Александр Михайловский - Операция «Гроза плюс» (СИ)
Во-первых, в их составе оказалось много танков 3-й и 4-й категории. Как вы помните, 3-я категория — это техника, требующая ремонта в окружных мастерских (средний ремонт), а 4-я категория — техника, требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт). В лучшем случае, эти танки можно было бы использовать в качестве неподвижных огневых точек.
Во-вторых, с началом войны мехкорпуса начали раздергивать на дивизии, полки, батальоны, роты и даже отдельные танки. Длительные марши сжигали их и так малый моторесурс. Удалившись от мест постоянной дислокации, от корпусных и дивизионных складов, советские танковые части лишились снабжения запчастями, топливом и боеприпасами. Большая часть потерянной советской бронетехники была не уничтожена в бою, а брошена в чистом поле в результате поломок или отсутствия топлива. Хорошо если еще догадывались подорвать ценные боевые машины, чтобы они не достались врагу, а ведь иногда бросали и как есть, в полной исправности.
Еще надо учесть то, что с первых же дней войны люфтваффе захватило полное господство в воздухе. Главную роль в этом сыграли внезапность удара, быстрое продвижение вражеских механизированных соединений и неразвитость советской аэродромной сети. Авиаполки, вынужденные передислоцироваться внутрь собственной территории, оказывались без снабжения топливом и боеприпасами. Основная причина потерь авиапарка в первые месяцы войны все та же что и бронетехники — большая часть потерянных самолетов была брошена по причине поломок и отсутствия топлива.
Шаманов обвел взглядом собравшихся, — Теперь, товарищи, перейдем, так сказать, к причинам причин. Их три. Предательство, халатность и разгильдяйство, а также отсутствие опыта и низкий уровень подготовки войск…
— Предательство? — скептически спросил Шапошников, покосившись на Рокоссовского, — Легче всего все списать на предательство.
— Борис Михайлович, — терпеливо сказал Шаманов, — Мы с вами люди военные. Год сейчас другой, но армия, в принципе осталась той же самой. Если командующий округом получает директиву из Генштаба, завизированную наркомом обороны и главой государства, а в войска передает команду прямо противоположного толка? Или вообще ничего не передает? Что это? Вы найдете в русском языке иное слово?
Если в нарушение вех норм и инструкции с началом лета части не выводятся в полевые лагеря, а остаются в казармах, расположенных в прямой видимости от границы — это как понимать? Если после получения директивы о повышении боеготовности с самолетов снимают вооружение, снарядные ленты разряжают, а из стрелковых и артиллерийских полков изымаются боеприпасы, оставляя по дюжине снарядов на пушку, и по две обоймы на винтовку? Чем бойцы воевать должны были? Если в танковых и механизированных частях, топлива было четверть нормальной заправки, а боеприпасов до половины боекомплекта. Что это, если не предательство?
После этих слов Шаманова Шапошников и Василевский мрачно переглянулись, и, не сговариваясь, начали что-то строчить в своих рабочих блокнотах. Рокоссовский же едва заметно кивнул, словно подтверждая сказанное Шамановым. Очевидно об идиотизме вышестоящих начальников в войсках он знал гораздо лучше, чем генштабисты. Тем более, что сам Константин Константинович недавно пострадавший по ложному навету, не испытывал никакой жалости к предателям, дуракам и карьеристам.
— Все, товарищи, — нарушил настороженную тишину Сергей Шойгу, — Пусть с теми, кто виноват, с дураками и предателями, разбираются в ведомстве Лаврентия Павловича. А наша с вами сегодняшняя задача, состоит совсем в другом. Именно мы должны остановить немецкий блицкриг, и загнать агрессора к берегам Атлантики. Никто кроме нас больше не сможет решить эту задачу.
— Мы должны сделать это втроем? — с легкой иронией поинтересовался Василевский, — А что, в Красной Армии больше нет способных командиров?
— Способные командиры конечно же есть, — кивнул Шаманов. — Но состав вашей делегации формировали совсем не мы. То, что вы сидите здесь, это знак, как раньше говорили, — высочайшего доверия. А по способным и даже талантливым генералам навскидку скажу, что их в Красной армии немало. Из генштабистов, например, Ватутин. Из будущих командующих фронтами: Жуков, Конев, Малиновский, Черняховский, Толбухин, Говоров. Из танкистов, кроме уже известного вам Катукова: Рыбалко, Лелюшенко, Ротмистров, Лизюков. Из кавалеристов: Доватор, Плиев, Белов… Это только навскидку несколько фамилий. Кроме них есть еще товарищи, которые героически погибли или попали в плен в самом начале войны и не успели себя проявить. Такими, например, были генералы Карбышев, Петровский, Потапов…
— Кстати, Борис Михайлович, — добавил Шойгу, — сразу после этого совещания, вас будет ждать машина. Вас отвезут в Бурденко. Туберкулез и рак желудка — это совсем не то, что нужно советскому маршалу. В наши дни эти болезни в ранней стадии вполне излечимы. Считайте это обязательным элементом программы пребывания в нашем времени. Кстати, на этот счет имеется указание товарища Сталина.
Шапошников кивнул, задумавшись о чем-то своем. А Шойгу тем временем продолжил, — Владимир Анатольевич, изложите нашим товарищам план операции «Гроза +».
— В качестве исторической преамбулы скажу, что мы уже неоднократно приходили в Европу. Этот марш-бросок обычно начинался у Москвы, а заканчивался в Париже, Берлине, Варшаве.
Ну, а теперь по существу. Создав четыре ударных танковых группы, немцы, конечно, сильно выиграли в пробивной способности. Но, скажите, что произойдет, если три из четырех групп будут остановлены на рубежах в 80-100 километрах от линии границы, а их армейским корпусам вне направлений главного удара не удастся сбить с позиций наши части прикрытия границы? Вот смотрите: 2-ю танковую группу необходимо остановить вот здесь, на рубеже Жабинка-Кобрин. 3-ю танковую группу — на рубеже Алитус-Гродно. 4-ю танковую группу — севернее Каунаса, на рубеже реки Неман. Задачу остановить главные силы армии вторжения, 2-ю и 3-ю танковые группы мы предлагаем возложить на части нашего экспедиционного корпуса, которые должны усилить дислоцированные на этих рубежах части РККА. Также мы считаем необходимым удержать за собой города Брест и Августов. Части занявшие эти рубежи должны быть готовы к круговой обороне в течение недели…
— А потом? — заинтересованно спросил Рокоссовский.
— А потом начнется вынос тела, — ответил Шаманов, — Выносить будем вермахт. Наличие в составе нашего корпуса тяжелой ствольной артиллерии с дальнобойностью до 90 км, а реактивной до 120 км, поставит под удар как прорвавшиеся на нашу сторону немецкие части, так и склады, резервы и командные пункты, все еще находящиеся по ту сторону границы. Оборона на рубежах должна быть организована с одной стороны надежно, с другой стороны, немцам должно казаться, что еще один нажим, еще десяток танков, батальон пехоты, и они прорвут нашу оборону и беспрепятственно рванут к Москве.
На той войне так уже было, под Сталинградом. Тогда они сильно попались. Но здесь надо сделать еще умнее. На территории, куда будет позволено прорваться немцам не должно остаться никаких складов. Оттуда должно быть эвакуировано мирное населения, а также запасы продовольствия и фуража. Потому что, когда примерно на пятый день они полностью загонят туда свои ударные группировки вместе с резервами, мы сделаем вот так, — генерал Шаманов показал направление удара резервных частей, — и на седьмой день захлопнем две этих мышеловки. После чего Ударные Армии РККА, которые мы поможем сформировать, обучить и вооружить, наносят удары в глубину. Из района Кобрина — на Люблин-Краков-Прагу. Из района Белостока — на Варшаву-Франкфурт-на Одере, и из района Гродно — на Данциг-Штеттин. Самое главное чтобы ситуация не вышла из под контроля в Прибалтике и на Украине. Хотя, насколько нам известно, эти группы армий у немцев наносят вспомогательные удары, и, чтобы противостоять им, достаточно будет административных мер по наведению порядка и перегруппировки сил.
— И вы, думаете, получится? — с сомнением спросил Шапошников, — Немцы — противник серьезный.
— Да и мы не лыком шиты, — ответил Шойгу, — особенно, когда разозлимся. У вас есть лучшие в мире советские бойцы и командиры. Правда, они пока еще плохо обучены. У нас есть боевая техника, оружие, которым вермахту нечего противопоставить, а также запасы боеприпасов, приготовленные для войны, которая в нашей истории уже не случится.
Объединив все это на учебных полигонах, и добавив девять месяцев изнуряющих тренировок, мы должны в итоге получить ту силу, которая уничтожит агрессора. Не думайте что двести тысяч бойцов — это очень мало. На самом деле, это только режущая кромка советского меча.
Вы пока подумайте над вышесказанным, поговорите с генералом Захаровым, полковником Катуковым, конструкторами Симоновым, Поликарповым и Ильюшиным. Завтра мы снова с вами встретимся и переговорим еще раз, но уже предметнее.
