Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
Он играет чисто, без помарок…
Ну и ничего, я тоже не подарок,
И у меня в запасе — ход конём…
— Слышал такую? — спросил Саня, довольно улыбаясь.
— Я все слышал, — кивнул я и опустился на диван. — Так кто твой батя? Голод что ли?
— Голод? — удивился он. — Нет. Храп.
— Не знаю такого, — пожал я плечами.
— Ну как… такой… — он нарисовал указательными пальцами два полукруга под глазами. — На бульдога похожий. Храпов фамилия. Вот и Храп.
— Понял… Он не хотел, кстати, чтоб у него в гараже Керн меня допрашивал.
— А-а-а, — протянул он. — На него похоже. На батю моего.
— Уборку делать не любит? Или не хотел, чтобы ты видел?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Наверно уборку….
— А ты?
— Чего?
— Ты так и не сказал, почему решил мне помочь.
— А чё говорить-то? Ты вроде нормальный дядька.
Дядька, значит…
— Я вообще, — продолжил он, — не хочу со всем этим дел иметь. Не хочу, чтоб у меня дома постоянно кто-то орал от боли. Так что, восемнадцать исполнится, пойду в армию, оттуда в училище военное и всё, ищи ветра в поле. Служу Советскому Союзу. Мне эта жизнь бандитская вот уже где.
Он провёл ребром ладони по шее.
— Не хочешь, значит, трудовую династию строить? — хмыкнул я.
— А она не трудовая. Вон, мать из-за этого всего раньше времени…
Саня замолчал и махнул рукой.
— Ты в каком классе учишься?
— В девятом.
Мы помолчали.
— А если батя узнает, что это ты мне помог?
— Да похер. Он и так поймёт. А вот если Голод догадается… вот тогда херово будет. Он нам всё перевернёт. С ног на голову поставит.
— Головорезов своих натравит?
— У него только Керн головорез. И то, если выживет. Да ещё батя мой. Ну, и шваль всякая.
— Да ладно. Сегодня я сам видел пятерых крепких парней.
— Эти да, но они редко появляются. Приезжие какие-то. Неместные они. Три дня по дому ошивались, но как приехали, так и уедут. Затевают что-то, вот и припёрлись. Типа сходки у них было. Но они сегодня свалят, так что мне они вообще до фени.
— А мент?
— Милиции не было. Мента я бы запомнил.
М-да… мент был, ещё как был. Аж из самой Москвы приехал. И в покое он меня не оставит. Бабки Кофмановские житья ему не дадут. Это точно. Голод тоже просто так это не забудет. И людишки ради такого дела у него найдутся. Так что сегодня я ушёл, а завтра опять могу у них оказаться. Значит, проблему надо решить, причём окончательно и бесповоротно. Нужен был ход конём, одним словом.
Мы ещё некоторое время поговорили, а потом пришёл дружбан. Алик. Усатый чувак, недавно вернувшийся из армии и работающий на заводе аппаратчиком. Как я понял, дальний родственник Саниной матери. Предки спились, и он остался один на один с этой жизнью.
Был он некрасивым и замкнутым, так что подругой пока не обзавёлся. Разве что другом. Зато у него был запорожец, старый, но на ходу. Он на этом запорожце и приехал. В этом запорожце меня и повезли в общагу. Засунули на заднее сиденье, накрыли какой-то дерюгой и повезли. Вернее, повёз этот Алик, а Саня пошёл домой.
В общаге меня встретил Давид.
— Ну что, видел друга? — заулыбался он.
— Видел и не одного, а целую толпу друзей, — подтвердил я.
— Это как? — удивился он. — Откуда у тебя столько? Здесь, в смысле.
— Дело нехитрое. Он заходил что ли?
Вот же Зубатый. Впился в меня, сучонок. Высоко ставки задрал.
— Да, — подтвердил мой сосед. — Было дело. Расспрашивал о тебе. Давно не виделись, говорит. Он случайно в Верхотомске оказался, вот и решил тебя найти.
— А ты, — скептически поднял я бровь, — всё рассказал?
— А чё секрет что ли? — насторожился Давид.
— Болтун — находка для шпиона.
— Чё ты сразу начинаешь-то? Я ведь ничо такого не сказал, вообще.
— Не сказал, конечно, они сами обо всём догадались — и о больничном, и о потасовке.
— Ну, а чё такого? Это ж все и так знают.
— Давай так, если ещё кто-нибудь будет вопросы обо мне задавать, ничего не рассказывай, лады? Посылай подальше и всё.
— Как хочешь, — недовольно пожал плечами он. — Как хочешь. Друг всё-таки…
В этот момент в дверь постучали. Я напрягся. По идее, так быстро бандюки не должны были появиться. Да и какой смысл приходить в общагу?
Дверь распахнулась и на пороге появилась Настя.
— Привет честной компании! — воскликнула она. — Чего не открываете?
— Не заперто, — хмуро ответил Давид.
Влетев в комнату, Настя сразу бросилась ко мне.
— Александр Петрович, как вы себя чувствуете? — затараторила она. — Не хуже? А то на работу не пошли сегодня, и я заволновалась.
Ну, надо же, все знают, что со мной, где я и чем занят…
— Вы ложитесь, ложитесь, вам же нельзя на ногах! — не умолкала она. — Я продуктов принесла, сейчас картошку с тушёнкой приготовлю. Вам же нельзя голодом, нужно организм восстанавливать, питаться надо в одно и то же время, иначе могут разные беды со здоровьем возникнуть. Нужно и поливитамины принимать, знаете, и фруктов побольше. Я на рынок завтра сбегаю, груши вам куплю или что уж будет.
— Настя, — попытался остановить её я, — не нужно на рынок.
Но она будто меня не слышала. Она продолжала суетиться, окутывать меня заботой и колдовать над электроплиткой.
— Ваши сказали, что Ткачиха сегодня злая, как пантера, потому что вас не было, а у неё вопрос какой-то срочный. Послала к вам кого-то там, а вас нет в постели при вашем-то постельном режиме. Ох, уж эти начальники, да?
В конце концов я перестал вникать в слова, произносимые Настей и переключился на обдумывание ближайших задач. Давид сначала посмеивался да подмигивал, но потом сдался и он. Преодолеть её поток красноречия оказалось совсем не просто.
Наконец, мы сели к столу. Достали остатки бабушкиных гостинцев, и я едва сдержался, чтобы не накинуться на еду. Оказывается, я страшно проголодался, и теперь мёл всё,
