. – кивнул Спящий Леопард – И я их поддержу. Но Новгород мне не жена, чтобы ревновать к другим городам. – переждав смешки, пока некоронованный король русов продолжил – Киевлянам предстоит обживать Дикое поле до самого устья Дуная, а смолянам южный берег Варяжского[76] моря до устья Одера. Забудьте деление на княжества, новгородцы, отныне мы огромная единая Русь, и дел хватит всем. Любой из вас может присоединиться к смолянам, или киевлянам, как и они к вам. Отныне мы все русские.

– А жену ты себе где выбирать будешь? – раздался тот-же голос.

– Вот ведь неугомонный. – усмехнулся Леопард – Предлагайте невест первыми, я подумаю. Если даже себе никого не выберу, то у меня ещё два герцога не женаты.

– А какие девки тебе нравятся?

– Пригожие, как и тебе, трепло. – переждав взрыв хохота, Леопард добавил – И желательно сироты. Приданного не прошу, я достаточно богат. Пусть невеста будет дочерью Великого Новгорода, это и вас и меня устроит. На этом вече закончилось, расходитесь, новгородцы. Боярской думе к закату собраться в детинце бывшего князя, обсудим детали. И ещё одно новшество – отныне и впредь, каждый бездельный болван, который тронет вечевой колокол от скуки, отправится служить в легион, там ему скучать не дадут. Я всё сказал!

Девятого мая 1196 года в Берестье, бывшем пограничном городе Владимиро-Волынского княжества и Польши, встретились король Руси Кеннет Маккинли и король Чехии, Моравии и Польши Филипп де Фальконбридж.

– Сеньор. – почтительно поклонился Принц-Бастард, заслуживший у своих подданных прозвище «Львиный коготь».

– Сир. – поклонился в ответ Спящий Леопард и обнял своего бывшего оруженосца – Оставим политесы, Филипп. Вы больше не мой вассал, от сеньории Сидона я отказался. Ваш отец решил передать её Ги де Дампьеру.

– Вот как… Тогда я тоже откажусь от сеньории Бейрута.

– Зачем вам это, Филипп? Герцог Триполи бесстрашный воин, мудрый правитель, не зря ведь ваш отец назначил его лордом-канцлером и верховным судьёй, кроме того, он безупречно благородный человек.

– С этим я не спорю, Сир. Дело в том, что я сам далеко не безупречен. Я не получил ни должного воспитания, ни привитых с детства манер. Вы мне всё это прощали, а при дворе Ги де Дампьера, мне придётся стать тем, кем я на самом деле не являюсь. Мой отец отправил меня служить вам, а не герцогу Триполи. Я его уважаю, но не настолько, чтобы принести оммаж. Надеюсь, за Бейрут он мне что-нибудь заплатит.

– В этом не сомневайтесь. Заплатит казна, а потом Ицхак проведёт взаиморасчёты. Кстати, Филипп, раз уж мы теперь короли-соседи, прошу вас называть меня Кеннетом.

– Для меня это большая честь, Сир Кеннет….

– Для меня тоже, Сир Филипп. Я второй сын мелкого шотландского барона, мой старший брат погиб в междоусобице, поймав стрелу в правый глаз. Я продал своё баронство королю Шотландии, чтобы получить возможность снарядить достойный отряд для Крестового похода. Нас было тридцать шесть, а выжили только двое. Вернее, трое, если считать вас. Вашу судьбу я знаю. Но теперь мы оба короли, и всё осталось в прошлом. Вам пришло время жениться, Филипп.

– А вам, Кеннет?

– Мне тоже, но невесту вы мне пока не подобрали, не так-ли? А я вам подобрал. Отличная невеста, бесприданница и сирота, но она признана дочерью целого города, первой столицы Руси – Великого Новгорода. Приданное за неё дам я. Ицхак пообещал мне немало серебра за сеньорию Сидон. Перед свадьбой я её удочерю. Хотите глянуть парсуну[77]?

– Достаточно вашего слова, Кеннет. В девках вы уж точно разбираетесь не хуже меня. Приданного я не приму, но буду настаивать, чтобы вы выбрали себе невесту среди моих подданных.

– Именно таково моё желание, Филипп. Найдите мне пригожую сироту, пусть она будет дочерью Кракова, или Бреслау. А после поженим наших наследников. Нам с вами сильно повезло, что мы не являемся кровными родственниками, а только братьями по оружию.

– Для меня тоже, Сир Кеннет. Я всегда буду помнить, кто сделал меня рыцарем и настоящим воином. Я женюсь, даже не глядя на парсуну, а сам немедленно начну искать невесту вам. Сирота, значит… А ведь это лучшее, что могло быть. Вы даже мудрее моего отца.

– Прикусите свой слишком шустрый язык, Филипп. Мы с вами, два короля, разговариваем здесь и сейчас только благодаря его мудрости. Ему не хватает времени, чтобы заниматься ещё и нашими женитьбами, но хоть такую-то мелочь мы и сами организовать в состоянии. Не так-ли, Сир?