Михаил Ланцов - Александр. Книга VI

- Хм…

- Я ответил на все ваши вопросы?

- Вполне, - кивнул с задумчивой улыбкой Плотников. - Рискованную комбинацию вы затеяли.

- А у нас есть выбор?

- Выбор есть всегда.

- Увы… - развел руками Император, - у меня не то положение, чтобы искать альтернативы. Мне нужно побеждать, причем настолько сокрушительно и решительно, чтобы не потребовались новые грандиозные войны. А другого способа я не вижу.

Глава 48

Отто фон Бисмарк внимательно смотрел в пустоту. Пресса, доставленная к завтраку, сегодня разочаровала и всполошила его не на шутку. Не вся она была свежей, например, те же испанские газеты имели недельную давность, однако, это не меняло ровным счетом ничего.

- … Отто! Вы слышите меня? - Как из тумана донесся знакомый голос. Бисмарк заморгал глазами и огляделся. Прямо перед ним стоял его старый друг - Вильгельм Штиберт.

- Какими судьбами?! - Улыбнулся бывший канцлер. - Не думал, что вы заедете ко мне в гости. В Берлине столько дел…

- Отто, я за вами.

- В самом деле?

- Вильгельм очень интересуется вами и хочет видеть при дворе. Фридрих, конечно, долго сопротивлялся, но Вайс нам всем очень помог и личными хлопотами поспособствовал вашему возвращению ко двору.

- В самом деле? Зачем ему это?

- Ему не нужны влиятельные оппозиционеры. Поэтому, вам надлежит прибыть в Берлин…

- Он мне подготовил роль придворного шута?

- Отнюдь. Фридрих был испуган вон этими газетами, - он кивнул на стол.

- Что, испугался хитрого московского медвежонка?

- Медвежонка? - Удивленно поднял бровь Штиберт. - А мне казалось, что это Ротшильд начал свою игру.

- Зачем ему поступать так? Насколько я знаю Альберта, он всегда старался действовать очень аккуратно. И тихо. А тут, как вы видите, налицо наглый и резкий шаг, причем весьма профессиональный. Вы удивлены?

- Нет, пожалуй. Просто непонятно, с чего вы взяли, что это именно русский Император.

- Это его почерк.

- Хм. Впрочем, это все не важно. Вам надлежит прибыть в Берлин и занять пост советника Императора по вопросам внешней политики. Он испуган сложившимися обстоятельствами. А именно большой войной, которую описали в испанских газетах. Германская Империя к ней не готова. Вот я ему и рассказал по случаю о том, что вы еще в 1872 году ее пророчили, описывая какие страсти ожидают нашу добрую Германию в ходе этих военных столкновений. Выслушав меня, Фридрих сменил гнев на милость. Он сильно пересмотрел свои взгляды на вас. Да и Вайс вовремя вставил свое веское слово. Дорогой друг, вы снова в деле! Столько лет ожидания и вот, Германия о вас помнит!

- Это лестно, но я не знаю, как поступить. У нас с Фридрихом такие противоречия… - покачал головой Отто.

- Боюсь, что через несколько лет, вам придется работать не с Фридрихом, а с Вильгельмом.

- И что заставляет вас так считать?

- Состояние здоровья Императора. Оно, хотя и почти незаметно, ухудшается. Вайс поделился конфиденциальной информацией, о которой врачи пока не решаются говорить кому-либо: есть опасения, что Фридриху осталось жить от двух до четырех лет. Причем, чем дальше, тем сильнее он будет терять контроль над ситуацией из-за ухудшающегося самочувствия. Источники он, безусловно, не назвал, но такой солидный человек вряд ли будет вводить в заблуждение своих союзников. Возникший вариант, связанный с отравлением, я отмел как не реальный. Если бы Вайс знал о том, что кто-то специально медленно убивает Императора, пуская на его место агрессивно настроенного наследника, то он, безусловно, вмешался бы. При его полномочиях подобный шаг был бы очевиден и разумен. Особенно в свете того, что Йоган не хуже нас понимает, что втягивать Германию в Большую войну - глупо и бессмысленно и сделает все возможное для того, чтобы ее отсрочить или избежать. Думаю, Фридрих чем-то очень серьезно болен. Но прошу вас, об этой новости особенно не распространяться. А лучше вообще - держать язык за зубами.

- Все так плохо?

- Весьма. Причем, не только из-за Фридриха. - Штиберт имел весьма печальный вид. - Дело в том, что молодой Вильгельм, получив инъекцию новомодного фашизма, загорелся не на шутку. И как свойственно всем молодым рвется в бой. Он оценил ситуацию на международной арене совсем иначе, нежели этот эль Гаспачо. По его предположению, Россия сейчас не готова к Большой войне, поэтому стремится ее отложить на некоторое время.

- Он тоже считает, что эти игры с газетами ведет Александр?

- Да.

- Умница.

- Безусловно. Только очень горяч. И нам с вами, дорогой друг, нужно будет потратить оставшиеся несколько лет на то, чтобы охладить его пыл. Большая война для Германии станет самоубийственной. Мы ее не сможем выиграть.

- Неужели Вильгельм, не осознает этого простого факта? Ведь расклад налицо.

- Он прямо так и заявляет, что, раз мы ее выиграть не сможем, это сделает он сам.

Глава 49

- Ваше Императорское Величество, - личный секретарь выглядел весьма встревоженным, - срочное донесение из Вены.

- Что случилось?

- Сегодня, в ходе очередного заседания, в зале международного трибунала, расследующего факт отравления царя Николы, произошла потасовка, в ходе которой партия Обреновичей и Карагеоргиевичей попыталась избить наследника Югославского престола.

- И?

- Товарищ Джакели заявил протест и потребовал наказать зачинщиков беспорядков. Суд согласился с ним и постановил взять Динало Петровича под стражу, как провокатора и подстрекателя, который вызвал праведный гнев со стороны Обреновичей и Карагеоргиевичей.

- Что он им сказал?

- Назвал предателями.

- Хм. - Усмехнулся Александр. - И как отреагировал Иосиф Павлович?

- Он обвинил международный трибунал в предвзятости и взял Данило под защиту Российской Империи.

- Вот как… - Император хмыкнул и выгнул брови. - И что дальше?

- Скандал! Газеты пестрят самыми разными статьями. Слава Богу, что вышедшие за пару недель до того испанские издания смогли внести ясность в ситуацию и теперь все газеты очень осторожно работают с этой темой. Кое-какие ежедневки пытаются играть с образом "злых русских, которые укрывают подлого сербского преступника", но большинство изданий робко заявляют о том, что это просто повод для начала активной фазы противостояния. Ведь его все заждались.

- Думаете, вся Европа сидит в своих теплых креслах с попкорном и ждет в Югославии цирка?

- В креслах? С попкорном? - Удивился Андрей.

- Это метафора. Вы же поняли о чем я?

- Да, Ваше Императорское Величество, - кивнул личный секретарь Александра. - Похоже на то, что все так, как вы говорите. Они хотят увидеть красивую войну и готовятся делать свои ставки.

- Ставки? - Удивленно переспросил Император.

- Так точно, ставки. Я беседовал с Павлом Ильичом, он сказал, что после испанских статей по всей Европе букмекерские конторы активизировали свою деятельность, вовлекая все больше людей в этот тотализатор.

- Хлеба и зрелищ… - усмехнулся Александр. - Ну что же. Раз началось, так началось. Подготовь письмо Иосифу Павловичу, чтобы тот опротестовал поступок международного трибунала в Лиги Наций, обвинив того в предвзятости. Если есть за что зацепиться, то и вообще - в подкупе. Если реакции положительной не будет, то Россия приостановит свое членство в этой организации до разрешения конфликта в Югославии.

- Но…

- Что?

- Зачем мы оттуда уходим?

- А мы уходим? - Усмехнулся Император. - Мы приостанавливаем свое членство до того момента, когда посчитаем, что нам пора возвращаться. Это акт протеста. Демарш. Кроме того, он развязывает нам руки и позволяет делать некоторые шаги, которые ранее были нам недоступны. Кроме того, особо отпишите, что Иосиф Павлович должен эвакуировать Данило и его двор в Сербию. Да и вообще, пускай закругляется с этой судебной клоунадой. После чего Данило требуется короновать, а оппозиционеров объявить вне закона. Югославского закона, дабы они официально оказались в статусе инсургентов. Да и вообще, пора бы подготавливать формальную почву для войны. По срокам. Рекомендую Иосифу Павловичу уложиться в три дня. Как он будет выкручиваться - его дело. Но тянуть с этим делом не следует, потому что Лондон, безусловно, попытается вывернуть дело на свой лад. И нам нужно их опередить.

Глава 50

- Сэр, - обратился слуга к премьер-министру, - к вам лорд Генри Стаффорд, 1-ый граф Иддесли.

- Я вас очень раз видеть, - Уильям Гладстон встал навстречу Генри Стаффорду с самым доброжелательным видом, который только мог изобразить.

- Взаимно, - улыбнулся Генри формальной, натянутой улыбкой. - В письме было сказано, что вы хотели переговорить со мной по какому-то вопросу с глазу на глаз. Признаться, я не очень стремлюсь с вами секретничать, но вы меня заинтриговали.