Кодекс самурая - Макс Алексеевич Глебов
— Но зачем? И, главное, кто может за этим стоять? Я не вижу ни одной стороны, которой такой расклад был бы выгоден. Пострадали все… — в голосе Рихтенгдена звучало непонимание.
— Не знаю, Генрих, — негромко произнес Шлиман, — и когда я вспоминаю о тех необъяснимых явлениях, которые сопровождают действия русского стрелка и «Патриота», мне становится откровенно страшно. Мы имеем дело с чем-то, лежащим за пределами нашего понимания, и это что-то стремится к уничтожению как можно большего числа людей их же собственными руками.
Генерал ответил не сразу. Он встал с кресла и прошелся по кабинету, напряженно о чем-то размышляя.
— Ты не в курсе последнего сообщения, полученного адмиралом Канарисом от «Патриота», — Рихтенгден повернулся к Шлиману, и полковник поразился выражению лица своего друга. Он как будто разом постарел на несколько лет. — Оно касалось абсолютно секретного «Уранового проекта». «Патриот» указал нам на две ключевых ошибки, способных направить процесс создания нашего атомного оружия по тупиковому пути. Первую совершил Вальтер Боте, сделав вывод о непригодности графита для замедления нейтронов. Он предложил использовать для этой цели тяжелую воду, производство которой связано с весьма значительными трудностями. На самом деле, графит, который он исследовал, содержал слишком много примесей. Для достижения нужного эффекта требовался всего лишь более чистый материал. Вторую ошибку допустил доктор Грот, так и не доведя до практического результата метод разделения изотопов урана с помощью специальной центрифуги и заявив о его бесперспективности. Эти ошибки совершены относительно недавно, незадолго до начала войны с СССР, и пока они не привели к необратимым последствиям. «Патриот» утверждает, что если их исправить, то с его помощью мы сможем выйти на практический результат уже через полтора года. Я не должен был тебе этого говорить, но уж слишком хорошо этот факт укладывается в твою гипотезу. «Патриот» сообщил, что в Британии и США тоже ведутся работы над атомным оружием, и что у нас есть шанс их опередить…
— Ты понимаешь, что произойдет, если и у нас, и у них, и у русских такое оружие появится одновременно? А ведь, скорее всего, так и будет.
— Гарантированное взаимное уничтожение в течение нескольких лет, — мрачно кивнул Рихтенгден.
Генерал тяжело опустился в кресло и после небольшой паузы произнес:
— Канарис в полном восторге. Он считает, что чудо-оружие уже почти в наших руках. Честно говоря, я абсолютно не представляю, как донести до его сознания мысль, что «Патриот» может стремиться не к победе Германии, а к совершенно другим целям.
* * *
Сообщение о том, что с авиабазы под Чунцином взлетают десятки русских самолетов, под завязку загруженных бомбами, застало Сюнроку Хата на берегу реки Янцзы западнее города Чанша. Он ждал этого все последние дни и счел весьма удачным, что в момент начала воздушной операции противника оказался в расположении одиннадцатой армии, войскам которой в его плане отводилась важная роль. Правда, в этой же радиограмме ему настойчиво рекомендовали немедленно покинуть опасный район, но генерал лишь криво усмехнулся.
Сюнроку Хата никогда не побежит с поля боя. Если ему суждено погибнуть в сражении, значит судьба к нему благосклонна, ибо это лучший конец жизненного пути настоящего воина. Так его учил отец, так гасит кодекс самурая, и нарушать вековые традиции он не собирается. Однако расставаться с жизнью прямо сейчас генерал все же не стремился и предпочел укрыться в глубоком блиндаже командного пункта. Он хотел одержать победу и увидеть своими глазами, как солдаты одиннадцатой армии прорвут оборону деморализованных отсутствием воздушной поддержки китайских дивизий и устремятся к Чунцину.
К началу операции все было подготовлено заранее. Как только стало ясно, что русские самолеты действительно легли на курс к Гонконгу, Шанхаю и Тайваню, Сюнроку Хата приказал передать в эфир условный сигнал.
Не дожидаясь прибытия вражеских бомбардировщиков, японские пилоты поднимали в воздух все боеспособные машины, а корабли спешно покидали тайваньскую базу. Генерал понимал, что портовые сооружения и инфраструктура аэродромов сильно пострадают в результате бомбежки, но ни кораблей, ни самолетов в этот момент там не будет.
Русские летели на недосягаемой для «Зеро» и «Соколов» высоте, так что остановить их никто не пытался. Вместо этого все японские самолеты рассредоточились и разными маршрутами устремились на десятки полевых аэродромов, заранее подготовленных на китайской территории, оккупированной Императорской армией. Сюнроку Хата надеялся, что его действия будут расценены противником всего лишь как попытка спасти свою авиацию от уничтожения. На самом же деле генерал не собирался ограничиваться пассивными действиями. В отличие от русских машин, японские самолеты могли садиться на грунтовые взлетно-посадочные полосы, и в данной ситуации это давало им неоспоримые преимущества. На аэродромах подскока истребители и бомбардировщики в полной готовности встречали техники и топливозаправщики. Отсюда, с дальних подступов к городу Чанша, они уже могли дотянуться до русской авиабазы под Чунцином.
Сюнроку Хата даже вышел из блиндажа, чтобы увидеть, как над его головой проходит строй бомбардировщиков «Мицубиси» и «Кавасаки» в сопровождении истребителей. Генерал понимал, что многие из этих машин не вернутся из боя, но верил, что за счет значительного численного превосходства им удастся выполнить задачу и уничтожить взлетно-посадочные полосы русской авиабазы. Прикрывать свой аэродром противник оставил десять турбореактивных «Илов». Остальные машины ушли бомбить Тайвань, Шанхай и Гонконг, и вернуться они не успеют. Пару десятков устаревших китайских истребителей из сил ПВО Чунцина можно не считать — их быстро свяжут боем и разгонят «Соколы».
Если уничтожить ВПП, то русским самолетам, возвращающимся с задания, просто негде будет сесть, и малоуязвимые в бою машины разобьются, выработав топливо, или получат сильные повреждения при вынужденной посадке. И это даст шанс солдатам императора. Одиннадцатая армия уже готова. Подтянуты к передовой танки, выдвинуты на позиции гаубицы, для которых заготовлено по три боекомплекта снарядов, а вся авиация, которая уцелеет после удара по русской базе, поддержит сухопутные силы с воздуха.
Сюнроку Хата проводил взглядом очередную волну бомбардировщиков и уже развернулся, чтобы вернуться в подземный командный пункт, когда впереди, за лесом, куда ушли самолеты, полыхнула яркая вспышка, а за ней сразу еще несколько.
От горизонта накатил тяжелый грохот. Еще одна вспышка сверкнула уже намного ближе, и генерал поспешил укрыться в надежном блиндаже, сразу направившись в выделенное специально для него небольшое помещение, где по его приказу была установлена рация, настроенная на только ему одному известную частоту. Сюнроку Хата перекинул тумблер питания в положение «включено». Через несколько секунд из динамика раздался шорох
