Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Корсар.
Злой как собака от недосыпания, я пнул ногой дверь и ухватил сонного слугу за ворот грязной камизы:
— У вас квартирует некий де Формильяно? Живо говори, смерд, а то голову скручу.
— Угу… — прыщавый юнец с жирной бородавкой на носу от страха только мычал и усиленно кивал головой.
— Где он?
— Наверху он, по коридору прямо… ваша… ваше… — хозяин заведения, сутулый мужик, с изможденным сухим лицом, замялся, боясь накосячить с титулом. — Вот только… только…
— Что?
— Вот только, едва ли он дожил до сегодняшнего утра. Надо бы сходить, проверить… Тут такое дело… Прибыли-то они вдвоем. Ентот и еще один… такой же чернявый на обличье. Вчера вечером, слышно было как они сильно ругались в комнате. А потом, тот, что второй… ушел и не вернулся… Я послал, чтобы узнать, как там первый, а он проткнутый у грудях… но пока живой… Ну… как водится, я известил бальи, и вызвал лекаря. Бальи еще не являлся, а вот лекарь перевязал проткнутого и ушел, потому что тому платить было нечем… Ну а я что? Комната до завтрашнего оплачена, пусть лежит болезный… Ну а коник его, у нас в конюшне…
— В сторону… — я его оттолкнул, взбежал по лестнице и выбил дверь в комнатушку.
В сумраке на полу чернела большая запекшаяся лужа крови, обломки немудрящей мебели и битая посуда. У стены, скрючившись в эмбрион, на топчане лежал мужчина в заляпанной пятнами крови камизе.
— Винченцо… — я присел рядом и осторожно развернул его к себе лицом. Грудь у него, прямо поверх камизы, был замотана грязными бинтами.
— А-а-а… это ты… — ломбардец попытался улыбнуться, закашлялся и опять потерял сознание. С уголка губ, по небритому подбородку потекла алая струйка.
Судя по грязной обтрепанной одежде да и по окружающей обстановке, Винченцо Гримальди давно уже бедствовал. Я невольно поморщился — ломбардец оставался в моей памяти жизнерадостным богатым кутилой, никогда не считавшим монеты. Ну как тут не вспомнить притчу про предателей? М-да..
— Не жилец, — тихо сказал десятник церковных стражников и перекрестился.
— Света и воздуха…
— Как прикажете ваше сиятельство… — десятник сорвал тряпку с наглухо заколоченного окна и одним ударом кулака в латной перчатке вышиб ставню наружу.
— Допросить хозяина, и выяснить точное обличье второго. Исполнять…
Стражники топая сабатонами дружно вывалились в коридор, а я дал легкую пощечину Гримальди.
— Винченцо, мать твою…
— Жан…
— Кто это тебя?
— Джакомо… У него… него…
— Что у него? Говори, я знаю, что ты был в отряде, который прятал сокровища Карла… Говори…
— Карта у него… — прошептал ломбардец.
— Где зарыли сокровища? Кто этот Джакомо?
— В… в Лотарингии… в старой… в старой… — Винченцо замолчал, блаженно улыбнулся и сильно дернувшись, умер.
— Черт!.. — я в сердцах пнул табурет. — Вот же сука…
Вот так лопнула еще одна ниточка ведущая к сокровищам последнего владетельного герцога Бургундии. Вот же… Ищи теперь этого Джакомо, мать его… И да… надо бы поберечься. Все обладатели этой тайны спешным порядком отправляются на тот свет. Не иначе проклятие какое…
Покрошив в ярости остатки мебели, я дал хозяину экю, чтобы он достойно похоронил несчастного кондотьера, а сам отправился в городскому бальи для ускорения розыска клятого Джакомо. Судя по описанию, парень тоже был дворянин, но осознание этого никак не помогло. Стражники на воротах засвидетельствовали, что никого похожего, с утра через городские ворота не проезжало. С вечера тоже. Пришлось переться к Исааку. Впрочем, к нему мне было нужно и по другим делам.
У него я не задержался, позавтракал, отдал распоряжения и уже в полдень опять несся в архиепископство. Волка ноги кормят. Так это про меня.
Последующая неделя прошла в хлопотах… и любви… Мы с Маргарет никак не могли насытиться друг другом. Смерть Мадлен и Земфиры, как-то неожиданно улетела куда-то на второй план, за что, порой, я нешуточно корил себя.
Дела на фронтах, шли не шатко не валко. Мелкие стычки и никаких кардинальных изменений. Что, на самом деле, было нам очень на руку. Швейцарцы и валлийцы прибудут не раньше чем через пару месяцев, а пока можно и потоптаться на месте…
Вторая неделя в архиепископстве ничем не отличалась от предыдущей, но на ее исходе пришло письмо из Англии. Кинг Эдуард IV не возражал прибытию своей дражайшей сестры с частным визитом. Впрочем, предлог был подобран очень тщательно — ну как братец может противиться намерению сестрицы поклониться каким-то фамильным святыням.
Вот тут все и закрутилось. В тот же день, герцогиня отправилась в свою резиденцию в Генте. Все как положено, пышная процессия, эскорт из полусотни жандармов и такого же количества конных лучников, разве что, в возке сидела не Мергерит, а ее фрейлина Диана. На утро, точно такая же процессия отправилась в охотничий замок вдовой супруги Карла Великого. И в этом случае, ее заменила очередная дама из свиты.
Ну а сегодня…
— Жан, вы выглядите встревоженным…
— Я спокоен, как холодная сталь… — я мельком глянул в зеркало и подивился женскому чутью.
Да, я встревожен. И не просто встревожен… Черт побери, я вне себя! Где эти оболтусы? Мы через два часа отбываем, а Луиджи и Пьетро еще не вернулись из Мехелена. Выдеру стервецов…
— Я знаю, Жан… — герцогиня улыбнулась. — Вы беспокоитесь обо мне. Не стоит. Все пройдет хорошо. Мы с Анной, уверены в этом…
Анна де Стутевилл кивнула, подтверждая слова подруги.
— Я не могу, не беспокоиться ваше высочество… — я машинально вскинул запястье, чтобы посмотреть на часы и тут же, внутренне сконфузившись опустил руку. Надо же, а думал что уже изжил привычку. М-да… действительно нервничаю…
— Ваше сиятельство… — из-за двери донесся голос Бользена. — Все готово…
— Отправляемся… — чертыхнувшись про себя, я помог Мегги набросить на себя глухой плащ с капюшоном и шагнул из комнаты.
Через несколько минут, мы уже были у возка, стоявшего на площадке возле ворот архиепископства. Всех послушников, монахов и прочих святош, де Бургонь загнал на молитву, так что, теоретически, нас не должны были заметить.
Пронзительно скрипнув, стала подниматься герса.
Я помог дамам сесть в возок, постоял минуту, в надежде, что сейчас появятся близнецы, оглянулся и вскочил на своего жеребца.
— По коням…
ГЛАВА 21
Пьетро и Луиджи нас так и не догнали. Я тысячу раз проклял себя за опрометчивое решение, но ничего уже не мог изменить. Даже отправиться на поиски. Остается только надеяться, что с ними все будет хорошо…
— Вот она какова, ваша берлога… — с интересом протянула Мергерит, высунувшись из окошка возка. — Жан, мы желаем проехаться верхом по вашим владениям…
Я глянул на силуэт своего замка, плывущий в багровых лучах заката, и скомандовал:
— Коней, дамам.
Кобылы Мергерит и Анны шли расседланными, поэтому кавалькаде пришлось приостановиться.
— Как же хорошо! — выйдя из возка, Мегги счастливо рассмеялась и, раскинув руки, закружилась. — Вы даже себе не представляете, как мне хорошо…
Анна де Стутевилл, подхватила за руку подругу, сделала несколько танцевальных па и воскликнула:
— Если бы вы знали, как мне надоел двор…
— И мне, и мне… — по лицу герцогини было видно, что она совершенно счастлива.
— К вашим услугам, дамы… — я изобразил куртуазный поклон. — Наслаждайтесь, свободой… — и махнул плетью крестьянам, возвращающимся с урожаем из яблочных садов, вздумавшим устроить на обочине всеобщее коленопреклонение.
— Ваши люди? Выглядят здоровыми и счастливыми… — Анна взяла из корзинки миловидной крестьянки два огромных румяных яблока и подала одно герцогине: — Держи Мегг…
— Мои… — я жестом отправил крестьян дальше. — А чего бы им горевать. Они заботятся обо мне — я о них.
— Вы заботитесь о них? — округлила глаза герцогиня.
— Да, моя госпожа… — я слегка запнулся, подыскивая оптимальную, пригодную для этого времени формулировку. — Как рачительный хозяин. Если коня не кормить, не поить, и не ухаживать за ним, гонять почем зря, рано или поздно он падет. С людьми, по аналогии, точно так же. Серв должен любить своего хозяина, тогда он способен на гораздо большее. А загнать и вызвать его ненависть очень легко, но нецелесообразно.
— Жан, каждый раз, я раскрываю вас для себя по новому… — слегка удивленно сказала герцогиня.
— Конт де Граве… — глаза Анны де Стутевилл, лучились смешинками. — Ну про-осто очень, разносторонний человек. Во всех смыслах… — и шепнула что-то своей подруге на ушко. После чего они обе немедленно прыснули смехом.
— Дамы… — лошадок уже оседлали и я придержал стремя для Мергерит. — Прошу вас… — а потом, таким же образом помог Анне.
