Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 - Артём Март
— Вот, — я бросил окровавленный ручки на журнальный столик. — До свадьбы заживет.
— М-м-м-м… Сука… — Мучился на стуле прилизанный, схватившись обеими руками за лицо.
— Пожалуйста, — хмуро буркнул я, а потом сел перед Кулымом.
Старик выглядел уставшим. Глядя на меня из-под полуприкрытых век, он оперся локтем о стол. Его худые плечи при этом скривились: одно выше другого. В такой позе Кулым походил на скрюченного колдуна.
— Что происходит, Кулым? Зачем ты велел забрать Марину?
Авторитет вздохнул.
— Обстоятельства изменились, Витя. Серьезно изменились. Даже сейчас, когда мы с тобой разговариваем, я сильно рискую. Ты тоже рискуешь. На тебя открыли охоту серьезные люди. Очень серьезные. Гораздо более влиятельные, чем все, с кем ты сталкивался в Армавире. Рядом с тобой теперь небезопасно. А я должен был оградить Марину от опасности.
— Кто? — Спросил я.
— Не так важно, кто, — уклончиво ответил старик. — Важно, что они могут сделать. А они могут многое. И я не в силах выступить против них. Витя, — прикрыв глаза, Кулым тронул веки. — Мой тебе совет: беги из города, если хочешь жить. Беги прямо сейчас, прямо сегодня. Брось все и уноси ноги.
Я слушал Кулыма внимательно, не отрывал взгляда от его суховатого лица.
— В этом деле я тебе не помогу. Ничем. На другой чаше весов находится благополучие Марины. Благополучие моей семьи. И ты, Витя, понимаешь, что я выберу.
— Понимаю, — кивнул я. — Скажи, кто меня заказал?
Кулым задумался. Поджал морщинистые губы. Откинулся на стуле и сплел на животе узловатые пальцы. Закрутил ими быструю мельницу. Он размышлял долго, наконец, ответил:
— Мамикон Кесоян. Он напрямую связан с дедом Хасаном. И теперь именно он главный в Армавире.
— Главный? — Нахмурил я брови.
— Да. Смотрящий. Хасан приехал в край и хочет навести тут порядок. Ему очень не понравилось, что в распрях между группировками, сгорели деньги его клана. Мне еще повезло, что из уважения, с меня не спросили вернуть долг.
Дед Хасан — это серьезно. Кулым был тут прав. По сравнению с ним — авторитетом российского масштаба, всякие Горелые, Косые и прочие Сливы — просто мошкара. Ослабевшие Черемушкинские тоже не могли бы ничего противопоставить серьезным ОПГ, слившимся в одну большую силу под покровительством Хасана.
— За что? — Спросил я задумчиво.
— Насколько я понял, — начал Кулым, выдержав небольшую паузу, — Один из твоих грохнул человека Мамикона в каком-то кабаке. Ты знаешь что-нибудь об этом?
— Знаю, — кивнул я. — Правда, сказать «грохнул», можно только с натяжкой. Браток сам нарвался. Он вел себя вызывающе, а пропустить такого внутрь мы не могли. Когда бандит схватился за пистолет, мой боец попытался остановить его. А бандос пальнул себе в ногу и истек кровью. Помочь ему не смогли.
Кулым снова задумался, помрачнел и стал чернее тучи.
— Это меняет дело, — сказал он. — Хотя и не сильно. Сам факт, что человек Мамикона погиб, уже основание ударить в обратную с утроенной силой. Если ты останешься, Витя, тебя убьют. Тебя, твоих друзей, даже твоих близких. Причем убьют самым подлым образом. Так, что ты даже не поймешь, что погиб.
— Я не могу убегать, — полминуты поразмыслив, ответил я. — Мне некуда бежать и незачем. Ты знаешь, что все, что у меня есть, находиться тут, в городе.
— Я знал, что ты так ответишь, — грустно проговорил Кулым. — Тогда ты умрешь, Витя. Позволь мне хотя бы уберечь Марину.
— У меня сегодня стрелка с его людьми.
— Я знаю. На ней тебя могут убить.
— Да, — согласился я. — Могут.
Я замолчал, перебирая в голове все варианты, что приходили на ум. Любые соломинки, за которые можно было бы взяться, чтобы спастись.
— Хорошо, — сказал я, наконец. — Пусть Марина останется пока у тебя.
— Витя, — покачал головой Кулым. — Если ты думаешь вступить с ними в противоборство, то это плохая идея. Ты погибнешь.
— Возможно. Но есть определенный шанс договориться. Если показать им, что я тоже не лыком шит.
— Как? За твоей спиной лишь три десятка охранников, — удивился Кулым. — А у Мамикона есть такие отморозки, которых даже покойный Косой побрезговал бы держать рядом.
— У меня есть одна просьба, — сказал я. — Последняя. Она не связана с Мамиконом напрямую.
— Мне опасно помогать тебе, Витя, — со скорбью в голосе ответил Кулым.
— Если решишься, я буду рад. А если нет… Ну что ж. На этом наши с тобой пути разойдутся окончательно.
— Что тебе нужно, Летов? — спросил Кулым, подумав несколько мгновений.
* * *
Когда Летов вышел из кабинета, Кулым подозвал Славу Мухина, по прозвищу Муха, сесть на место Виктора.
Муха встал, скомкал и сунул в карман окровавленный платок. Выровненный Летовым нос жутко болел. Запекшаяся в ноздрях кровь мешала дышать, неприятным грузом закупоривала пазухи.
— Босс, — тут же заговорил Муха, как только уселся. — Ты согласился помочь Летову и подукоротить поводок этому армянскому следаку. Но не рассказал Виктору, что нам поручено убрать его. Да и… Че мне делать сегодня на стрелке? Стрелять? Убить Летова?
— Если ты замолчишь и не будешь лесть вперед батьки в пекло, — мрачно одернул его Кулым, — то я все расскажу тебе и без твоих дебильных вопросов.
— Понял, — напрягся Муха.
— Короче, слушай. Ты поедешь на стрелку Летова и Мамиконовских. Как я и говорил, возьмешь с собой снайперку. И будешь стрелять. Я должен показать, что соблюдаю наши с Мамиком договоры.
Старик замолчал снова. Его узловатые пальцы забарабанили по лакированной столешнице.
— Мне убить Летова? — Спросил Муха, нарушив неудобное молчание.
* * *
— Витя, да это самоубийство какое-то, — ворчливо заметил Степаныч, осматривая двор кирпичного завода.
— Это будет крайний случай, — сказал я, пряча в карман брюк пульт детонатора, — сначала попробуем так сговориться.
На стрелку мы приехали примерно за час до назначенного времени. Всего было нас пятнадцать человек, часть из которых привез я на своей машине. Остальные доехали на жигулях, девятке, и, привычным делом, зеленой буханке старого товарища Степаныча.
Машины мы поставили недалеко от кирпичной стены одного из пустующих цехов завода. Ветхий и старый, наполненный битым
