Михаил Янков - Мадагаскар-Россия (СИ)
Вышли в 2 часа ночи. Сильно не гнали. Немного помогал парус, ветер был боковой. К 12 часам дня, вошли в залив и встали напротив бухты. В километре от нас, на якоре, стаяла португальская каравелла. Не спеша прицелились. Не спеша выстрелили. Как в тире. Давали всем пострелять, кто умел. Пусть навык нарабатывают. Первые 12 выстрелов сделали чугунными болванками, а когда попали в первый раз, перешли на осколочные. Так стреляли больше часа. В нас тоже стреляли. Последние ядра даже стали долетать. Видно как-то подняли стволы у пушек. Мы попали 4 раза, из 48 выстрелов. Я уже испугался, что потопим раньше времени. Но вот на каравелле подняли якорь, развернули паруса и корабль медленно стал двигаться к нам. Стараясь не делать лишних движений, галеру развернули носом к противнику и перестали стрелять. Нет у нас пушек на носу. Что бы Вы подумали на их месте? У противника много людей и он больше рассчитывает на абордаж чем на свои пушки. На галере по определению не может быть много пушек. Что лучше сделать в таком варианте? Подойти ближе развернуться бортом и обстреливать врага из пушек и мушкетов. Правильный вариант, если не учитывать ракет. С самого начала мы решили не рисковать и просто потопить вражеский корабль. Теперь, глядя на эту красавицу, было до слёз обидно, но поздно. Пять мачт, 3 палубы, одна орудийная, 28 пушек, водоизмещение 200–250 тонн. Такие корабли дают по 14–16 узлов. К сожалению, мы не взяли с собой большой абордажной команды. Зачем, если решили топить? Что делать? Значит, будем крушить, а там как бог даст, может, захватим как-нибудь. Может на берег выкинется. Но целой её нам не видать. Плюнул на мечты и приготовился к бою.
Португалец подошёл на 400 метров и начал разворачиваться бортом. Разворот «съел» ещё 200 метров. Мы тоже слегка развернулись, чтобы дать возможность стрелять всем с одного борта. Полный разворот, нам не требовался. Противнику, полностью развернуться, тоже не дали. Когда дула орудий недовернули до нас совсем немного, последовал залп гранатами из реактивных установок. Стреляли в борт. Установок две, это 12 гранат. Из них 8 впились в борт. 2 почти по ватерлинии, 1 в фальшборт и 5 на уровне портов. Только отзвучали взрывы, подали голос «сороки», стараясь попасть в порты, которые не пострадали от гранат. Приподнявшись из-за фальшборта, отработали мушкетёры. Всё что могло стрелять выстрелило в течение 30 секунд. Последними, тявкнули обе пушки. Весь огонь был сосредоточен по вражеским орудиям. Это дало результат. Левый борт каравеллы, представлял собой, печальное зрелище. В ответ прозвучало только два выстрела, да и то с явным запозданием. Одно ядро оторвало доску от фальшборта, возле кормы, второе пролетело мимо. Португальцы опомнились и начали стрелять из мушкетов. Поздно. Все попрятались за фальшбортом и за толстыми щитами. Мы стояли на месте, а каравеллу паруса относили дальше. Мы оказались у неё за кормой. Грех не воспользоваться. Дружно ударили по воде вёсла, и галера пристроилась каравелле в кильватер. Ветер был слабый и боковой. Заряжающие всё ещё возились с ракетными установками. Наконец они закончили. Показали 2 пальца, это означало, что детонаторы установлены на 200 метров. Командую гребцам, расстояние начинает сокращаться. Одну пушку перенесли с борта, на нос, благо вес орудия позволял. С короткого расстояния начали бить в низ кормы противника. Куда-то попали, каравелла дёрнулась, её резко повело влево. Корабль убрал паруса, мы чуть не наскочили на них. Пришлось давать задний ход. Отплыли ровно на 200 метров и тоже остановились. Подозвал нашего португальца, дал ему металлический рупор и попросил передать предложение о капитуляции. В ответ прозвучали выстрелы из мушкетов. Наши стрелки ответили. Перетащили на нос четыре щита и одну «сороку». Ждали подвоха и он произошёл. На корме, распахнулось окно капитанской каюты и из него высунулось орудийное дуло. Ребятам не повезло. «Сорока» пропела в открытое окно «Я ж тебя полюбила», но что «галерка» ответила восторженными щепками от створок окна. К этому моменту наши артиллеристы, перенаправили своё орудие в открытое окно и поставили жирную точку. Снова предложили сдаться, но ответа не прозвучало. Каравелла начала немного проседать на корму и левый бок. Явно готовилась пойти ко дну. Нас это не устраивало. Дал отмашку и одна установка, выпустила 6 шрапнельных снарядов. Почти все взорвались над кораблём. Может, это было лишним, но нам надоело ждать и смотреть, как наше добро тонет. Ещё раз предложил сдаться, предупредив, что в противном случае никого брать в плен не будем. С каравеллы замахали чем-то привязанным к мушкету. Предложили всем матросам, без оружия сесть в шлюпки и отойти от корабля на 100 метров. Спустили только одну шлюпку. В неё село 17 человек. Это мы так накрошили, или их изначально мало было?
Вперёд запустили абордажную команду, те доложили, что всё чисто. Взяли на буксир каравеллу и потащили в бухту. Португальцев подняли на борт галеры. До порта, теперь уже нашу красавицу морей не довели, не рискнули. Увидели на берегу хорошее местечко и подвели каравеллу к берегу. Там все матросы и наши португальские с помощью канатов и лебёдки вытащили корабль, насколько было возможно, на берег. День клонился к вечеру. Было самый пик прилива. Заставили пленных собрать своих убитых и похоронить их. Убитых оказалось 96. Что-то много. Хотя если судить, что раненых среди пленных нет, то можно сделать выводы о некоторой жестокости абордажной команды. Хотя мне эти раненые тоже не нужны. Но если сдались, зачем добивать? Хотя бы тех, кто явно мог поправиться.
* * *На следующий день в городе проходил суд. Быстрый и не праведный. Точнее происходил передел собственности. Дядя до этого не дожил. «Случайный» болт от арбалета, во время штурма, прервал его бренное существование. Кстати, город мне не понравился. Это даже не город, а большая деревня, огороженная земляным валом и частоколом из бамбука. Населения около 15 тысяч человек. Так вот о суде. На площади стояло связанными 32 человека. Все, так или иначе, относились к знати. Сейчас решалась их судьба. На самом деле, она была решена вчера, поздним вечером, только они ещё этого не знали.
— Я не могу и не хочу простить предателей. Они должны умереть, вместе с теми, кто последовал за ними.
— Ну, давай проливай кровь своего же народа. Кто-то действительно твой враг, но в большинстве это просто мирные обыватели.
— Кто такие мирные обыватели?
— Это те, кому всё равно кто у власти, лишь бы их не трогали. Чтобы ты знал, то 8 из 10 человек по своему характеру обыватели. Просто этим не повезло, они были вынуждены принимать решение. Обыватель всегда укрывается от ближайшей опасности, даже если последствия могут быть страшнее. По принципу — «День прожил и хорошо. А завтра видно будет». Ближайшей опасностью для них был твой дядя, а ты был далеко. Вот они и согласились признать его князем. Они конечно в какой-то мере виноваты, но не так как те, кто планировал и совершил переворот.
— Но простить я их не могу. Этого не поймут остальные жители Махадзанге и люди Буйна.
— А кто говорил простить? Просто надо их поделить на явных врагов и совершивших этот поступок по глупости или трусости. Одних казнить, а других заставить служить себе на пользу. Знаешь сколько островов возле Мадагаскара свободно или имеют мало населения. Почему не убить двух зайцев сразу? Взять под свою руку эти острова и избавиться от вероятных противников. Это будет наказанием и возможностью искупить свою вину.
— Ты преследуешь свои цели?
— А мы и не скрывали свои цели. С самого начала говорили, что Мадагаскар как единое государство нам больше подходит чем, два, три десятка мелких княжеств. Лучше договариваться с одним правителем, чем со всей его прислугой. Безопасней, надёжней, дешевле, быстрей и проще. С островами то же самое. Если они будут самостоятельными как сейчас, то это будет оплот пиратства.
— А какие ваши цели здесь, только честно.
— Получить участок земли, где мы сможем образовать свою колонию. Причём нас вполне устроит тот участок, где мы сейчас находимся. Участок, ограниченный расстоянием на день пути во все стороны.
— День пути бывает разный. Можно пройти, можно пробежать, а можно проскакать.
— День пути на лошади.
— Это очень много для меня.
— Для князя Буйна или для правителя как минимум половины острова Мадагаскар?
— Для правителя это будет действительно не много.
— Вот и договорились. Вернёмся к нашим баранам, то есть обвиняемым. Думаю, что богатых можно смело казнить, ибо среди них редко встречается обыватели. Их семьи вместе с прислугой отправить на острова. Туда же можно отправить и остальных замеченных в бунте. Кстати, надо проверить в других городах и селениях. Уверен, самые богатые и влиятельные люди провинции, знали о предстоящем перевороте. Готовились присягнуть Андриаманетиабуци.
