Дмитрий Светлов - Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ
На этот раз летели в транспортном самолете с посадкой в Куйбышеве[52]. Разведчиков поселили в городской гостинице, а через день снова привезли на аэродром. Как выяснилось, причиной промежуточной остановки послужила нелетная погода в столице. На аэродроме стояло в готовности два самолета, и Олег привычно пошел вместе с отрядом.
– Студент! Ты куда? Начальник разведки летит со мной! – крикнул вслед Моряк.
– С какой это стати? – попытался воспротивиться Олег. Ему хотелось улететь с друзьями и окунуться в привычную атмосферу учебной роты. Чего греха таить, попить водки в товарищеской обстановке тоже приятно.
– Должность обязывает, – усмехнулся Лейтенант.
Деваться некуда, с начальством не спорят, Олег пропустил вперед радиста и сел у двери. Над Москвой властвовал циклон, поэтому самолет летел под нижней кромкой облаков. Болтало нещадно, пришлось держаться двумя руками, чтобы не слететь с алюминиевого сиденья. На Центральном аэродроме радист, не прощаясь, залез в синий фургончик с надписью «Связь» и укатил в неведомые края. Начальство попало в объятия полковника, Олегу тоже пожали руку, и все вместе покатили в город.
Оставленные перед отлетом на задание вещи оказались в гостиничном номере. Все аккуратно разложено по полочкам или развешено на плечиках. Пусть это казенный уют, но все же приятно. Рядом с цивильным костюмом висел забытый предшественником китель с капитанскими петлицами. Олег решил его перевесить к дальней стенке и обнаружил аналогичные шпалы на своих комплектах. Придется вытаскивать, а затем затирать дырки.
– Доставай стаканы, по воинской традиции новое звание требуется обмыть! – Моряк поставил на стол две бутылки коньяка.
Следом в номер вошел официант, снял с тележки усыпанный маслинами мясной сексер, затем принялся раскладывать прочие закуски и разносолы. Сервировку завершил Лейтенант, добавив в центр стола батарею «Боржоми».
– Какое звание? – холодея от предчувствия, промямлил Олег.
– Не прибедняйся, надевай китель, а мы полюбуемся, – добродушно ответил Моряк.
– С какой это стати мне повесили капитанские петлицы? Военного училища не заканчивал и парадному шагу не обучен.
– То особая история, наливай! – Лейтенант бросил в фужер рубиновую шпалу.
Выпили стоя, затем Олега по очереди обняли и пожелали до конца войны сменить шпалы на ромбик. Обрызгав осетрину лимонным соком, Моряк закусил ароматным кусочком, добавил парочку маслин и пояснил суть метаморфозы:
– Товарищ Мехлис написал представление на орден Ленина, а наградная комиссия исправила на Красное Знамя. Орден офицерский, и тебе не по чину.
– Что такого я сделал для столь высокой награды? – Олег собрался высказать свое мнение о реальных героях того задания, но вовремя остановился. Сейчас это будет воспринято как неприкрытая лесть.
– У каждого начальника существуют определенные рамки полномочий. Товарищ Мехлис имеет право личным приказом присваивать воинское звание до уровня старшего командного состава. Вот и добавил тебе максимум в виде капитанской шпалы.
– Ты год недоучился в институте НКВД, что дало основание оформить досрочный выпуск и присвоение лейтенанта. Полгода войны засчитывается за полтора, так что юридически все чисто, – добавил Лейтенант.
– Начальник разведки – это серьезно? – тихо спросил Олег.
– Вполне, завтра сам все поймешь, – ответил Моряк.
На этом служебные разговоры закончились. Начальство крепко выпило и вкусно закусило, при этом приглядывая за новоиспеченным капитаном. От фужера со шпалой Олега быстро повело, ему наложили гору всякой вкуснятины, а наливали только «Боржоми».
Встреча с начальством назначена на вторую половину дня, но Олег оделся с утра, чтобы свыкнуться с новым видом. Самым странным атрибутом были петлицы с эмблемой военной прокуратуры. Темно-синий цвет относится к кавалерии, но желтый кант доводил атрибутику до полной абракадабры. Если офицер придан к воинской части, например военврач авиаполка, то петлицы голубые с медицинской змеей, а здесь ни два, ни полтора.
– Красавец! – похвалил Моряк. – Лицо и сапоги сверкают, для представления начальству самое то!
Управление находилось на северной окраине города, с виду обычное здание, и табличка у входа «Управление воинских перевозок» ничего не объясняла. Вход без пропускного режима, но у лестницы скучал лейтенант. Моряк показал ему алюминиевый жетон и провел Олега на третий этаж. У двери без таблички и номера указал на стул:
– Садись и жди вызова.
Начало не выглядело многообещающим, сидеть в безлюдном коридоре было как-то не по себе. Не прошло и получаса, как перед ним остановился дородный военный в шинели и спросил:
– Капитан Олег Осипович Антохин? – Затем открыл ключом дверь и пригласил: – Заходите, молодой человек.
И снова непонятка со знаками различия. На рукавах звезды политработника и генеральские шевроны, в петлицах по сиротливому ромбику непонятного звания. Хозяин кабинета накинул на вешалку шинель и предложил посетителю сесть. Затем бегло просмотрел разложенные на столе бумаги и представился:
– Зовут меня Евгений Николаевич, парадных встреч между нами не предвидится, так обращайтесь только по имени-отчеству.
– Хорошо, – ответил Олег.
– Молодец, с первого раза уловил. Узнав о неожиданном прыжке в капитаны, я написал приказ о твоем переводе с оперативной работы на административную. – Генерал продемонстрировал бумагу, которую тут же порвал на мелкие клочки. – Скажи спасибо своим командирам, они упросили дать испытательный срок и оказались правы.
В первый момент Олег хотел сказать, что не рвется за чинами и готов продолжить службу рядовым, но вовремя спохватился. В понимании сидящего напротив человека ему оказаны великая честь и доверие. Подобное заявление обернется мгновенным пинком под зад, с переводом в пехоту простым бойцом. Он встал и по-уставному ответил:
– Служу трудовому народу!
Лицо генерала на мгновение разгладилось, что позволило сделать вывод о правильном решении. Жестом приказав сесть, хозяин кабинета прочитал краткую лекцию о стоящих перед разведывательно-диверсионными отрядами задачах. Без пафоса, лозунгов и призывов он обрисовал реальную картину и важность выполняемых операций. Затем коротенько разъяснил структуру подразделений, с которыми Олегу придется общаться.
– Вам все ясно? Если остались вопросы, прошу задавать, второго шанса не будет.
Добродушие генерала не было показным, вместе с тем от этого человека веяло силой воли и готовностью принять самое жесткое решение. Царящий здесь дух буквально гнал из кабинета, но Олег решился спросить:
– Почему мы отдали пленного офицера Абвера представителям НКВД?
– Каждый работает в рамках своих полномочий. Подписывая указ о создании ГРУ, Александр I особо указал, что управление осуществляет свою деятельность исключительно за границами империи и стоит вне политики.
– Абвер тоже вне политики, это прерогатива СД, – возразил Олег.
– Абвер занимается разведкой на территории СССР, а контрразведка не относится к нашей епархии.
– С началом войны на НКВД возложили обязанность искать шпионов?
– Ох уж эта секретность! – делано вздохнул генерал. – С появлением бомбистов в МВД создали жандармерию, а при ней Службу внешней разведки и Охранное отделение. Структура до сих пор осталась неизменной и не раз доказала свою эффективность.
Для осмысления информации Олегу понадобилось некоторое время, затем он встал:
– Я могу быть свободным?
– Нет! – резко ответил генерал. – Поговорили о хорошем – пора сказать плохое.
Олег начал судорожно вспоминать свои поступки, которые могут быть причислены к плохим, и не сразу увидел протянутый конверт. Похоронка! Трясущимися от нехорошего предчувствия руками достал желтенький листок и прочитал вслух:
– Ваш отец, полковник Антохин Осип Серафимович погиб смертью храбрых…
Олег реально заплакал, он не знал и никогда не видел этого человека, но сердце сжалось от горя. Неизвестная ленинградская семья практически перестала существовать. А сколько смертей впереди! Из цифры в двадцать миллионов боевых потерь менее четверти, остальные относятся к мирным жителям или замученным в немецких лагерях. Олег развернул вложенное командованием письмо, но ровные строчки слились в широкие полосы.
– Держи. – Генерал поставил на стол маленький чемоданчик, который дед всегда называл «банным». – Здесь личное дело из полковой канцелярии и ордена. Могилу навестишь после войны.
Награды на обгорелых лентах приколоты к бархатной диванной подушечке. Далее простенькая картонная папка с завязочками, а под ней бритвенный набор с дарственной надписью, именные часы с разбитым стеклом и семейная фотография. Олег без разрешения выпил воды и немного успокоился. Личное дело хранится в отделе кадров ВВС, в канцелярии полка собирают лишь вторые экземпляры. По правилам папку обязаны сжечь, но нарушение нельзя считать серьезным. Вот ордена – совсем другое дело, их надлежит вернуть в наградной отдел. Олег положил подушечку на стол:
