Глеб Дойников - Пощады никто не желает!
Посмотреть на которое весьма стоило — новая карета, с учетом опыта прошлого покушения, была оббита изнутри стальными листами, хотя снаружи выглядела вполне обычной. Но тянули ее два здоровых битюга, обычным лошадкам сил уже не хватало, Лейков оглядел экипаж и скептически хмыкнул.
— А что делать, дядя Володя, — по старой привычке опять назвал друга отца старым именем Вадик, в котором вдруг внезапно не осталось ничего от Банщикова, и который под впечатлением от встречи со старшим товарищем, стал обычным московским студентом, — до машин нормальных тут еще пердячим паром лет десять. Вот и выкручиваюсь как могу!
— Вадюш, я тут — Николай Григорьевыч, — менторским тоном начал Лейков, — не забывай, пожалуйста. А что до машин — тут да, работы здесь непочатый край. Как я понимаю главное зачем ты меня выдернул, это металлодетектор, так?
— Так, дя… Николай Григорьевич, — поправился доктор, — если не считать выяснения вопроса с вашим, а не папиным тут появлением, то — да. У нас на носу — кровавое воскресенье, а с него началась первая русская революция, как вы наверное помните. Я думаю, что лучше всего даже не предотвратить беспорядки, а обратить события в нашу пользу. Для этого надо дать Николаю встретиться с рабочими. Но, если информация о готовящемся покушении верна, то надо как — то отсеять покушающихся. У жандармов такая каша их двойных и тройных агентов, что ее и Балк за год не разгребет, хотя он кое что и почитал перед переброской. А я и соваться туда не хочу, не справлюсь. Так что остается отсеять всех кто понесет на встречу с царем револьверы. Это реально?
— В принципе, схему колебательного контура, на имеющихся в наличие материалах, я за время путешествия набросал. Все одно делать было три недели нечего, хотя и курьерским ехал. За два месяца должны успеть собрать и опробовать, но мне понадобится…
Чрез день во дворце выделенном Вадику появилась еще одна лаборатория, на этот раз электромеханическая. А на заводы Германии полетели заказы на вакуумные насосы, проволоку с очень точным допуском по толщине, серебряные пластины весьма хитрой формы и прочие интересности.
— Это что? — с испугом пробормотал здоровенный парень испуганно крестясь в сторону образа.
— Так, братец, по легенде икона предупреждает о ком — то, замыслившем недоброе по отношению к Государю Всея Руси, — задумчиво проговорил Вадик, — но ты не переживай, иконе то за триста лет будет, может и ошибается, кто ее знает? Отойди пока в сторонку, вон в тот уголок.
Неизвестно откуда материализовавшийся казак конвоя Его Величества проводил оторопевшего мужика в дальний угол залы. Некоторые из выборных проводили его тяжелыми, недобрыми взглядами. Такая же участь постигла еще пятерых участников встречи, причем в их числе, к ужасу Рутенберга, оказался и второй из готовивших покушение эсеров, у которого тоже был припрятанный за голенищем сапога маленький дамский браунинг. Неужели эта старая доска работает, черт бы ее побрал? Не может быть! Сам Пихас пока был в числе последних трех ожидающих своей очереди к арке. Решив не рисковать, он тихонько подошел к руководившему процедурой Банщикову.
— Видите — ли, господин офицер, я правоверный иудей, Пихас Рутенберг. И мне никак нельзя проходить под символом чуждой для меня веры. Можно мне избежать сей процедуры, по религиозным соображениям?
— Мне очень жаль, но нет, — вся мягкость и обходительность доктора куда — то исчезла, — если помните — то когда русские, православные, князья приезжали в орду, то им приходилось проходить "меж двух огней". Проходя между кострами они, по языческим верованиям, показывали что у них нет дурных намерений. И ничего, проходили, не морщились. Вот и вы в чужой монастырь со своим уставом не лезьте. Коль пришли к православному императору, так извольте пройти под иконой. Хотя, из уважения к вашим верованиям, один вариант я вам могу предложить. Вы проходите в соседнюю комнату, и в присутствии двух казаков раздеваетесь до исподнего. Это же предстоит и всем тем, на кого указала Святая София.
— Товарищи, это же произвол! — попробовал разыграть последний козырь Рутенберг, — мы, представители трудового народа, пришли требовать от…
По знаку Вадика, стоящий рядом казак резко ударил провокатора под дых, не дав тому договорить. Еще до того, как рабочие поняли, что одного из их депутатов только — что "оскорбили действием" — в просторечии избили, Вадик с казаком сноровисто обыскали упавшего Пихаса. Не успел еще под сводами Зимнего раздаться крик его напарника эсера, ожидающего своей очереди на обыск — "наших бьют, товарищи", как Вадик вытряхнул из за пазухи Рутенберга браунинг. Кричавшего на всякий случай сбили с ног, и так — же обыскали. Перед глазами собравшихся появился изъятый, на этот раз из рукова крикуна, второй браунинг, близнец первого.
— Итак, с этими представителями "трудового" народа, все ясно. Теперь вам, господа рабочие, понятно ЗАЧЕМ была устроена вся эта история с вручением царю вашей петиции ЛИЧНО В РУКИ?
Неожиданно один из рабочих, старый мастеровой, явно не один год тянувший лямку на Путиловском, и давно и прочно занявший свое место в рядах рабочей аристократии, рухнул на колени. Он стал истово креститься в сторону иконы, которую Вадик и установил то исключительно поддавшись на неоднократные просьбы Ольги. Отказывать своим женщинам он так и не научился. Сначала неуверенно, но потом все более искренне его примеру последовали и остальные члены депутации. Тем временем, у остальных пяти не прошедших "святой тест" был изъят еще один револьвер, и куча разного металлического хлама. Отделив агнец от козлищ, Вадик вернулся к обязанностям распорядителя балла.
— Господа! Товарищи рабочие, я вынужден перед вами извиниться, — далее последовало несколько сбивчивое и путаное объяснение, — обнаружение заговорщиков заслуга не чудотворной иконы, а новейшего прибора — металлоискателя. Арка, через которую вы все вынуждены были пройти, его главная часть. А икона… Она нужна была более для отвлечения внимания злодеев. Просто объяви мы о металлоискателе — они выбросили бы пистолеты в толпе, а то вообще стали бы стрелять направо и налево. Да и мы тогда, не зная, кто именно из депутации хочет убить государя, вынуждены были бы завернуть вас всех. Или кого из вас бы застрелили эти гады, а потом еще винили бы в этом "царскую охранку". Но Император хочет встретиться с истинными представителями народа (святая ложь…), и ничто не сможет его остановить в его стремлении!
— Чай поди не совсем идиоты, господин доктор, — раздался голос того самого старого мастера, — сам гальванером*** на Путиловском работаю, и догадался о вашей машинке как только провода разглядел, что арку обвивают. Чудотворной иконе они ни к чему, это верно. Только молод ты еще доктор, уж прости старика, но что есть, то есть, и в чем помысел божий…
— Не нам простым смертным дано догадаться, — пришедшая на помощь явно запутавшемуся в непривычных для него длинных словах работяге великая княжна, — он действовать не только через гудящую и светящуюся икону способен. Он может, дабы не смущать умы чудом божьим, и просто послать гениального изобретателя именно туда и тогда куда нужно. Чтобы тот изобрел это металлонаходитель именно перед покушением на помазанника божьего. Это как в притче о набожной женщине, которая при наводнении три раза отказывалась садиться в лодку, все ждала что ее Бог спасет. Когда же она, утонув, пришла к Господу, и спросила "отчего же ты меня не спас?", что он ей ответил?
— А кто тебе, дура, три раза посылал лодку? — ответил тот самый старый мастер, — и сразу же поправился, — простите ваше высочество…
— Отчего же, за исключением "дуры", вы совершенно правы, — неожиданно весело ответила Ольга, — ну да пройдемте господа, а то мой брат уже заждался.
— Вы хотите сказать, что после всего что тут было, после раскрытой попытки покушения на Его Императорское Величество, — запинаясь выговорил организатор шествия поп Гапон, — хочет встретиться с нами?
— С вами — не уверен, — отрезал Вадик, которому решительно не нравился поп расстрига, — вам я бы порекомендовал готовиться объясняться с вашим начальством в третьем отделении. По поводу того, что вы, фактически, организовали шествие, под прикрытием которого к царю чуть не приблизились трое убийц.
Раскрыв истинного "работодателя" Гапона, Вадик окончательно зарубил его карьеру как "вождя народных масс". Конечно, рабочие его не прибьют, как сделали в нашей реальности эсеры, но и слушать полицейского провокатора больше не станут.
— А остальных выборных — прошу! Его величество ждет вас, для беседы о ваших, во многом, справедливых требованиях.
В Малой Зале Зимнего дворца непривычно шкворчали три двухведерных самовара. Не успели выборные разобрать места за поставленными буквой П столами, как к ним на самом деле вышел Государь. На лице самодержвца Вадику было заметно отражение бушевавшей внутри бури чувств. Во первых — Николаю только что доложили о предотвращенном покушении. Одно дело слышать от уже навязшего в зубах доктора Банщикова, что его кто — то настолько не любит, что готов убить. Совсем другое держать в руке браунинг, из которого в тебя могли бы выстрелить через пять минут. Во — вторых, несмотря на покушение встреча с представителями народа все же состоится. Он сам пошел бы на попятный, но сестра и жена, наверняка с подачи того же самого доктора которому обе так и заглядывают в рот, единым фронтом зашли с неожиданной стороны. Не успела еще Ольга спросить его "Никки, неужели ТЫ, самый могущественный монарх в мире испугаешься каких то карбонариев, к тому же уже разоблаченных?", как всегда бывшая с ней в контрах Алис вдруг запела с ней в унисон. "Мы должны показать и им, и Германии, и Англии, и всему нашему народу, что мы сильнее, и запугать нас нельзя!". И это Адикс, котрая всегда во всем поддерживает ЕГО мысли и начинания, и НИКОГДА не интересовалась внутренней политикой! Нет, доктор Банщиков приобретает при дворе слишкоим уж большое влияние… Но и просто убрать его из Питербурга, как давно советует Витте, не самая удачная идея. После каждой процедуры переливания, что проводят Банщиков и Пирогов, Алексей долгожданный сын и наследник расцветает на глазах. Появляется румянец на постоянно бледных щечках, и сам малыш не хнычет, а радостно гугукает. За это можно простить и вытерпеть многое, но… Но не все, не все. Ни в коем случае нельзя и дальше позволять этому докторишке влиять на управление страной, откуда бы он не свалился на его, Николая, больную голову!
