Морана - Алексей Иванович Кулаков
— Женщина, лет тридцати пяти, кровное родство первой степени. Зовут Глафира.
Кашлянув и облизав враз пересохшие губы, «медвежатник» растерянно подтвердил:
— Самую младшую сеструху Глашкой окрестили…
— Мужчина примерно тех же лет, зовут Иван. Родство более дальнее.
— Э-э?.. Так это наверное Ванька-меньшой, сын тетки Матрены⁈
— Тебе видней. На столе отвар, как придешь в себя — плотно поужинай и через час стопочку прими. С утра после еды, ну и после упражнений, пока настой не закончится.
— Понял. А что насчет?
— Через месяц-полтора узнаю города, где живет твоя родня, а дальше уж сам.
— И того достаточно. Благодарствую, Александра!
Мелодично хмыкнув и зачем-то указав на беленую стенку над кроватью, беловолосая девица-красавица встала, поправила чуть перекосившийся летний сарафан — и уже через минуту язычки двух замков звонко клацнули, запирая входную дверь. Пыхтя и отдуваясь словно столетний дед, Ефим устроился поудобнее и мерно вдыхая-выдыхая воздух, вдруг зацепился глазами за свежие рисунки угольком, которых на беленой стене прежде не было. Вгляделся в портретный набросок женщины и гулко сглотнул. Присмотрелся к мужскому, медленно перекрестился, откинулся на лежак и затих, не в силах оторвать взгляда от родичей и ощущая, как лицо пробило липкой испариной.
— Выжили…
[1]Кригсмарине — официальное наименование военно-морских сил нацистской Германии.
[2]Операция «Катапульта» — общее название серии британских операций по захвату и уничтожению кораблей французского флота в английских и колониальных портах Франции в ходе Второй мировой войны.
[3] Флаг Великобритании.
[4]Шнифер — вор, специализирующийся на силовом вскрытии сейфов. В отличие от медвежатника, шниферы открывают сейфы путём взлома.
[5] Агрегат — шприц для иньекций наркотиков.
[6] Петля-удавка (уголовный жаргон)
[7] Аристократ — вор-карманник высокой квалификации (уголовный жаргон)
[8]Комите́т бедноты (комбе́д) — орган Советской власти в сельской местности в годы «военного коммунизма». В его задачи входил «розыск» излишков продовольствия, скрытых местными крестьянами от советской власти, так же комбеды должны были перераспределять реквизированное продовольствие, скот и сельскохозяйственные орудия среди селян.
Глава 9
Глава 9
Двадцатого августа в Москве начиналось всесоюзное Первенство по пулевой стрельбе: большое событие, которого с нетерпением ждали все увлекающиеся стрелковым спортом — а таковых в стране, благодаря массовости ОСОАВИАХИМ и специализированным Школам снайперской подготовки, становилось все больше и больше. Но когда республиканские команды приезжали в первопрестольную, то первое, о чем они узнавали — что прибыли не на первенство, а на целый Чемпионат!.. Да-да, именно так: дело было в том, что начиная с мая в столице один за одним (или вообще параллельно) — шли чемпионаты по футболу, боксу, шахматам, плаванию, многоборью… В общем, почти по всем спортивным дисциплинам. Так что «пулевики» просто органично вливались в общее движение и становились частью большого Чемпионата СССР 1940 года — против чего, собственно, никто и не возражал. Заселили команды в новенькую (и пяти лет не прошло, как открыли) гостиницу с оригинальным названием «Москва», в хорошие просторные трех и двухместные номера, проявив этим своеобразное столичное радушие. Потому как в наличии были номера и на пять-шесть койко-мест, и даже они пользовались неизменным спросом у командировочных.
— Саша, сегодня в восемь вечера у вас будет общее собрание, а завтра в девять вас повезут на стрельбище «Динамо» в Измайлово.
— Спасибо, Галина Ивановна.
Одну из самых юных кандидаток в мастера спорта, и можно сказать, надежду белорусских юниорок разместили вместе с сопровождавшим ее опекуном, бывшим по совместительству директором минского детского дома номер четыре. Товарищ Липницкая, выбирая между всесоюзным пионерским слетом в Ташкенте, и сопровождением перспективной воспитанницы в Москву — выбрала служебный долг. Здраво рассудив, что в Среднюю Азию она обязательно скатается в другой раз, а вот побывать в столице и без вечной спешки спокойно пройтись по брусчатке Красной площади, посетить музей Революции и Третьяковскую галерею, заглянуть в цирк и ГУМ… В общем, в кои-то веки личный интерес полностью совпал с общественным и служебным.
— Ах да, Сашенька: вот, сказали надеть и носить не снимая.
Приняв из женских рук довольно красивый металлический ромбик с цветной эмалью, юниорка Морозова прочитала надпись по его краям:
— Минская школа снайперской подготовки, БССР. Ну да, а то вдруг перепутают с Бакинской…
— Саша!
— Уже прикалываю.
Переодевшись в новый летний (и очень красивый) сарафан из хлопковой саржи приятно-синего цвета, женщина привела в порядок волосы, с большим удовольствием отметив, что седина решительно эмигрировала в неизвестном направлении. Сооружая простенькую прическу, поневоле обратила внимание на воспитанницу, как раз натягивающую на себя тонкую футболку — и заметила кое-что, вызвавшее закономерное любопытство.
— Сашенька, давно хотела спросить: а ты где так хорошо загорела? На реку ходила?
Удивление Липницкой вызвало то, что она не заметила ни единого участка с белой кожей. Это где же в Минске можно загорать нагишом?!?
— Нет. У нас в детдоме у левого флигеля плоская крыша…
Вдев руки и голову в свой сарафанчик, юная девушка сделала несколько поистине змеиных движений, и ткань словно сама собой потекла вниз по ее стройному загорелому телу.
— У завхоза брала ключ, и по утрам — двадцать минут на животе, двадцать на спине.
— Гм!
Подумав, Галина Ивановна молча кивнула, тайно сожалея, что ее младшенький даже близко не ровесник лиловоглазой умницы. Ах, какая бы жена ему вышла! Вернее, ей — невестка. М-дам… Покинув номер и сдав ключи дежурной по этажу, пара из женщины и юной девушки вышла под палящее солнце позднего августа. Впрочем, всего через пять минут они скрылись от его обжигающих лучей под прохладными сводами Исторического музея. А через пару часов бедных провинциалок приютил уже Главный Универсальный магазин страны, этажей и торговых отделов которого им вполне хватило, чтобы скоротать время до раннего вечера и вовремя вернуться в гостиницу — как раз успев к очень даже приличному ужину. По всей видимости, в «Москве» были свои представления о правильном питании советских спортсменов, но раз их тренеры (целых два) не возражали… Немного отдохнув, юниорка Морозова ушла на собрание: верней сказать, на небольшую идеологическую накачку, совмещенную с кратким пересказом того, что услышал от столичных спортивных чиновников руководитель белорусской делегации. Ах да, еще раздали программки Чемпионата
