Дмитрий Светлов - Закон меча
– Не спеши отказываться, стребуй льготы вместо земель или деньгами возьми.
– Какой мне прок от ганзейских денег? Они в руки и виттена не дадут, снова напишут бумажку – и радуйся.
– Секретарь дельное слово сказал, – ухмыльнулся Мовчан, – ты договор составь о передаче крепости Тевтонскому ордену.
– Тевтонцы при деньгах, – согласился Норманн, – им можно продать. Что там случилось?
– Норвежский король Магнус, что сейчас правит шведами, снова войной пошел.
– Ну и что? В Дании между собой пятнадцать лет дерутся, тут не грех под шумок пару городов к рукам прибрать.
– Латиняне хотят свою веру утвердить, а князья за старых богов стоят. Отсюда и затяжная свара.
Норвежец Магнус, сын Эрика, правил шведами более сорока лет. Он по-своему понимал крещение аборигенов, в равной мере отправлял свои отряды и на север, и на юг. Реального результата это не принесло, к каждому крестьянину не приставишь солдата. Магнуса сменил Альбрехт Мекленбургский с Тевтонским орденом в придачу. Рыцари быстро прошли по Скандинавии аж до самого Выборга, не забыв по пути «навести порядок» на острове Готланд. С тех пор от арктических льдов до берегов Сены торговать имели право только купцы Ганзейского союза.
Мовчан оказался совершенно прав, съев тарелку настоящего борща, Норманн только-только принялся обнюхивать горшочек тушеной зайчатины, запеченной в квашеной капусте с мочеными яблоками, а слуга уже доложил о прибытии гонца из ганзарата. Дилеммы не могло быть, сначала еда, затем дела, тем более что предстоящая говорильня лично ему нужна не была. Нарочного впустили только во время десерта, когда дошла очередь до горочки шанежек с мисочкой смешанной с медом сметаны.
– Господин герцог, правление Ганзы просит вас прибыть как можно быстрее! – с подобострастным поклоном сообщил гонец.
– Передай! – Норманн положил на край стола крошечную серебряную монетку в половину виттена.
Слуга небрежно, словно подаяние, бросил денежку в ладонь посланца – вот тебе и наглядная демонстрация иерархии среди простых обывателей города. В дверь без стука ввалился распаренный после бани Речан.
– Приятной трапезы, княже! – Он низко поклонился и продолжил: – Вино с дарами доставлены в дом Конрада фон Аттендорна и резиденцию епископа.
– Что отослал?
– Ганзамистру серебряный кубок, а епископу отрез тафты.
– Куда французов поселил?
– Большинство у тебя в нижних комнатах, остальных Мовчан взял на постой.
– Э-э-э… – растерялся Норманн. – Почему не в трактир?
– Нельзя, обязательно задерутся. Норовят побить «рыцарей луковой похлебки».
– Немцев, что ли? В Любеке дворян по пальцам пересчитать можно, а рыцарей вообще нет.
– Потому и убрал от греха подальше. Сейчас прослежу за выгрузкой лошадей, а завтра отправлю этих шевалье на плац у казармы.
– Иди наряжайся, сейчас пойдем в ратушу, ганзамистр с ближними людьми к себе зовут.
– С чего это вдруг им приспичило? Не успели ошвартоваться, а они тут как тут и к себе зазывают.
– Магнус Норвежский у датчан город забрал, – объяснил Андрей.
– Нам от этого ни тепло ни холодно. У Ганзы Тевтонский орден на веревочке ходит, пусть сами и разбираются.
– Рыцари сейчас с поляками сцепились за серебро Силезии.
– Решил свеев повоевать? – Речан с интересом посмотрел на князя.
– Для начала надо разузнать, что почем, подумать, твое слово услышать.
– С Мовчаном пойдем?
– Без него никак нельзя, знающий человек и здесь в большом уважении.
– Еще бы! – усмехнулся Речан. – Через его руки половина новгородской торговли проходит.
– Надо Ганзу прижать и льготы выторговать, да ничего не приходит на ум, – огорченно вздохнул Норманн.
– Слышь, Андрей Федорович, ты сам говорил о Ругодиве, вот и стребуй для себя большую печать Ганзы.
– А что, дельная мысль! Осталось подробнее узнать о самом городишке.
– Что за место?
– По слухам, Магнус захватил замок Норрчепинг.
– Идем! – Глаза Речана загорелись от предвкушения хорошего дела. – Даже и не думай! И кораблей побольше бери! Там есть чем поживиться!
– И чем же город богат?
– Да нет там никакого города, так, большая деревня, но ярмарка отменная. Железо, полотно, лен, зерно, даже пшеницу привозят!
– В таком случае раньше конца лета нам там делать нечего! – решительно подвел черту Норманн.
Никто и никогда не воюет скуки ради или абстрактного понятия «расширение границ». Многолетняя засуха выгнала арабов и монголов из родных степей. Византия держала Босфор на крепком замке, и крестоносцы под предлогом защиты христианских святынь попытались найти обходной торговый путь в Индию и Китай. Неудачи в войне с арабами вынудили пойти на прямой штурм Константинополя, но на Крым у них уже не хватило сил. Разобравшись в географии, торговые империи пятьдесят лет финансировали попытки пробиться через Египет. Но атаки европейских армий разбивались о мощные стены Александрии. В Скандинавии не те людские ресурсы и совсем скромные масштабы, но цели оставались прежними. Для содержания армии Магнусу Норвежскому как минимум требовались еда, железо и одежда. А взять это можно было только южнее Стокгольма, ибо Шведская территория того периода ограничивалась районом под названием «Норланд».
Правление ганзарата встретило Норманна дружескими объятиями. На радостях господа правители одарили улыбками Речана и дружески похлопали Мовчана по плечу. Слуга притащил корзину с общими дарами от щедрот Норманна. На стол легли пушистые батоны из французской муки, балыки из телячьей шейки и ароматный, залитый воском сыр. По комнате распространился непередаваемый запах чеснока, заставил непроизвольно тянуть руки к свитым спиралькой говяжьим колбаскам. В завершение слуга аккуратно расставил кувшины с вином, а Норманн первым делом проверил печать на пробке. Дело в том, что в Ла-Рошели прикупили несколько бочек специфического напитка из местечка Коньяк. Так вот, для более успешных переговоров вино для правителей Ганзы разбавили этим продуктом перегонки отжатой виноградной лозы. Убедившись, что перед ним стоит правильный кувшин, Норманн протянул Конраду фон Аттендорну перевитый голубой ленточкой свиток.
– Господин ганзамистр, я позволил себе выкрасть это письмо, так как его содержание напрямую касается интересов Ганзы.
– Где вы его… гм, нашли? – поинтересовался фон Аттендорн.
– Волею обстоятельств я принял участие в штурме одного из замков Аквитании. Письмо находилось в секретере погибшего хозяина.
– Ваши рыцари тоже из Аквитании? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Хвалю, благоразумный поступок, гасконцы славятся смелостью и отвагой.
– Еще больше известны своим бахвальством и задиристостью, – ехидно добавил Эберхард фон Ален.
– Могу ли я переселить их в казармы за городской стеной? – Норманн решил воспользоваться случаем и получить разрешение на размещение дворянского войска.
– Они со слугами?
– Большинство с одним слугой, но у некоторых трое или четверо.
– Отлично! – Фон Ален с довольным видом потер руки. – Завтра выводите прямо с утра и предупредите: вход в город для них закрыт.
– Как это? – растерялся Норманн. – А в церковь?
– Сразу за каналом в получасе ходьбы по направлению к Штреккницу стоит храм Святого Петра.
– Но я должен как-то пояснить причину запрета на вход в город.
– По городскому закону в Любеке не может быть чужих войск, по этой причине и построены казармы.
– А слуги? Они могут заходить в город?
– Для них ворота открыты.
– Тихо! – неожиданно крикнул фон Аттендорн и ударил кулаком по столу. – Всем слушать меня!
Ганзамистр встал и начал громко читать текст письма, через минуту комната взорвалась гневными криками. В своем решении предупредить руководителей Ганзы о предстоящей в скором времени осаде Кале Норманн не собирался предотвращать столетнюю гражданскую войну, грозившую Франции. В равной мере его не интересовало благополучие Ганзы. Он стремился к личной выгоде, ибо возвращение назад, в спокойную жизнь двадцать первого века, могло и не состояться. Запасной парашют в виде благодарности за своевременное предупреждение позволит упрочить свои позиции в могущественной торговой империи. Столетняя война начнется через год ударами гасконских кораблей по патрульной эскадре Ганзы с последующим десантом и осадой Кале. Но как об этом предупредить? Сослаться на английских купцов? Они не могут этого знать. Рассказать о подслушанном разговоре между приближенными Эдуарда III? Глупо, для этого надо знать французский язык, а сам разговор, вероятнее всего, должен вестись на гасконском наречии. Тогда и появилась идея изготовить фальшивку, ибо сейчас вся Европа писала только на латыни.
Норманну помог случай, вернее, досужее любопытство. Пока воины грабили замок, он зашел в кабинет хозяина и принялся шарить по ящичкам и сундукам. Разбирая различные бумаги, наткнулся на письмо Эдуарда III, в котором король упрекал де Кастельмора в пренебрежении обязанностями дворянина перед своим сюзереном. Достаточно жесткое послание завершалось требованием без промедления прибыть в Лондон с отрядом не менее чем в две сотни воинов. Стиль письма позволил добавить всего лишь несколько слов, которые легко уместились между последней строкой и королевской подписью. Норманн тщательно подобрал нужный тон чернил и вписал: «Для осады Кале требуется усилить флот, и вы обязаны прислать три галеры».
