Позывной «Курсант» #2 - Павел Барчук
Едва произнес последние две фразы, Клячин засмеялся. Не громко, не на весь зал. Видимо, тоже не хотел привлекать внимания. Однако, он, откинувшись на спинку стула, искренне веселился с моих слов. Действительно искренне.
— Ох, Алексей…– Начал Николай Николаевич, когда внезапный приступ смеха закончился. — Совесть, говоришь? А давай-ка я тебе расскажу одну историю…Точные года называть не буду. Имена изменю. Уж не обессудь. Так будет лучше. В первую очередь, для тебя…
Чекист вдруг резко замолчал. Взгляд его стал тяжёлым, колючим. Он словно в одну секунду осознал какую-то крайне важную мысль.
— Родители, говоришь?
Я не сразу сообразил, что конкретно в моих словах произвело столь сильное впечатление на Клячина. А когда дошло, мысленно отвесил себе подзатыльник. Сильно отвесил. Мог бы, и в реальности башкой об стол бился.
Вот дурак! Николай Николаевич не знал про родителей. Он только видел официальные данные. Сирота, подобрали на улице. На хрена я их сейчас вспомнил? Идиот, блин…Расслабил булки. Сижу тут такой, блинов обожравшись. И главное, вообразил себя стоумовым. Хотел вывести Клячина на разговор, а сам спалился. Не сильно, конечно, но тем не менее.
— Ты вспомнил родителей? — У Николая Николаевича даже кончик носа дернулся сначала в одну, а потом в другую сторону. Как у собаки, которая взяла след.
— Нет…– Я состроил грустную физиономию. — С башкой все так же проблемы. О себе ничего не помню. Это мне Игорь Иванович рассказал. Когда мы с ним в прошлый раз гуляли по Сокольникам. Ито, в общих чертах. Мол, мои мать и отец были его друзьями. С детства друг друга они знали. Потом их арестовали. Но за что, почему, ни слова я не выяснил. Товарищ Бекетов счел данную информацию для меня ненужной.
Сочинять пришлось на ходу. Ибо, что? Правильно! Ибо я — идиот, который утратил бдительность. Да, Клячин мне гораздо симпатичнее, чем Бекетов, но верить…Ни одному из них не верю.
— Таааак…– Николай Николаевич довольно хмыкнул и потер ладоши друг о друга. — А вот это уже интересно…Это подтверждает мои подозрения…Причину ареста не называл, так понимаю? Подробности не говорил? Как ты на улицу попал? Почему из Коммуны в детский дом переехал? Тоже странный момент. В Коммуне вообще сильно удивились, что Реутов Алексей Иванович жив. Сказали, несчастный случай приключился. Много лет назад. Мол, утоп ты. Но история эта уже мхом поросла. Вроде ты и еще один пацан под лед провалились.
— Ого… — Я снова скорчил озадаченную физиономию. — Так, может, потому и в детском доме оказался? Чудом выбрался, докандылял до людей. Или по улице снова шлялся. А потом загребли меня в детский дом. Фамилию, наверное, свою им сказал да и все. Кто бы стал подробности выяснять.
— Ну, да… — Клячин пожевал губами, разглядывая меня с сомнением. — Хотя… Звучит вполне правдоподобно. А ты по-прежнему ничего не помнишь?
— Нет. — Я с сожалением покачал головой.
Хотя, единственное, о чем сейчас реально сожалел, так это о своей глупости. Клячину не составит труда проверить, были ли вообще такие граждане, по фамилии Реутовы. Был ли арест? И что узнает Николай Николаевич? Ни хрена. Соответственно, поймёт, либо фамилия другая, либо Бекетов соврал, либо соврал я.
Конечно, сейчас нет современной, электронной базы данных. Да и вот так запросто в делах предателей не поковыряешься. Но и Клячин ни фига не со стороны человек. Если задастся целью, узнает, что нужно. А подловить Бекетова на каком-то дерьме Николаю Николаевичу реально необходимо, это к бабке не ходи.
— Узнаю товарища старшего майора…– Клячин усмехнулся. — Ну, да ладно. Хотя бы теперь понятно, ты — сын предателей…Уж не обессудь за это слово. Значит, больше ничего…ну ладно.
Я прямо видел по физиономии чекиста, как у него заработал механизм в башке. Закрутились шарики и ролики. Он уже начал что-то кубаторить, пытаясь сопоставить новые сведения с тем, что имелось. А еще…еще Клячин был доволен. Он сказал, будто родители и арест укладываются в ту схему, которую он уже построил. Выходит, товарищ старший лейтенант госбезопасности реально копался в деле Реутова. Не просто так копался. Выходит, он уже с самого начала подозревал что-то. Черт…
— Вы хотели рассказать историю…– Напомнил я Клячину, заодно пытаясь отвлечь его от ненужных мыслей. Ненужных, естественно, мне.
— А-а-а-а-а…да…– Он потер лоб, нахмурившись. — Действительно. История. Так вот…Служил у нас один…военачальник. Давай так его назовем. По фамилии…Пусть будет Екир. Комдив. Может, не такой легендарный, как некоторые, но тоже вполне себе правильный коммунист. Всегда за правое дело. Родине предан. Был…И вот представляешь, случился на него донос. Сволочь какая-то настрочила…падаль. У него на даче провели обыск. Основательно так провели. И нашли кое-какие документы, доказывающие, что комдив передавал секретные сведения япошкам. Сведения серьёзные. Дислокация войск и прочая военная информация…В общем, предателем оказался товарищ Екир. Его, само собой арестовали и само собой расстреляли. Слишком однозначно все говорило о том, что он продался врагу. Супруга комдива…красивая женщина, кстати. Такая…Женщина. Понимаешь? В полном смысле этого слова. Она за мужа просить кинулась. Не побоялась. Кинулась к товарищу Бекетову. Ну а тот…
Клячин в который раз усмехнулся, покачал головой. Потом подвинул ближе к себе почти пустой стакан и принялся кончиком указательного пальца водить по краешку.
— В общем, чуть больше года супруга Екира жила на даче. У товарища Бекетова, естественно. Он ей пообещал мужа выручить из беды. Она не знала, что комдива уже никто не выручит. С того света не возвращаются. А когда поняла…ну, взбрыкнула баба. Взбрыкнула и поехала в места не столь приятные.
Клячин замолчал, уставившись взглядом в пустоту.
— Эм…ну…драма прямо какая-то…– Я осторожно попытался подтолкнуть чекиста к продолжению беседы.
Просто пока не понятно,
