Роберт Асприн - За короля и отечество
Мозаичные полы, казалось, были выложены только вчера, так они сохранились. Авторы замысловатых орнаментов явно вдохновлялись природой южной, приграничной Шотландии: восхищенный взгляд Стирлинга перебегал с оленей на зайцев, лесных птиц, ощеривших зубы рысей, ярко-рыжих лис и выпрыгивавших из воды форелей — все они воздавали почести богине охоты и увенчанному рогами богу. По периметру мозаики змеились кельтские травы, солнечные круги и замысловатая вязь. Сочетание в одном орнаменте священных кельтских символов и римских художественных приемов создавало незабываемое произведение искусства.
На что, раздраженно спросил Анцелотис, ты так уставился, парень? Пол как пол, у нас в Трепейн-Лоу не хуже. Даже в Кэр-Удее! Стирлингу стоило больших усилий оторвать взгляд от того, что Анцелотис видел, должно быть, десятки, если не сотни раз. Направив шаги на гул голосов, он оказался во дворике, где тоже переливались в солнечных лучах струи фонтанов, а дорожки окаймлялись аккуратно подстриженными кустами. Стирлингу снова вспомнился Фишберн, где регулярный парк вел посетителя в святая святых правящей элиты Британии. Варвару, испросившему аудиенции у короля и королевы Рейгеда, пришлось бы миновать последовательно все эти помещения и искусственные ландшафты, напоминавшие о могуществе и организованности здешней власти.
За садом располагалось просторное помещение, явно служившее королям Рейгеда тронной залой: на самом видном месте красовалось два огромных кресла, искусно вырезанных из дуба и украшенных кельтскими орнаментами. Серебро и позолота на орнаментах ярко сияли в солнечном свете, золотой рекой струившемся в зал сквозь распахнутые двери. Именно здесь городская верхушка Кэрлойла, а также большинство северных королей и королев собрались в ожидании Куты и сопровождавших его саксов. Собравшиеся бритты добавляли красок сдержанному великолепию римской архитектуры.
Из тени выступила и остановилась рядом с ним королева Моргана — стройная фигура в черном, с потемневшими от горя и тревог глазами. Золото блестело у нее на шее, запястьях и даже на талии, подхваченной поясом из золотой цепочки. Долгое мгновение она стояла неподвижно словно изваяние. Стирлинг отчаянно искал слова, чтобы утешить ее. Тем временем Анцелотис, не дожидаясь его, деликатно покашлял.
— Надеюсь, ты на меня не в обиде, Моргана?
Уголок ее губ дернулся в подобии улыбки.
— В обиде? На тебя? На брата моего мужа? С чего мне обижаться на тебя, если я сама отказалась от предложенного мне трона? Нет, ты — мой единственный и лучший выбор на благо Гододдина. — Она протянула руку, и он шагнул к ней, принимая рукопожатие и поцелуй в щеку. — Как ты спал? — спохватившись, спросила она и пощупала его пульс.
Он отозвался такой же слабой улыбкой.
— Ничего. Возможно, лучше, чем стоило бы.
— Усталость, — заметила она, — в таких делах только помогает.
Под гул приветственных голосов в зал вступила Тейни, приветствовавшая их обоих сердечной улыбкой.
— Моргана, Анцелотис, боюсь, вчера вечером я и поздороваться с вами толком не успела. — Она крепко обняла Моргану. — Ты простишь меня за то, что я не выказывала особой скорби по поводу гибели отца? — добавила она, заглянув той в глаза.
— Ну конечно, нет, детка, — улыбнулась Моргана, нежно погладив ее по щеке. — Думаешь, я не понимаю? Он ведь пытался убить тебя… Как твой сын?
Тейни расплылась в счастливой улыбке.
— Хорошо. И ты тоже гордился бы им, дядя, — добавила она, повернувшись к Анцелотису. — Скачет верхом, как ветер, и ни разу не падал, хоть сердце у меня порой и уходит в пятки, когда я вижу, через какие препятствия он посылает своего коня.
Анцелотис усмехнулся.
— Насколько мне помнится, одна юная девица занималась в свое время абсолютно тем же самым, приводя своего дядьку в ужас всякий раз, как задумывала что-то такое, что и сильный мужчина призадумался бы, а стоит ли пробовать.
— Дядя, милый, — рассмеялась она. — Я ужасно по тебе соскучилась.
— В Трепейн-Лоу тоже здорово недостает твоего смеха. Так что ты у нас всегда будешь желанной гостьей.
Она осторожно коснулась его щеки рукой.
— С радостью приму предложение. Только прежде, — улыбка ее померкла, — нам нужно разобраться с саксами. Муж пошел с Арториусом наставлять военных, что будут сопровождать саксов по городу. Полсотни катафрактов отряжены для торжественной встречи, а на деле помешать Куте устроить какую-нибудь гадость, на которые он так горазд.
— Мудрая предосторожность, — хмуро кивнула Моргана.
В это время в залу вошел Арториус в кольчужной рубахе поверх тонкого шерстяного кафтана; рука его покоилась на эфесе меча. Черт, догадался вдруг Стирлинг, да ведь его выбор доспехов — хорошо продуманное оскорбление для саксов: ваш визит для нас заурядное событие. Столь мелкое, что я даже не надел ни кирасы, ни прочих доспехов… Арториус стремительно пересек залу и подошел к ним. Вид у него был словно он не сомкнул ночью глаз и на пять минут.
— Их уже видно с окраины. Мерхион сейчас будет здесь: негоже, если по виду нашему Кута поймет, что мы скакали во весь опор, чтобы встретить его, словно какая-нибудь трепещущая в ожидании судьбы невеста-девственница.
Анцелотис согласно кивнул.
В залу вошел юный король Стрэтклайда Клинох, бледный и безмолвный, в лучшем своем платье. Побелевшими пальцами он сжимал рукоять меча — так малое дитя цепляется за мягкую игрушку. Лицо его, напротив, потемнело от усталости, недосыпа и потрясений. Следом показался Эмрис Мёрддин, взгляд пронзительных голубых глаз которого шарил по толпе Он подошел к Клиноху и заговорил с ним о чем-то вполголоса; о чем, Стирлинг не слышал. В помещение на цыпочках вошли несколько менестрелей, наигрывая на своих арфах и флейтах какую-то негромкую, баюкающую мелодию. Натянутые до предела нервы Стирлинга чуть успокоились при этих звуках; Анцелотис же, напротив, чуть нахмурился, вглядываясь в сторону музыкантов.
Что?
Вон тот тип в углу…
Стирлинг прищурился, пытаясь углядеть того, о ком говорил Анцелотис: непривычная задача с учетом того, что глаза сами, без команды Стирлинга, повернулись в нужную сторону.
Ну и что в нем такого?
Я не ожидал увидеть его в Кэрлойле, пояснил Анцелотис. Он был в Кэр-Удее в день, когда погиб мой брат. Появился там недели за две до того, завоевал кое-какую популярность у катафрактов. Однако же он должен был здорово постараться, чтобы успеть сюда одновременно с нами: ведь мы двигались ускоренным маршем.
Да кто он такой?
Звать его Лайлокен. Менестрель не из лучших, но и не из худших, шатается из королевства в королевство. Говорят, у него неплохой комический талант, хотя, на мой взгляд, в наши дни мало поводов для смеха, а в последнюю неделю и того меньше. Вот интересно: и давно он в Кэрлойле?
Стирлинг нахмурился.
Если он был в Стирлинге — тьфу, в Кэр-Удее — в день смерти твоего брата, он одолел это расстояние чертовски быстро. Должно быть, у него очень быстрый конь.
Если и быстрый, отвечал Анцелотис, он мог разве что выиграть его в кости у солдат, ибо в Кэр-Удей он пришел пешком. Потому я и удивлен, увидев его здесь.
Прежде чем Стирлинг успел ответить, в помещение скользнула Ганхумара. Разумеется, она разоделась в лучшее свое платье: ярко-алое с золотом, в котором она походила на слегка раскормленную лисицу; медные волосы она подобрала на манер римской патрицианки, с обилием завитушек и чувственных прядей. Красота ее производила эффект хорошего удара под дых, хотя Стирлинг и не мог отделаться от ощущения, что в это конкретное утро она могла бы одеться и поскромнее. Ей бы следовало с большим уважением относиться к трауру Морганы и Клиноха.
Ганхумара искоса поглядывала в сторону Морганы, но причины этого Стирлинг не знал. Впрочем, еще чаще она косилась на юного короля Стрэтклайда. Конечно, с мужчиной примерно своего возраста она имела куда больше общего, чем с любым другим из находившихся в этом помещении. Стирлинг невольно поймал себя на мысли о том, что ему интересно, на ком же в конце концов женится Клинох. И на ком, если на то пошло, женится Медройт… и, кстати, куда он делся, ведь ему давно положено было бы находиться здесь. В дверь бесшумно проскользнула тем временем Ковианна Ним, остановилась рядом с Эмрисом Мёрддином и принялась, подхватив того под руку, что-то со смехом нашептывать на ухо.
С возрастом люди глупеют, безмолвно фыркнул Анцелотис, глядя на то, как любезничает Мёрддин со своей молодой ученицей. А вот и еще неприятность, без которой мы вполне могли бы обойтись, угрюмо добавил он, наблюдая, как навязывается Ганхумара в компанию к Клиноху. Клиноха ведь теперь надо просватать и женить. Вожди кланов и королевств от Далриады до Корнуолла будут теперь наперебой пытаться навязать парню именно своих дочерей-дурнушек. Что саксы, что ирландцы готовы за ценой не постоять, только бы заполучить жениха из королевского дома Стрэтклайда, чтобы потом на законных основаниях претендовать на его трон. Впрочем, Ганхумара еще опаснее, даром что замужем за Арториусом.
