Константин Калбанов - Гроза

— А аббат, стало быть, не фанатик?

— Он глубоко верующий человек, как и я, но не фанатик.

— И он готов стать на нашу сторону?

— Нет, конечно. Сейчас с ним на эту тему беседовать бесполезно. Он конечно не фанатик, но и к сотрудничеству не готов, и с чувством долга у него все впорядке. Должно пройти время, появиться и стать ему доступной дополнительная информация, а уж потом он станет на нашу сторону. Ни как не раньше. Но оно нам и не к спеху.

— Если нет спешки, отчего же тогда вы заговорили на эту тему?

— Потому что незачем содержать остальных, а аббату Горонфло необходимо создать условия получше, чтобы не озлобить окончательно и потом перетянуть на свою сторону. Я понимаю, вы хотите жить в Кроусмарше и никуда не лезть, но только у вас это плохо получится. Вы ведь хотели не выделяться и в герои не стремились, оно как-то само получалось, так что и дальше будет получаться само. Поэтому о будущем нужно думать уже сейчас, а в будущем вам понадобятся такие люди как я и аббат.

— Что-то я не замечал, что вы мой человек

— Вы поняли, что я имел ввиду союзничество. Но в любом случае мы находимся на вашей земле и окружают нас ваши подданные, так что в любом случае ваше слово стоит во главе. Хм. Что-то я разговорился. Так, как?

— Хорошо, я отдам распоряжение.

— Ну, а теперь к вашим вопросам. Не просто так ведь вы пришли ко мне. — Это был не вопрос, а утверждение, впрочем, не лишенное смысла, Андрей и впрямь не так часто удостаивал инквизитора посещениями, только в случае острой необходимости.

— Скажите, какой может быть причина, из-за которой в нынешней ситуации может быть собран Большой Собор?

— А для чего это вам?

— Это вопрос, а не ответ.

— Большой Собор вообще собирается в исключительных случаях. Кстати, недавно он уже собирался, для того чтобы объявить крестовый поход против Кроусмарша.

— А потом при получении известия о войне с империей.

— Все правильно, так как отменить решение Большого Собора, мог только Большой Собор, а потом на том же заседании было принято решении о крестовом походе, против имперских орков. Сейчас вся высшая иерархия находится со своей паствой, дабы поддержать ее в трудные времена.

— А где соберется Собор, в случае необходимости?

— В резиденции Папы, разумеется.

— Но ведь если орки приблизятся к Лондону, а скорее всего именно так и произойдет, так как на месте Гирдгана, я непременно постарался бы захватить самый большой и укрепленный город, пока армия в едином кулаке, то Папа должен будет куда-то переехать. Куда?

— Есть еще несколько резиденций, но какую именно он изберет, я не знаю. Но к чему вам это? А потом, Саутгемптон пока только в осаде и врядли орки успеют его взять, так как армия уже собирается и непременно выступит навстречу врагу.

— Где и будет разбита.

— Вы настолько в этом уверены?

— Послушайте аббат, не старайтесь казаться глупее, чем есть на самом деле. Гирдган не сунулся бы сюда не имея большую и сильную армию, к тому же он сумел договориться со степняками, а значит, те скорее всего, так же выступят в поход, как союзники, чтобы оторвать свой кусок от людских богатств. Вспомните и о том, что имперцы о нас знают многое, а мы о них ничего, мы не знаем ни организацию их армии, ни тактику боя, мы не знаем ничего. Те не многие сведения, коими обладают люди, будут замалчиваться. Разве я не прав? Вижу, что прав. После того, чему я был свидетелем, сравнивать имперцев со степняками, как-то не хочется. Так что, в первом сражении поле останется за орками, в этом я уверен.

— А потом?

— Победят ли люди в этой войне? Непременно. Не сразу. Прольется много крови. Но мы победим.

— То есть, вы все же выступите в этой войне?

— Разумеется. Иначе и быть не может. Но только тогда, когда буду к этому готов. И не раньше, как буду уверен в том, что после этого кошмара никто не бросит новый клич и не направит новый крестовый поход против нас.

— Но к тому моменту выяснится, что и ваше новое оружие и то, о чем говорили наши приходские священники, не имеет ни какого отношения к сатане, как и сами орки.

— Вы действительно в это верите? Нет, я понимаю, когда об этом говорит падре, но вы… Вы верите в это?

— Честно признаться не очень.

— Тогда, давайте оставим белые одежды, для падре, а сами останемся самими собой.

— Итак. К чему вы завели разговор о Большом Соборе.

— Знаете, когда-то я читал одну книгу, так ничего особенного, что-то вроде рыцарских романов, но там была одна дельная мысль. Когда король понял, что после его смерти все его начинания будут уничтожены его же сыном и его приспешниками, которые не хотели жить в мире с соседями, а требовали войны, он решил обезопасить свое королевство и посадить на трон своего внука при мудром и справедливом регенте. Но он хотел обставить все так, чтобы закон был соблюден в каждой букве и каждой точке. К тому же, устранение принца не устраняло проблему, так как приспешники принца, были людьми весьма влиятельными, значит нужно было избавиться и от его прихлебателей. Совершенно случайно король узнал о том, что извечный соперник королевства не так слаб, как всегда казалось. Тогда он пошел на поводу у сына и объявил войну соседу.

— В поход отправились принц и все его окружение, а те разбили армию, убили принца и большинство из его окружения, оставшиеся уже не имели той власти и силы. Кроль просто собрал в одну корзину все тухлые яйца, а потом уронил эту корзину. — Уловив смысл, задумчиво, закончил вместо Андрея аббат.

— Именно такое сравнение, было и в том романе.

— Вы хотите собрать Большой Собор, а потом направить на его уничтожение орков, при этом оставаясь в стороне.

Аббат имел ввиду то, что священников никогда не брали в полон, их всегда уничтожали. Да, орки не препятствовали своим рабам веровать в своего Бога, но они и не приветствовали распространение их веры. Да в столице была церквушка, но там не было священников. Да люди носили крестики и имели иконы, но никто из рожденных в рабстве никогда не слышал ни одной проповеди, как впрочем и сами рабы. С уходом последнего крещенного раба, должно было кануть в лето и христианство. Нет, орки не вмешивались в дела Бога людей, но они и не помогали его пастве.

— За сотни лет, люди не сдвинулись в своем развитии ни на один шаг, орки же все это время совершенствовались и из разрозненных племен сумели создать сильные государства. Только уничтожение всей высшей иерархии, даст шанс людям наконец сдвинуться с мертвой точки и суметь противостоять оркам. — Убежденно проговорил Андрей.

— А так же это даст шанс выжить нам. Не так ли?

— И это тоже. — Упрямо сжав челюсти, подтвердил Андрей.

— Но что сможет объединить и направить людей, если будет уничтожен цвет Церкви. Люди снова перегрызутся. Как нам тогда удастся победить в этой войне, если каждый начнет тянуть одеяло на себя.

— Есть средство. Надежное, как молот кузнеца, неотвратимое как сама смерть. Просто верьте мне.

— Простите, но на вопрос не шуточный, а потому, просто поверить не получится. Раз уж начали играть в открытую, давайте до конца.

— Хорошо. — Подумав с минуту и признав требования инквизитора справедливыми, согласился Андрей. — Вы помните недавний мор на орочьей стороне?

— Конечно, помню. Но нам-то с того, что. Кабы он перекинулся сюда, тогда, да. А так… Пользы нам от того.

— Не спешите. Я приказал Жану, посетить стойбище пострадавшее от мора и расчленить один из трупов, куски сложить в кувшины и залить горловины воском.

— Ну и зачем вам это понадобилось?

— Аббат, вы будете слушать или перебивать на каждом слове. — В ответ, инквизитор лишь выставил перед собой руки, словно говоря, что все понял и весь внимание. — Так вот, Жан с парнями проделал долгий путь и вышел к оркам, что подвязались охотиться на тех, кто посещает черное озеро, а там в близи одного из селений разбил один из кувшинов. Через трое суток в стойбище начался мор.

— Может заразу занесли из другого места?

— Сами-то в это верите? Нет, заразу принес Жан. За это время орки из разных поселков успели пообщаться между собой, так что полыхнуло сразу во многих местах.

— Значит, эта зараза сидит себе преспокойно в кувшине, пока его не открыть, а как только откроешь, тут же вырывается наружу.

— Именно так.

— Но тогда получается, что нашествие орков вы можете остановить хоть сейчас. — Аббат бросил ничего не понимающий взгляд на Андрея. Он искренне недоумевал, почему именно так и не поступить, ведь именно в этот момент, льется кровь защитников Саутгемптона, собирается армия людей, которой барон сам же пророчит поражение, прольются еще реки крови.

— Не торопитесь осуждать меня, аббат. Я уже вам говорил, что белые одежды мы оставим для падре. Если мы сейчас прогоним орков, то все вернется на круги своя и уж нам-то не жить точно. Вижу, что вы не задумываясь готовы пожертвовать собой. Подумать только, наемный убийца и такое человеколюбие. Все, все, молчу, — теперь уже Андрей был выставить перед собой руки, в примирительном жесте, чтобы загасить вспышку, еще в зародыше. — Не переживайте, вы еще потрудитесь на благо людей… Когда будете всемерно способствовать восхождению на Папский престол нашему дражайшему падре. Вы же не станете отрицать, что необходимо изменить очень многое, вот только без крови это невозможно, а в данном случае, без большой крови. Если вы знаете иной путь, я готов вас выслушать, потому что я иного не вижу.