Олег Быстров - Гренадер
Такие лица были у оуновцев на Зелёной улице. Такие же глаза целились в него во время перестрелки на крыше «сержантского» дома, такие же оскалы он видел, когда бандиты сдавались и бросали оружие.
Умом Саблин понимал, что чётко разглядеть противников – тем более выражения лиц – во время боя он не мог физически. Расстояние, нервное напряжение, свистящие над головой пули, вынуждающие постоянно пригибаться, – где тут углядеть выражение глаз! Но уверенность была настолько полной, что не оставалось места сомнениям, и, ведомый этим своим иррациональным, но абсолютно точным знанием, поручик готов был показать под присягой: да, вот такие же были у них тогда рожи.
Нет, Тарзан не мог быть в тот день на Зелёной, а те, кто были, сидят в казематах Цитадели или повешены. Но торжествующий оскал бойца бросился в глаза, разбередил память, резанул по сердцу, и Саблин понял – попал он как раз туда, куда нужно.
На передовую своей личной войны.
3
Теперь Саблин ежедневно, с утра, уходил в зал. Генерал сам сказал, что он не под арестом. Его превосходительство не желает видеть поручика?
Извольте. И Саблин под генеральские грозные очи не попадался. Со второго дня начал водить с собой Урядникова, представив прапорщика (понижение боевого товарища в звании поручик не признавал) не кем иным, как своим спарринг-партнёром и секундантом в возможных боях.
Всю первую половину дня они работали в зале, потом кушали в буфете. Фёдор, проникшись симпатией к русским, готовил горячие блюда – антрекоты и бифштексы. После обеда следовал отдых, потом занятия на расслабление и концентрацию. А там наступало время боёв, гренадеры шли в зал и внимательно следили за поединками.
Через три дня Саблин многое узнал о Клубе, как говорили завсегдатаи. Помимо Тарзана из украинцев славился Лось, средневес с поставленной техникой и сильным ударом, и ещё Слон. Тот оправдывал своё прозвище на все сто. Безусловный тяжеловес, Слон мог ударом кулака сломать пополам двухдюймовую доску. Обоих Саблин видел в ринге и сделал выводы. Однако поляки, о которых говорил буфетчик, пока не объявлялись, их ждали к субботе.
Ивана Ильича радовал образовавшийся вокруг него вакуум, некое разреженное пространство. Его не искало начальство, и никаких приказов о переводе не поступало. Директор Клуба не появлялся. Стефан сказал, что пан директор сейчас занят, но пусть это не волнует русского боксёра. Поскольку Саблин не берёт тренера и имеет своего спарринг-партнёра, то и денег нужно будет заплатить немного. Такой невеликий долг вполне может подождать.
Поручик с удовольствием нагонял физическую форму. Свои приёмы и технику Саблин старался пока особо не демонстрировать. Тем более что часы они с Анисимом занимали утренние, когда спортсменов в зале было меньше всего. Наплыв начинался позже, ближе к обеду, но Саблин с Урядниковым к тому времени успевали поспарринговать и уходили в буфет.
Единственным, кто всё замечал, был вездесущий Стефан, который действительно дневал и ночевал в Клубе. Поначалу Саблин ничего о себе говорить не хотел, но потом как-то незаметно тренер-распорядитель вытянул из него всё: что он поручик русской армии, бывший гренадер, изгнанный из корпуса, потому обижен начальством. К полякам относится с симпатией, если только они не стреляют по русским, а вот украинцев недолюбливает. Обида у поручика на этот народ. Боксом увлекается давно, но и не тренировался серьёзно тоже давненько.
– Полно, Иван Ильич, я видел вашу технику. – Владел русским языком Стефан отлично, лишь немного пробивался польский акцент. – На мой взгляд, вы вполне готовы к вечерним боям.
– Нет, необходимых кондиций ещё не набрал, – улыбался Саблин.
– Как знаете, а то бы я на вас поставил, – ответно усмехался Стефан.
Не торопись, голубчик, думал поручик, будет тебе бой. Но в нужный день, когда прибудут поляки. Очень его интересовали эти невесть откуда взявшиеся бойцы. А он выйдет против украинца, кого-нибудь из сильных.
Наконец в пятницу, когда составлялся список боёв на субботу, Саблин подошёл к Стефану:
– Я готов попробовать силы в ринге.
– Прекрасно, Иван Ильич, я давно жду этого момента.
– Мне хотелось бы выйти против Лося.
– О, это сильный боец. Один из фаворитов. Он обычно выходит в заключительных боях вечера. На субботу финальный поединок уже заявлен: Стани́слав Во́зняк по прозвищу Кузнец против Слона. Побоище будет ещё то! А в разогрев Лось не пойдёт…
– Пан Стефан, – по-свойски склонился к поляку Иван, – вы же опытный человек. Вам не надо подсказывать, кто боксёр, а кто пришёл помахать кулаками. Ну что я, буду толкаться с этими уличными драчунами? Устройте как-нибудь, вы ведь можете.
– Даже не знаю… – замялся Стефан. – Разве объявить два центральных боя? Всё-таки суббота, почти праздничный день. Пообещать хороший приз. На это Лось может клюнуть. Ладно, я поговорю с ним. Да, и второе, пан поручик. На ринге нельзя без псевдо. Обычай, – и пожал плечами.
– Ну, раз без этого нельзя, пусть будет Гусар.
– Отлично! Русский богатырь по прозвищу Гусар против украинского бомбардировщика Лося! Овации! Иван Ильич, сделаю всё, что в моих силах.
К вечеру, когда по окончании поединков болельщики, да и боксёры тоже, шумно направились в буфет – кто отметить победу, а кто залить пивом поражение, была здесь такая традиция, на стене коридора появилось расписание боёв на субботу.
Любители бокса на пути к буфетной притормаживали возле него, пробегая строчки глазами. Слышались разговоры и смех:
– Гусар? Что ещё за Гусар, вы его знаете?
– Понятия не имею, но выставиться против Лося не побоялся. Не ошибся ли адресом?
– Ваша правда, пан. Что ж, поглядим, как Лось забьёт копытами этого гусара!
– Или вздёрнет его на рога!
Саблин стоял в сторонке, слушал. В буфет вечерами он не ходил.
Вечером спортивный зал преображался. Второй ринг, тот, что находился в углу, превращался в место для боксёров-участников. Его делили пополам лёгким щитом, ставили стулья. В боксе существует старая традиция: один угол называется синим и предназначен для претендентов, другой – красным, туда выходят на бой фавориты. На угловом ринге соблюдался тот же принцип – синяя и красная половины, там ожидали выхода боксёры с секундантами.
Понятно, что Лось сидел в красной половине, а Саблин в синей. От Фёдора поручик знал, что порой между «синими» и «красными» половинами ещё до начала состязания случались ссоры, переходящие в драку. Тогда Стефан снимал скандалистов с боя и взимал с них штраф. Сегодня в отгородках было спокойно, но Лось изучающе поглядывал на будущего противника, пытаясь оценить его опасность.
Саблин знал, Стефану удалось уговорить украинца, пообещав приз, равный вознаграждениям в заключительных боях. Каков Саблин в ринге, Лось не знал и сейчас пытался разгадать, что же его ждёт. Боец он был хороший, серьёзного сопротивления в здешнем ринге раньше не встречал и сейчас рассчитывал без труда завалить соперника.
Вот и хорошо, думал Саблин. Неизвестный противник, тёмная лошадка – это всегда опасно. Опытные бойцы собираются, концентрируются перед подобными противостояниями, прикидывают разные тактические варианты ведения боя. Лось же явно настроился на лёгкую и быструю победу. В то же время Саблин с Урядниковым видели его в ринге, успели проанализировать манеру боксировать и излюбленные приёмы.
В ринг вышла первая пара. Началась азартная и неумелая драка. Ни один из соперников не думал об обороне, да и в атаке оба были прямолинейны и бесхитростны, рассчитывали исключительно на свою физическую силу. Большинство разогревочных боёв здесь были именно такими. Но зрители одобрительно свистели и азартно болели за своих любимцев.
Лось, глядя на всё это, лишь презрительно кривил губы. Однако Саблина больше интересовал Кузнец. Он видел поляка впервые, и боксёр его впечатлял. Двухметровый детинушка с широченными плечами и красивым, правда как бы закаменевшим, лицом. Ни единой эмоции не читалось на чеканном профиле.
Слон рядом с этим будет выглядеть натуральным животным. Громила, густо заросший курчавым волосом, с покатыми плечами и заметным брюшком. При этом лысая голова с переломанным носом и маленькими злыми глазками. Такие глаза называют буркалами – точное название. Однако, при всей своей неприглядности, боец он опасный: быстрый, несмотря на вес, и с поставленным сильным ударом.
Сопел у плеча Урядников, всё внимание обративший в ринг. Молотили друг друга бойцы. По залу слоился табачный дым и неумолчный гул, как шум прибоя. Удачные попадания боксёров вызывали всплеск одобрения, гул превращался в оглушительный свист и ор. Секунданты время от времени заполошно выкрикивали советы своим подопечным.
Нормальная обстановка боксёрского матча.
Вот дошла очередь и до поручика. Саблин не то чтобы боялся предстоящего боя, но определённое волнение испытывал. И это правильно – совсем без эмоций, без малой толики страха или хотя бы опаски, тоже нельзя. Нужно только чувства направить в правильное русло, мобилизоваться для схватки.
